цивилизации", но этот термин не отражает сути дела.) Теория французского
этнолога и социолога Леви-Штрауса учитывает, правда, что "цепная реакция"
в технологии начинается, когда интенсивность и преемственность изобретений
превысят некий порог. Однако, как отмечает Лем, она не может объяснить,
почему в одних странах эта "реакция" начинается раньше, чем в других, а
третьи вообще берут технологию уже "в готовом виде". Простые вероятностные
соображения Леви-Штрауса не объясняют ничего. Вся его теория особенно
неубедительна потому, что в ней нет учета той общественной структуры, при
которой должна возникнуть "реакция".
Это возражение Лема вполне обосновано.
Попытка объяснения
Кибернетик сказал бы, что здесь - о_б_р_а_т_н_а_я с_в_я_з_ь.
Общественные отношения и вообще различные социальные структуры, в том
числе и "вторичные", надстроечные, влияют на развитие техники. Лем пишет:
"некоторые из этих структур... ограничениями, наложенными на свободу мысли
и действия, могут весьма эффективно препятствовать всякой
научно-технической изобретательности" (гл. II).
И действительно, история дает нам много примеров того, как
общественные отношения тормозят или, наоборот, ускоряют прогресс орудий
труда. Маркс отмечал, что в древнем Египте и Индии господство сельской
общины, кастового строя и религии определили застойный характер общества.
В течение тысячелетий там практически отсутствовал прогресс
производительных сил.
Мы надеемся, что история сообща с кибернетикой прольет новый свет на
эти проблемы. Известную роль сыграет здесь, по-видимому, семиотика - наука
о коммуникации и знаковых системах. Ее методы позволяют по-новому
взглянуть на социальные структуры, связанные с религиями и мифологиями, с
обычаями и с системами нравственных "императивов" и моральных оценок 11.
Доктор Диагор
Читатель помнит, конечно, печальную судьбу доктора Диагора. Он "хотел
ввести в поток кибернетической эволюции принцип, которого не знает
эволюция биологическая: построить организм, который мог бы
самоусложняться". Читатель помнит бой Диагора с электронным чудовищем,
которое рвалось из бетонного бункера, дюары с жидким кислородом,
заморозившим зверя, и робота с карборундовой пилой, который распилил,
наконец, оцепеневшее чудовище...
После этой катастрофы Диагор не стал осторожней, он продолжал
эксперименты. Он создал "фунгоиды - мечту кибернетиков, самоорганизующееся
вещество" и не смог сохранить контроль над ними. Они уничтожили его...
Человек - технология
В чем же идея этого известного рассказа Ст. Лема? Это художественный
образ, иллюстрация к проблеме "человек - технология". Кто - кого?
В "Сумме" Лем формулирует эту проблему так: "Кто кем повелевает?
Технология нами или же мы ею? Она ли ведет нас, куда ей вздумается, хотя
бы и навстречу гибели, или же мы можем заставить ее покориться нашим
стремлениям?" (гл. II).
Мы не станем приводить более пространную цитату с постановкой
проблемы. Разберем попросту, какие пути предлагает автор для решения
некоторых вопросов.
Прежде всего вопрос о стихийности и целенаправленности в развитии
технологии. Конечно, оно не зависит от воли отдельных людей, и Лем
говорит, что всякая цивилизация включает то, к чему люди стремились, а
также то, чего никто не ожидал. Но с ростом науки растет и роль
сознательно преследуемых целей. Добавим, что эта роль становится особенно
заметной, когда свои общественные отношения люди начинают строить
сознательно, когда общество делает "скачок из царства необходимости в
царство свободы".
Предостережение
Ну вот и хорошо, скажет прямолинейный читатель, в будущем будет
полная гармония! Гармония между развитием технологии и целями общества.
Увы, это не совсем так! Из истории, и даже совсем недавней, мы знаем, что
технология может приводить к вредным для людей последствиям. Как отмечал
еще К.Маркс, культура, если она развивается стихийно, а не направляется
сознательно, оставляет после себя пустыню.
Такая опасность сохранится, пожалуй, всегда. Ее отсутствие означало
бы, что разум стал абсолютно свободным, что он может совершенно точно
предвидеть результаты своих действий и воплощать их в реальность. Может
совершенно точно выбрать путь цивилизации.
Эту проблему рассматривал, должно быть, еще Иоанн Буридан (ок.
1300-1358) - ректор Парижского университета, ученик Оккама. Говоря о своем
осле, он, безусловно, имел в виду разум, что же касается двух охапок сена,
то под ними он, надо думать, понимал возможные пути цивилизации. Осел, как
известно, умер, так и не решив, какую охапку съесть...
Свобода выбора
Но вернемся к вопросу о разуме и цивилизации. Мы знаем, что разум не
может освободиться от всех ограничений. Диалектический материализм учит,
что этого не может быть в принципе, и Лем отнюдь не понимает свободу
выбора пути а_б_с_о_л_ю_т_н_о. И для отдельного человека, и для
цивилизации - подчеркивает он - свобода носит относительный и исторический
характер. Даже автоэволюция человека, о которой сейчас столько говорят в
связи с успехами генетики, не устранит всех ограничений разума. Она лишь
ослабит их.
Свободу в выборе целей ограничит грядущим цивилизациям еще и то, что
им вряд ли удастся избежать некоторых тенденций. Одна из таких тенденций -
автоматизация.
Автоматизация
Сейчас эта проблема является в технике центральной. "Пройдя сквозь
трагические испытания второй мировой войны, человечество вступило в новую
Скачать книгу [0.05 МБ]
Пирамида