пространство.
В том месте на палубе, где сходились коридоры, работа была в полном
разгаре. Каждую минуту из шахты высовывался какой-нибудь автомат, а другие,
ожидавшие у транспортера, нагружали его инструментами и металлом, после чего
стальное создание, не оборачиваясь, входило в лифт, шагая так тяжело, что,
казалось, пол прогибается под ним.
Желающих выйти на поверхность "Геи" оказалось много, и нам пришлось
долго ждать своей очереди. Наконец я очутился в барокамере. Амета, уже
приготовившийся к выходу, помог мне надеть скафандр. Я влез в него через
широко раскрытое головное отверстие; затем на плечи мне был опущен круглый
воротник, напоминающий кружевные жабо, какие носили в древности, с той
только разницей, что это металлическое жабо, где помещалась аппаратура для
обогрева и дыхательные трубки, было довольно тяжелым. Сверх него на меня
надели шлем из прозрачной пластмассы с выпуклым забралом над глазами. При
движениях я ощущал два толстых скафандра - внешний, металлический, покрытый
плотным серебристым пухом, и внутренний, шелковистый на ощупь. Двигаться в
этом массивном убранстве там, где действовала сила тяжести, было нелегко.
При помощи друзей, подталкивавших меня сзади, я попал в барокамеру; сквозь
стекла шлема электрический свет казался желтоватым и слабым. Я потерял из
виду Амету. Последним торжественным движением автомат у выхода проверил,
плотно ли пригнаны крепления кислородного баллона, после чего внутренняя
крышка люка закрылась. Несколько секунд я слышал легкое шипение воздуха,
потом, не поддерживаемая внутренним давлением, у моих ног сама открылась
наружная крышка люка.
Держась за конец трапа, я встал на металлическую оболочку; магниты
подошв крепко пристали к ней. Я выпрямился. Глаза еще слепил свет помещений,
однако несколько секунд спустя они приспособились к абсолютному мраку.
Внешняя оболочка "Геи" была неподвижна; для создания искусственной силы
тяжести лишь внутренние, населенные людьми, помещения корабля вращались
подобно гигантской карусели. Вокруг нас, словно образуя горизонт, сверкали
во мраке скопления светил Млечного Пути. Я перестал ощущать тяжесть
скафандра и почувствовал себя голым, словно вся поверхность моего тела была
отдана во власть пустоте.
Опасаясь, как бы в результате неосторожного движения не сорваться с
невидимой стальной оболочки, я упал и прижался к ее твердой поверхности. Я
вспомнил, что привязан к кольцу входной створки люка длинным тросом.
Торопливо я стал искать его и, нажав случайно выключатель магнитов, полетел
в бездну. Расширенными от ужаса глазами я увидел слабо светящийся
фосфоризованный трос, который разматывался мягкими кругами. Наконец он
вытянулся, как длинная белая пуповина, и я повис на ней под кораблем или над
ним - отсутствие притяжения лишало возможности указать направление. Кругом
во тьме сияли неподвижные звезды; они виднелись со всех сторон, куда бы я ни
повернул голову. Я внезапно почувствовал головокружение и зажмурился. В
небольшом пространстве наполненного воздухом шлема слышался отзвук ударов
моего сердца.
Я вновь открыл глаза и отвел взгляд от знакомых очертаний Большой
Медведицы ниже, туда, где между Ипсилоном и Дельтой Кассиопеи светила
неподвижная искорка - Солнце. Оно было такое невзрачное, такое непохожее на
все мои представления, что я не почувствовал ни тоски, ни даже удивления, а
лишь безразличие. Неужели эта желтоватая пылинка, ничем не отличающаяся от
многих тысяч других, - мое родное светило?
Мне захотелось взглянуть на "Гею". Я думал, что увижу висящее
неподвижно в пространстве темное, стройное веретено, но не увидел ничего.
Отвратительный страх схватил меня за горло; мелькнула ужасная мысль, что
трос развязался. Я беспомощно извивался, как слепой червяк, пытаясь
ухватиться за что-нибудь, прикоснуться к твердой опоре. Вдруг я увидел этот
длинный змеевидный трос, который связывал меня с кораблем. Напрягая до боли
глаза, я увидел похожие на рыбу очертания "Геи"; она закрывала собой звезды.
Я торопливо начал перехватывать трос и через несколько мгновений
почувствовал твердую опору, ударившись обеими коленями о бронированную
оболочку корабля. Я вспомнил про магниты и включил их. Теперь я мог ходить.
Вдруг совсем близко вспыхнул зеленый светлячок: это была лампочка, вделанная
сзади в воротник скафандра. Кто-то стоял и смотрел, как работают
механоавтоматы. Я подошел ближе. Несколько рефлекторов освещали место
работы. В их лучах виднелись развороченные края оболочки; одни автоматы
отрезали эти стальные лохмотья, другие сшивали раны электрической дугой,
следом за ними принимались за работу шлифовальные машины. Они отбрасывали во
мрак снопы золотисто-лиловых искр. Это было потрясающее зрелище:
скорчившиеся под вечными звездами машины на краткое мгновение создавали
разноцветные миры, которые гасли сразу же после возникновения.
По другую сторону площадки горел еще один зеленый светлячок. Я
направился к нему. Не хотелось верить, что "Гея" действительно несется с
огромной скоростью. Я ощущал на себе относительность движения: скорость
является пустым звуком, если она проявляется безотносительно к другим
предметам. Вначале я подумал, что человек, стоящий одиноко, - это Амета, но
он был выше Аметы. Я поднял руку, собираясь ударить его по плечу, и тут же
опустил ее. Это был Гообар. Оя стоял, скрестив руки на груди, освещенный
снопом искр, летящих поблизости. Глаза его были устремлены в бесконечную
пустоту. Он улыбался.
НАЧАЛО ЭПОХИ
Не знаю, когда я полюбил Анну. Это, должно быть, случилось давно, но я
осознал это лишь во время катастрофы. Наша жизнь и теперь не была сплошной
вереницей светлых, тихих дней: слишком много впечатлений приносило наше
путешествие, я не мог справиться с ними, сердился, терялся. Но сквозь мой
гнев и мою печаль я любил ее и всегда тосковал по ней, даже тогда, когда она
была совсем рядом.
Много месяцев подряд я ежедневно работал до поздней ночи. После такой
работы я обычно спал как убитый и просыпался рано утром, не помня, кто я,
как меня зовут. Но первой моей мыслью, первым ощущением было: со мной Анна.
Это ощущение наполняло меня всего, переливаясь через край, и, кажется, если
бы я потерял память и не помнил, кроме нее, ни о чем, я был бы самым богатым
человеком в мире.
По вечерам мы уходили на смотровую палубу, туда, где я когда-то целовал
ее под звездами. Высоко над нами сияло скопление Плеяд, огромные стаи
светил, летящих в пространстве. Однажды Анна прервала молчание словами:
- Дорогой, правда ли, что там, вокруг этих солнц, обращаются планеты,
Скачать книгу [0.29 МБ]
Пирамида