нибудь космической цивилизации, обитатели которого могли бы оказать мне
помощь. Но это была настоящая звездная глушь, и все корабли обходили ее
стороной как исключительно опасный район, - здесь возникали грозные,
таинственные гравитационные вихри в количестве ста сорока семи штук,
существование которых объясняют шесть астрофизических теорий, и все по-
разному.
Календарь космонавта предостерегал от них ввиду непредсказуемых
последствий релятивистских эффектов, которые может повлечь за собой
прохождение сквозь вихрь, особенно при высокой собственной скорости.
Но я был беспомощен. Я лишь подсчитал, что край первого вихря заденет
мою ракету около одиннадцати, и поэтому поспешил приготовить завтрак,
чтобы не бороться с опасностью натощак. Едва я вытер последнее блюдце, как
ракету начало швырять во все стороны; плохо закрепленные предметы летали
от стены к стене. Я с трудом добрался до кресла и, привязавшись к нему, в
то время "как корабль швыряло все сильнее, заметил, что словно какая-то
бледно-лиловая мгла заволокла противоположную часть каюты и там, между
раковиной и плитой, появилась туманная фигура человека в переднике.
Человек лил взболтанные яйца на сковороду. Он взглянул на меня
внимательно, но без удивления, потом видение заколебалось и исчезло. Я
протер глаза. Вне всякого сомнения, я был один и поэтому приписал это
видение временному помрачению рассудка.
Я по-прежнему сидел в кресле, вернее, подпрыгивал вместе с ним, и тут
меня осенило: я понял, что это совсем не галлюцинация. Когда толстый том
"Общей теории относительности" пролетал мимо моего кресла, я попробовал
его схватить, что удалось мне только при четвертой попытке. Листать
тяжелую книгу в таких условиях было трудно - страшные силы играли
кораблем, он мотался, как пьяный, но мне все-таки удалось найти нужное
место. Там говорилось о феноменах так называемой петли времени, то есть об
искривлении вектора времени в пределах особенно мощных гравитационных
полей; это явление может иногда привести даже к тому, что время повернет
вспять и произойдет так называемое удвоение настоящего. Вихрь, сквозь
который я сейчас проходил, не принадлежал к самым мощным. Я знал, что,
если бы мне удалось хоть немного развернуть корабль к полюсу Галактики, я
бы проткнул так называемый Vortex Gravitatiosus Pinckenbachii, в котором
многократно наблюдалось удвоение и даже утроение настоящего.
Правда, рули не действовали, но я прошел в реакторный отсек и
манипулировал до тех пор, пока не добился небольшого отклонения курса
ракеты к галактическому полюсу. Эта операция заняла у меня несколько
часов. Результат превзошел все ожидания. Корабль попал в центр вихря около
полуночи, вибрируя и постанывая всеми сочленениями. Я испугался, что он
развалится, но он вышел из испытания с честью, а когда снова попал в
объятия мертвой космической тишины, я покинул реакторный отсек и увидел
самого себя сладко спящим на кровати. Я сразу понял, что это я из
предыдущих суток, то есть из ночи понедельника. Не раздумывая над
философской стороной этого весьма своеобразного явления, я тотчас стал
трясти спящего за плечо, требуя, чтобы он быстро вставал, - я ведь не
знал, как долго его понедельничное существование будет продолжаться в моем
вторничном, и поэтому нам нужно было как можно скорее выйти наружу, чтобы
вместе исправить руль.
Но спящий открыл только один глаз и заявил, что не желает, чтобы я
ему "тыкал", а также что я только его сновидение. Напрасно я нетерпеливо
тряс его, напрасно пытался силой вытащить из постели. Он отбивался, упрямо
повторяя, что я ему снюсь; я начал ругаться, он логично объяснил мне, что
никуда не пойдет, так как болты, завинченные во сне, не будут держать
рулей наяву. Напрасно я клялся, что он ошибается, поочередно то
уговаривая, то проклиная; даже продемонстрированные мною бородавки не
убедили его, что я говорю правду. Он повернулся ко мне спиной и захрапел.
Я уселся в кресло, чтобы спокойно обдумать создавшееся положение. Я
пережил его дважды, один раз как этот спящий, в понедельник, а теперь как
безрезультатно будивший его во вторник. Я понедельничный не верил в
реальность явления дупликации, но я вторничный уже знал о нем. Это была
самая обычная петля времени. Что же делать, как исправить рули? Поскольку
понедельничный продолжал спать, а также поскольку я помнил, что в ту ночь
я превосходно проспал до утра, я понял, что бесполезно дальше его будить.
Карта предвещала еще множество больших гравитационных вихрей, и я мог
рассчитывать на удвоение настоящего в течение следующих дней. Я хотел
написать себе письмо и приколоть его булавкой к подушке, чтобы я
понедельничный, проснувшись, мог воочию убедиться в реальности мнимого
сна.
Но не успел я сесть к столу и взяться за перо, как в двигателях что-
то загрохотало, я бросился к ним и до утра поливал водой перегревшийся
атомный реактор; а между тем понедельничный я сладко спал, да еще время от
времени облизывался, что меня здорово злило. Голодный, усталый, так и не
сомкнув глаз, я занялся завтраком и как раз вытирал тарелки, когда ракета
вошла в следующий гравитационный вихрь. Я видел себя понедельничного,
видел, как он, привязанный к креслу, ошалело смотрит, как я вторничный
жарю яичницу. Потом от резкого толчка я потерял равновесие, у меня
потемнело в глазах, и я упал. Очнувшись на полу среди битой посуды, я
обнаружил у самого своего лица ноги стоящего надо мной человека.
- Вставай, - сказал он, поднимая меня. - Ты не ушибся?
- Нет, - ответил я, опираясь руками о пол; у меня кружилась голова. -
Ты из какого дня недели?
- Из среды. Идем, надо быстро исправить рули, жаль терять время!
- А где тот, понедельничный? - спросил я. - Его уже нет, то есть,
очевидно, это ты. - Как это я?
- Ну да, понедельничный стал в ночь с понедельника на вторник
вторничным и так далее... - Не понимаю!
- Неважно, это с непривычки. Ну, пошли, не будем терять времени!
- Сейчас, - ответил я, не поднимаясь с пола. - Сегодня вторник. Если
ты из среды и до этой минуты в среду рули еще не исправлены, значит, что-
то помешает нам их исправить; в противном случае ты в среду уже не
уговаривал бы меня, чтобы я во вторник исправлял их вместе с тобой. Может,
лучше не стоит рисковать и лезть наружу?
- Бред! - воскликнул он. - Послушай, я из среды, а ты из вторника,
что же касается ракеты, то я допускаю, что она, так сказать, слоистая, то
есть местами в ней вторник, местами среда, а кое-где, возможно, есть даже
немного четверга. Просто время перемешалось при прохождении сквозь вихри.
Но какое нам до этого дело, если нас двое и поэтому есть возможность
исправить рули?!
- Нет, ты не прав, - ответил я. - Если в среду, где ты уже
Скачать книгу [0.02 МБ]
Пирамида