воздуху! Он, изволите ли видеть, теперь вздумал соперничать с орлами!
Ну, нет! Такому не бывать! Уж я сумею его образумить! Дай ему только
волю,- он в один прекрасный день и на луну, пожалуй, отправится.
В тот же вечер Кеннеди, встревоженный и раздраженный, сел в поезд
и на следующий день был в Лондоне.
Через каких-нибудь три четверти часа его кэб остановился у
маленького домика на Греческой улице, возле сквера Сохо, где жил
доктор Фергюссон. Шотландец взбежал на крыльцо и пятью здоровенными
ударами в дверь возвестил о своем прибытии. Фергюссон сам открыл ему.
- Дик! - воскликнул он, впрочем, без особенного удивления.
- Он самый,- заявил Кеннеди.
- Как это ты, дорогой Дик, в Лондоне в разгар зимней охоты?
- Да! Я в Лондоне.
- Для чего же ты приехал?
- Помешать неслыханному безрассудству!
- Безрассудству? - переспросил доктор.
- Верно ли то, что говорится в этой газете? - спросил Кеннеди,
протягивая другу номер "Дейли телеграф".
- Ах, вот оно что! Эти газеты, надо сказать, довольно-таки
нескромны. Но присядь же, дорогой Дик.
- И не подумаю! Скажи, ты в самом деле затеял это путешествие?
- В самом деле. У меня многое уже готово; и я... - И где же оно?
Я разнесу, разобью все вдребезги!! Милый шотландец не на шутку вышел
из себя.
- Успокойся, дорогой Дик,- заговорил доктор.- Я тебя понимаю. Ты
обижен на меня за то, что я до сих пор не ознакомил тебя с моими
проектами...
- И он еще зовет это своими проектами!
- Видишь ли, я был чрезвычайно занят,- продолжал Фергюссон, не
обращая внимания на возглас Дика.- У меня уйма дел, но успокойся же: я
ведь непременно написал бы тебе, прежде чем уехать...
- Очень мне это важно!- перебил его Кеннеди.
- ...по той простой причине, что я намерен взять тебя с собой,-
докончил Фергюссон.
Шотландец отпрянул с легкостью, которая могла бы сделать честь
серне.
- Послушай, Самуэль, не хочешь ли ты, чтобы нас обоих заперли в
Бедлам? (7)
- Именно на тебя я рассчитывал, дорогой мой Дик, и остановился на
тебе, отказав очень многим. Кеннеди совершенно остолбенел.
- Если ты послушаешь меня в течение каких-нибудь десяти минут,-
спокойно продолжал Фергюссон,- то, поверь, будешь мне благодарен.
- Ты говоришь серьезно?
- Очень серьезно.
- А что, если я откажусь сопровождать тебя?
- Ты не откажешься.
- Но если все же откажусь?
- Тогда я отправлюсь один.
- Ну, сядем,- предложил охотник,- и поговорим спокойно. Раз ты не
шутишь, дело стоит того, чтобы его хорошенько обсудить.
- Только если ты ничего не имеешь против, обсудим его за
завтраком, дорогой Дик.
Друзья уселись один против другого за столиком, на котором
возвышались гора бутербродов и огромный чайник.
- Дорогой мой Самуэль,- начал охотник,- твой проект безумен. Он
невозможен. В нем нет ничего серьезного и осуществимого.
- Ну, это мы увидим. Сначала испробуем,- отозвался доктор.
- Но пробовать-то именно и не надо,- настаивал Кеннеди. - А
почему, скажи на милость?
- А всевозможные опасности и препятствия? Ты о них забываешь?
- Препятствия на то и существуют, чтобы их преодолевать,- с
серьезным видом ответил Фергюссон.- Что же касается опасностей, то кто
вообще гарантирован от них? В жизни опасности на каждом шагу. Может
быть, опасно сесть за стол, надеть на голову шляпу... Чему быть, того
не миновать; в будущем надо видеть настоящее, ведь будущее и есть
более отдаленное настоящее.
- Ну вот,- сказал Кеннеди, пожимая плечами.- Ты всегда был
фаталистом.
- Да, всегда, но в хорошем смысле этого слова. Так не будем же
гадать, что готовит нам судьба. Вспомним-ка добрую английскую
пословицу: "Кому суждено быть повешенным, тот не рискует утонуть".
На это сказать было нечего, но Кеннеди все же нашел немало
возражений, слишком длинных для того, чтобы их здесь приводить.
- Ну, хорошо,- заявил он после целого часа препирательств,- если
ты уж во что бы то ни стало хочешь пересечь всю Африку, если это
совершенно необходимо для твоего счастья, то почему не воспользоваться
для этого обычными путями?
- Почему?- спросил, воодушевляясь, доктор.- Да потому, что до сих
пор все такие попытки терпели неудачи. Мунго Парк был убит на Нигере,
Фогель исчез бесследно в стране Вадаи, Оудней умер в Мурмуре,
Клаппертон - в Сокото, француз Мэзан был изрублен на куски, майор Ленг
убит туарегами, Рошер из Гамбурга погиб в начале тысяча восемьсот
шестидесятого года. Как видишь, длинен список мучеников: немало жертв
понесли мы в Африке. Очевидно, невозможно бороться со стихиями, с
голодом, жаждой, лихорадкой, с дикими зверями и тем более - с дикими
туземными племенами. А если нельзя сделать что-либо одним способом,
оно должно быть сделано другим: если нельзя пройти посредине, надо
обойти сбоку или пронестись сверху.
- Вот это-то и страшно,--заметил Дик.
- Чего,же бояться?-возразил доктор с величайшим хладнокровием.-
Ты ведь не можешь сомневаться в том, что я принял все меры
предосторожности против аварии моего воздушного шара? Но даже случись
с ним что-нибудь, и тогда я все же окажусь на земле, как всякий другой
путешественник. Повторяю, мой шар меня не подведет, а об авариях не
стоит даже и думать.
- Наоборот, как раз о них и следует думать.
- Нет, дорогой Дик. Я намерен расстаться со своим воздушным шаром
не раньше, чем доберусь до западного побережья Африки. Пока. я на нем,
на этом шаре, все становится возможным! Без него же я подвергаюсь
опасностям и случайностям прежних экспедиций. С шаром мне не страшны
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида
