этого новоявленного океана. Слева крутые скалы, громоздившиеся одна на
другую, образовали титаническую цитадель, производившую необычайное
впечатление. По склонам утесов низвергались с шумом бесчисленные водопады,
легкие клубы водяных паров, вырывавшиеся из расщелин в скалах, указывали
на наличие горячих источников, а ручьи с тихим журчанием вливались в общий
бассейн.
Среди ручейков я сразу же признал нашего верного спутника, ручей Ганса,
который медленно струился в море, как будто так повелось с самого создания
мира.
- Вот мы и теряем своего путеводителя! - сказал я со вздохом.
- Э! - ответил профессор. - Тот или другой, не все ли равно?
"Какая неблагодарность!" - подумал я.
Но в эту минуту неожиданное зрелище привлекло мое внимание. На
расстоянии ста шагов от нас, за выступом мыса, виднелся мощный, густой
лес. Деревья в нем были средней вышины, зонтикообразной формы, с ясно
очерченными геометрическими линиями. Движение воздуха словно не касалось
их листвы, ибо, несмотря на легкий ветерок, они стояли не шелохнувшись,
точно роща окаменелых кедров.
Я ускорил шаг. Я не мог определить род этих необыкновенных деревьев. Не
принадлежали ли они к одному из двух тысяч видов растений, уже известных в
науке, или же нужно было отвести им особое место среды флоры болот? Нет!
Когда мы подошли поближе, мое недоумение оказалось не меньшим, чем
первоначальное удивление.
В самом деле, перед нами были произведения земли, но созданные по
гигантскому образцу. Дядюшка сейчас же подыскал им название.
- Да это просто грибной лес! - сказал он.
И он не ошибался. Лижете судить, как пышно развиваются эти съедобные
растения в теплом и сыром месте. Я знал, что, согласно Бульяру,
"lycoperdan giganteum" [вид гигантского гриба (лат.)] достигает восьми или
девяти футов в окружности; но тут были белые грибы вышиной от тридцати до
сорока футов, с шляпками соответствующего диаметра! Они росли здесь
тысячами. Ни один луч света не проникал в их густую тень, и полный мрак
царил под их куполами, прижавшимися тесно один к другому, подобно круглым
крышам африканского города.
Мне хотелось, однако, проникнуть в их чащу. Мертвенным холодом веяло от
их мясистых сводов. Полчаса бродили мы в этой сырой мгле и с истинным
удовольствием вернулись к берегу.
Но растительность этой подземной области не ограничивалась одними
грибами. Дальше виднелись целые леса других деревьев с бесцветной листвою.
Их легко было узнать: то были низшие виды земной растительности, достигшие
необычайных размеров: ликоподии вышиною в сто футов, гигантские
сигиллярии, папоротники вышиною с северную ель, лепидодендроны с
цилиндрическими раздвоенными стволами, заканчивавшиеся длинными листьями,
усеянными жесткими волосками.
- Удивительно, великолепно, бесподобно! - восклицал дядюшка. - Вот вся
флора вторичной эпохи мира, эпохи переходной! Вот ползучие растения наших
садов, бывшие деревьями в первые эры существования Земли! Гляди, Аксель,
восхищайся. Да это истинный праздник для ботаника!
- Вы правы, дядюшка. Провидению, невидимому, было угодно сохранить в
этой огромной теплице допотопные растения, восстановленные так удачно
воображением ученых.
- Ты сказал правильно, мой мальчик, - это теплица! Но было бы еще
правильнее прибавить и зверинец вдобавок!
- Зверинец?
- Ну, конечно! Взгляни на эту пыль, что поднимается под нашими ногами,
на эти кости, разбросанные по земле.
- Кости? - воскликнул я.
- Да, кости допотопных животных!
Я бросился к этим вековым останкам, состоявшим из неразрушимого
минерального вещества, и, не колеблясь, установил происхождение этих
гигантских костей, походивших на высохшие стволы деревьев.
- Вот нижняя челюсть мастодонта, - сказал я, - вот коренные зубы
динотериума; вот эта бедренная кость могла принадлежать только самому
крупному животному, мегатериуму. Да, это настоящий зверинец! Кости эти
попали сюда не в результате стихийного бедствия. Животные, окаменелости
которых мы видим, водились на берегах этого подземного моря, под тенью
этих древовидных растений. Взгляните, вот и целые скелеты! А все же...
- Все же? - спросил дядя.
- Я не могу объяснить себе существование четвероногих в этой гранитной
пещере.
- Почему?
- Потому что животная жизнь возникла на Земле только в древний период,
когда благодаря наносным отложениям океанических глубин образовались
осадочные породы, так называемые вторичные, сменившие скалы первичного
периода.
- Ах, так, Аксель! На твой вопрос есть очень простой ответ, а именно,
что эта почва образовалась из осадочных пород.
- Как? На такой глубине? Под поверхностью Земли?
- Разумеется! Это явление объяснимо геологическими законами. В
известную эпоху Земля была покрыта упругой корой, подверженной переменным
вертикальным колебаниям, подчиненным законам притяжения. Весьма вероятно,
что происходило нередко опускание земной коры и часть осадочных пород была
увлечена в глубины разверзшейся бездны!
- Это, конечно, могло быть! Но если допотопные животные обитали в этих
подземных областях, кто может поручиться, что одна из таких чудовищ не
рыщет и теперь в этом темном лесу или за этими утесами?
При этой мысли я не без ужаса оглянулся вокруг; но ни одного живого
существа не было видно на этих пустынных берегах.
Я немного утомился и присел на выступ мыса, о подножие которого с шумом
бились волны. Отсюда я обнимал взором всю бухту, образуемую изгибами
берега. В глубине бухты, среди пирамидальных скал, виднелась маленькая
гавань. В этой тихой заводи, защищенной от ветра, могли бы спокойно стоять
на якоре бриг и две-три шхуны. Мне казалось, что вот-вот снимется с якоря
какое-нибудь судно и выйдет на всех парусах при южном ветре в открытое
море!
Но эта иллюзия быстро рассеялась! Мы были единственными живыми
существами в подземном мире. Порою ветер стихал, и глубокая тишина пустыни
воцарялась и на море и на бесплодных скалах. Я старался проникнуть
взглядом сквозь туманную даль и разорвать завесу, прикрывшую таинственную
линию горизонта. Тысячи вопросов готовы были слететь с моих губ! Где
Скачать книгу [0.16 МБ]
Пирамида