останавливались, то надо было следовать их примеру, и никакие усилия не
могли заставить животных двинуться вперед, пока быки сами не трогались в
путь.
Скотопромышленник добавил еще некоторые подробности, достойные пера
Ксенофонта. Пока стадо двигалось по равнине, все шло хорошо - никаких
препятствий, никакой усталости. Животные паслись по дороге, утоляя жажду в
многочисленных ручьях, ночью спали, днем двигались вперед и, послушные лаю
собак, сбивались в круги. Но в дремучих лесах материка, в зарослях мимоз и
эвкалиптовых деревьев трудности возрастали. Взводы, батальоны, полки то
смешивались, то рассыпались, и требовалось немало времени, чтобы снова
собрать всех воедино. Если, по несчастью, пропадал один из быков-вожаков,
то его надо было во что бы то ни стало разыскать, иначе все стадо могло
беспорядочно разбежаться; негры-погонщики часто тратили по нескольку дней
на эти трудные поиски. Когда начинались сильные дожди, ленивые животные
отказывались продолжать путь, а в бурные грозы паника охватывала
обезумевший от страха скот.
Однако благодаря энергии и расторопности скотопромышленник преодолевал
все эти снова и снова возникающие затруднения. Он шел вперед миля за
милей, оставляя позади равнины, леса, горы. Но порой ко всем упомянутым
качествам ему приходилось добавлять еще одно, высшее, терпение - терпение,
которое нужно было сохранять не часы, не дни, но целые недели, - это
бывало при переправе через реки. Тут препятствием являлась не трудность
переплыть, а упрямство стада, которое отказывалось войти в воду. Быки,
едва хлебнув воды, поворачивали обратно, бараны, завидев реку, разбегались
в разные стороны. Надо было ждать ночи, чтобы загнать стадо в реку, но и
это не удавалось. Баранов бросали в воду, но овцы не решались следовать за
ними. Пытались по нескольку дней не давать животным пить, но и это не
помогало. Переправляли на противоположный берег ягнят, надеясь, что матки
приплывут на их блеяние, ягнята блеяли, а матки не двигались с места.
Такое положение длилось порой целый месяц, и скотопромышленник не знал,
что делать с этой блеющей, ржущей и мычащей армией. И вдруг в один
прекрасный день, неожиданно, словно по капризу, неизвестно почему и как,
часть стада устремляется в реку, но тут возникает новое затруднение -
невозможно помешать этому стаду беспорядочно бросаться в воду, ибо
образуется давка, и многие животные, попав в стремнины, тонут.
Все это рассказал Сэм Митчелл. Во время его рассказа большая часть
стада прошла перед путешественниками в полном порядке, и скотопромышленник
поспешил стать во главе своей армии, чтобы выбрать лучшее место для
пастбища. Он простился с лордом Гленарваном и его спутниками. Все крепко
пожали ему руку, и он, вскочив на прекрасного туземного коня, которого
держал под уздцы один из его слуг, через несколько мгновений исчез в
облаке пыли.
Фургон снова двинулся в путь и остановился лишь вечером у подножия горы
Тальбот. На привале Паганель справедливо напомнил, что нынче 25 декабря,
то есть первый день рождества, - праздник, столь чтимый в английских
семьях. Но мистер Олбинет не забыл этого: в палатке был сервирован
изысканный ужин, заслуживший горячую похвалу всех присутствующих. И
действительно, мистер Олбинет превзошел самого себя: он умудрился
приготовить из имевшихся запасов целый ряд европейских кушаний, которые
редко можно получить в пустынях Австралии. На этом достопримечательном
ужине поданы были оленья ветчина, ломтики солонины, копченая семга, пудинг
из ячменной и овсяной муки, чай в неограниченном количестве, виски в
изобилии и несколько бутылок портвейна. Можно было вообразить, что
находишься в столовой замка Малькольм-Касл, в глубине горной Шотландии.
Хотя на этом пиршестве всего было в изобилии, начиная от имбирного супа
и кончая печеньем на десерт, все же Паганель счел нужным дополнить десерт
плодами дикого апельсинового дерева, росшего у подножия соседнего холма.
Надо признаться, апельсины эти были довольно безвкусны, а их семечки
обжигали рот, подобно кайенскому перцу. Географ из любви к науке упорно ел
эти апельсины и так сильно ожег себе небо, что не мог отвечать майору на
его многочисленные вопросы о своеобразии австралийских пустынь.
На следующий день, 26 декабря, не произошло ничего примечательного. На
пути попались истоки реки Нортон, а вскоре полувысохшая река Мекенэи.
Погода стояла прекрасная, не слишком жаркая. Дул южный ветер, навевавший
прохладу, как северный ветер в Северном полушарии. Паганель обратил на это
внимание своего юного друга Роберта Гранта.
- Это очень благоприятно для нас, - сказал он, - ибо средняя
температура более высока в Южном полушарии, чем в Северном.
- Почему? - спросил мальчик.
- Почему, Роберт? А разве ты никогда не слышал, что Земля зимой ближе
всего к Солнцу?
- Слыхал, господин Паганель.
- И что зимой холод вызывается тем, что лучи солнца падают на землю
более косо?
- Да, господин Паганель.
- Так вот, мой мальчик, по этой причине в Южном полушарии более жарко.
- Не понимаю, - с удивлением ответил Роберт.
- Подумай хорошенько, - продолжал Паганель. - Когда в Европе зима, то
какое время года в Австралии, на другом полушарии?
- Лето, - ответил Роберт.
- Так вот, если в это время года Земля находится ближе всего к
Солнцу... понимаешь?
- Понимаю.
- Значит, лето Южного полушария жарче лета Северного полушария именно
благодаря близости к Солнцу.
- Теперь мне все ясно, господин Паганель.
- Итак, когда говорят, что Земля ближе всего к Солнцу "зимой", то это
верно лишь в отношении нас, жителей Северного полушария.
- Вот это никогда не приходило мне в голову, - промолвил Роберт.
- Ну так больше не забывай этого, мой мальчик.
Роберт с большой охотой выслушал этот маленький урок космографии и в
заключение узнал, что средняя годовая температура в провинции Виктория
достигает +74ь по Фаренгейту (+23,33ь по Цельсию).
Вечером отряд сделал привал в пяти милях от озера Лондейл, между горой
Друмонд, поднимавшейся на севере, и горой Дройден, невысокая вершина
которой вычерчивалась на южном небосклоне.
На следующий день в одиннадцать часов утра фургон добрался до берегов
реки Уиммери, у сто сорок третьего меридиана.
Река, шириною в полмили, катила свои прозрачные воды между двумя рядами
высоких акаций и камедных деревьев. Там и сям великолепные миртовые
Скачать книгу [0.45 МБ]
Пирамида