добродушно-иронически, с Гатлингом установились простые, дружеские
отношения. Больше того, Гатлинг интересовал ее загадочностью своей судьбы
и натуры. Из чувства такта она не только никогда не спрашивала Гатлинга о
его прошлом, но не допускала, чтобы и Симпкинс говорил об этом, хотя
Симпкинс не раз пытался, в отсутствие Гатлинга, рассказать о его страшном
"преступлении".
Они охотно беседовали друг с другом по вечерам, при закате солнца,
покончив со своим маленьким хозяйством. Симпкинс торчал на своей
сторожевой вышке, ища дымок парохода, как вестник спасения,
профессионального триумфа и обещанной награды.
Из этих разговоров мисс Кингман могла убедиться, что ее собеседник
образован, тактичен и воспитан. Беседы с остроумной мисс Кингман,
по-видимому, доставляли и Гатлингу большое удовольствие. Она вспоминала
свое путешествие по Европе и смешила его неожиданными характеристиками
виденного.
- Швейцария? Это горное пастбище туристов. Я сама объездила весь
свет, но ненавижу этих жвачных двуногих с Бэдэкером вместо хвоста. Они
изжевали глазами все красоты природы.
Везувий? Какой-то коротыш, который пыхтит дрянной сигарой и напускает
на себя важность. Вы не видали горной цепи Колорадо? Хэс Пик, Лоне Пик,
Аранхо Пик - вот это горы. Я уже не говорю о таких гигантах, как Монт
Эверест, имеющий 8800 метров высоты. Везувий по сравнению с ними щенок.
Венеция? Там могут жить одни лягушки. Гондольер повез меня по главным
каналам, желая показать товар лицом, все эти дворцы, статуи и прочие
красоты, которые позеленели от сырости, и глазастых англичанок. Но я
приказала, чтобы он вез меня на один из малых каналов, - не знаю, верно ли
я сказала, но гондольер меня понял и после повторного приказания неохотно
направил гондолу в узкий канал. Мне хотелось видеть, как живут сами
венецианцы. Ведь это ужас. Каналы так узки, что можно подать руку соседу
напротив. Вода в каналах пахнет плесенью, на поверхности плавают
апельсиновые корки и всякий сор, который выбрасывают из окон. Солнце
никогда не заглядывает в эти каменные ущелья. А дети, несчастные дети! Им
негде порезвиться. Бледные, рахитичные, сидят они на подоконниках, рискуя
упасть в грязный канал, и с недетской тоской смотрят на проезжающую
гондолу. Я даже не уверена, умеют ли они ходить.
- Но что же вам понравилось в Италии?..
Тут разговор их был прерван самым неожиданным образом:
- Руки вверх!
Они оглянулись и увидали перед собой Симпкинса с револьвером,
направленным в грудь Гатлинга.
Сыщик уже давно прислушивался к их разговору, ожидая, не проговорится
ли Гатлинг о своем преступлении. Убедившись в невинности разговора,
Симпкинс решил выступить в новой роли - "предупредителя и пресекателя
преступлений".
- Мисс Кингман, - начал он напыщенно, - мой служебный долг и долг
честного человека предупредить вас об опасности. Я не могу больше
допускать эти разговоры наедине. Я должен предупредить вас, мисс Кингман,
что Гатлинг - опасный преступник. И опасный прежде всего для вас, женщин.
Он убил молодую леди, опутав ее сначала сетью своего красноречия. Убил и
бежал, но был пойман мною, Джимом Симпкинсом, - закончил он и с гордостью
смотрел на произведенный эффект.
Нельзя сказать, что эффект получился тот, которого он ожидал.
Мисс Кингман действительно была смущена, взволнована и оскорблена, но
скорее его неожиданным и грубым вторжением, чем речью.
А Реджинальд Гатлинг совсем не походил на убитого разоблачением
преступника. С обычным спокойствием он подошел к Симпкинсу. Несмотря на
наведенное дуло, вырвал после короткой борьбы и отбросил в сторону
револьвер, тихо сказав:
- Вам, очевидно, еще мало десяти тысяч долларов, обещанных вам за
удовольствие некоторых лиц видеть меня посаженным на электрический стул.
Только присутствие мисс удерживает меня разделаться с вами по заслугам!
Ссору прекратила мисс Кингман.
- Дайте мне слово, - сказала она, подходя к ним и обращаясь больше к
Симпкинсу, - чтобы подобных сцен не повторялось. Обо мне не беспокойтесь,
мистер Симпкинс, я не нуждаюсь в опеке. Оставьте ваши счеты до того
времени, пока мы не сойдем на землю. Здесь нас трое, - только трое среди
беспредельного океана. Кто знает, что ждет нас еще впереди? Быть может,
каждый из нас будет необходим для другого в минуту опасности. Становится
сыро, солнце зашло. Пора расходиться. Спокойной ночи!
И они разошлись по своим каютам.
5. IV. САРГАССОВО МОРЕ
Джим Симпкинс спал плохо в эту ночь. Он ворочался на койке в своей
каюте и к чему-то прислушивался. Ему все казалось, что Гатлинг где-то
поблизости, подкрадывается, чтобы расправиться с ним, отомстить, быть
может убить. Вот чьи-то шаги, где-то скрипнула дверь... Сыщик в ужасе сел
на койку.
- Нет, все тихо, - померещилось... Ой, черт возьми, какая душная
ночь! И потом - москиты и комары не дают покоя. Откуда могла взяться вся
эта крылатая нечисть среди океана? Или я брежу, или мы близко от земли? Не
пойти ли освежиться?
Симпкинс уже не первую ночь ходил освежаться в трюм парохода, где
находились запасы консервов и вина.
Он благополучно добрался до места, пробираясь ощупью впотьмах по
знакомым переходам, и уже глотнул хороший глоток рома, как вдруг услышал
какой-то странный шорох. В этом лабиринте трудно было определить, откуда
слышались эти звуки. У Симпкинса похолодело в груди.
- Ищет. Нечего сказать, хорошая игра в прятки. Только бы он не нашел
до утра. А там придется просить заступничества мисс Кингман, - и он стал,
затаив дыхание, пробираться в дальний угол трюма, почти у самой обшивки.
Именно там, за обшивкой, вдруг послышался шорох, как будто какое-то
неведомое морское чудовище, выплывшее со дна моря, терлось шершавой кожей
о борт парохода. Таинственные звуки стали слышнее. И вдруг Симпкинс
почувствовал, как от мягкого толчка колыхнулся весь пароход. Ни волны, ни
подводные камни не могли произвести такого странного колебания. Вслед за
этим толчком последовало еще несколько, вместе с каким-то глухим уханьем.
Скачать книгу [0.10 МБ]
Пирамида