Ее пронизывала приятная теплота, однако, выбравшись наружу, она испытала
такое чувство, будто камень оставил на ней след и теперь все догадаются,
чем она занималась.
Тем не менее она продолжала свои попытки, с каждым разом все более
смело, и совсем перестала внутренне смущаться. Правда, по-настоящему
глубоко в камень она никогда не забиралась.
В конце концов пестун поймал ее и выбранил. После этого она стала
более осторожной. Но теперь она была старше и знала, что ничего особенного
в ее поведении нет - как бы ни хихикала Дораль, а почти все эмоционали
лазали в камни, причем некоторые открыто этим хвастались.
С возрастом, однако, эта привычка исчезала, и, насколько Дуа знала,
ни одна из ее сверстниц не вспоминала детские проказы после того, как
вступала в триаду. Она же - и это было ее заветной тайной, которой она не
делилась ни с кем, - раза два позволила себе погрузиться в камень и после
вступления в триаду. (Оба раза у нее мелькала мысль - а что, если узнает
Тритт?.. Такая перспектива не сулила ничего хорошего, и у нее портилось
настроение.)
Она находила для себя неясное оправдание в том, что ее сверстницы
смеялись над ней и дразнили. Вопль "олевелая эм!" преследовал ее повсюду,
внушал ей ощущение неполноценности и стыда. В ее жизни наступил период,
когда она начала прятаться, лишь бы не слышать этой клички. Вот тогда-то в
ней окончательно окрепла любовь к одиночеству. Оставаясь одна, она
находила утешение в камнях. Камнеедством, прилично оно или нет, заниматься
можно было только в одиночку, а ведь они обрекали ее на одиночество.
Во всяком случае, так она убеждала себя.
Один раз она попыталась ответить им тем же и закричала дразнившим ее
эмоционалям:
"А вы все - оправелые эм, оправелые, оправелые!"
Но они только засмеялись, и Дуа, потерпев поражение, ускользнула от
них совсем расстроенная. Но ведь она сказала правду! Когда эмоционали
достигали триадного возраста, они начинали интересоваться крошками и
колыхались вокруг них совсем по-пестунски, а это Дуа находила
отвратительным. Сама она никогда подобного интереса не испытывала. Крошки
- это крошки, и опекать их должны правые братья.
Дуа становилась старше, и ее перестали дразнить. Тут сыграло
известную роль и то, что она сохраняла юную разреженную структуру и умела
струиться, как-то по-особенному матово клубясь - ни у одной из ее
сверстниц это не получалось. А уж когда левые и правые начали проявлять к
ней все более живой интерес, остальные эмоционали быстро обнаружили, что
их насмешки обращаются против них же самих. И тем не менее... тем не менее
теперь, когда никто не посмел бы говорить с Дуа пренебрежительно (ведь
всем пещерам было известно, что Ун - самый выдающийся рационал своего
поколения и что Дуа - середина его триады), именно теперь к ней пришло
твердое сознание, что она действительно олевелая эм и останется такой
навсегда.
Однако теперь она была убеждена, что ничего неприличного в этом
нетну, совершенно ничего. И все-таки порой ловила себя на мысли, что ей
лучше было бы появиться на свет рационалом, и вся сжималась от стыда. Но,
может быть, и другие эмоционали иногда... или хотя бы очень редко... А
может быть, именно поэтому - хотя бы отчасти - она не хочет взрастить
крошку-эмоциональ?.. Потому что она сама - не настоящая эмоциональ... и
плохо выполняет свои обязанности по отношению к триаде...
Ун как будто не имел ничего против ее олевелости. И, уж конечно,
никогда не употреблял этого слова. Наоборот, ему нравилось, что ей
интересна его жизнь, ему нравились ее вопросы - он отвечал на них с
удовольствием и радовался, что она понимает его ответы. Он даже защищал
ее, когда Тритт начинал ревновать... ну, собственно, не ревновать, а
сердиться, потому что их поведение противоречило его узким и незыблемым
представлениям о жизни.
Ун иногда водил ее в Жесткие пещеры, стараясь показать, чего он
стоит, и открыто гордился тем, что умеет произвести на нее впечатление. И
он действительно производил на нее впечатление, хотя больше всего Дуа
поражалась не его знаниям и уму - в них она не сомневалась, - а его
готовности разделить эти знания с ней. (Она хорошо помнила, с какой
резкостью ее левый породитель оборвал ее только потому, что она попыталась
задать ему вопрос.) И особенно остро она ощущала свою любовь к Уну именно
в те минуты, когда он позволял ей разделять с ним его жизнь. Однако это
тоже было свидетельством ее олевелости.
Возможно даже (она вновь и вновь возвращалась к этой мысли), что
именно олевелость сближала ее с Уном, отдаляя от Тритта, и, наверное,
именно поэтому упрямая узость правника была ей так неприятна. Ун никогда
не выражал своего отношения к такому необычному положению вещей в их
триаде, но Тритт, пожалуй, смутно ощущал что-то неладное и, хотя был
неспособен понять, в чем дело, все же улавливал достаточно, чтобы
чувствовать себя несчастным и не разбираясь в причинах.
Когда она впервые попала в Жесткие пещеры, ей довелось услышать
разговор двух Жестких. Конечно, тогда она не поняла, что они
разговаривают. Просто воздух вибрировал очень сильно и неравномерно,
отчего у нее где-то глубоко внутри возник неприятный зуд. Она даже начала
разреживаться, чтобы вибрации проходили насквозь, не задевая ее. Но тут Ун
сказал:
"Это они разговаривают".
И поспешил добавить, предвосхищая ее недоуменный вопрос:
"По-своему. Мы так не можем. Но они друг друга понимают".
Дуа сразу сумела уловить это совершенно непривычное для нее
представление - и радость познания нового стала еще больше потому, что Ун
был очень доволен ее сообразительностью. (Он как-то сказал: "У всех
рационалов, которых я знаю, эмоционали - совершенные дурочки. Мне
удивительно повезло". А она ответила: "Но другим рационалам нравятся как
раз дурочки. Почему ты не такой, как они?" Ун не стал отрицать, что другим
рационалам нравятся дурочки, а просто заметил: "Я никогда над этим не
размышлял, и, на мой взгляд, это не стоит размышлений. Просто я горжусь
тобой и я горд своей гордостью".)
Она спросила: "А ты понимаешь, что говорят Жесткие, когда они говорят
по-своему?"
"Не совсем, - ответил Ун. - Я не успеваю воспринимать различия в
колебаниях. Иногда мне удается уловить ощущение общего смысла их речи -
особенно после синтеза. Но далеко не всегда. Улавливать ощущения - это,
собственно, свойство эмоционалей, но беда в том, что эмоциональ неспособна
воспринять смысл того ощущения, которое она улавливает. А вот ты, пожалуй,
Скачать книгу [0.21 МБ]
Пирамида