моменты, подобные этому, позволили капитану занять столь высокий пост в иерархии
французских силовых служб.
Фаш способен на то, что никто другой не осмелится сделать.
Тонкая лесть – почти утраченное ныне искусство, особенно современными
силовиками, оно требует исключительного самообладания, тем более когда человек
находится в сложных обстоятельствах. Лишь немногие способны столь тонко провести
операцию, а Фаш, он, похоже, просто для этого родился. Его хладнокровию и
терпению мог бы позавидовать робот.
Но сегодня он немного разволновался, словно принимал задание слишком уж близко к
сердцу. Правда, инструкции, которые он давал своим людям всего лишь час назад,
звучали, по обыкновению, лаконично и жестко.
Я знаю, кто убил Жака Соньера, сказал Фаш. Вызнаете, что делать. И чтоб никаких
ошибок.
Пока они не совершили ни одной ошибки.
Сам Колле еще не знал доказательств, на которых основывалась убежденность Фаша в
вине подозреваемого. Зато он знал, что интуиция Быка никогда не подводит. Вообще
интуиция Фаша временами казалась просто сверхъестественной. Сам Господь шепчет
ему на ушко – так сказал один из агентов, когда Фашу в очередной раз блестяще
удалось продемонстрировать наличие шестого чувства. И Колле был вынужден
признать, что если Бог существует, то Фаш по прозвищу Бык наверняка ходит у него
в любимчиках. Капитан усердно посещал мессы и исповеди, куда как чаще, чем
принято у других чиновников его ранга, которые делали это для поддержания
имиджа. Когда несколько лет назад в Париж приезжал папа римский, Фаш употребил
все свои связи, всю настойчивость, чтобы добиться у него аудиенции. И снимок
Фаша рядом с папой теперь висит у него в кабинете. Папский Бык – так прозвали
его с тех пор агенты.
Колле считал несколько странным и даже смешным тот факт, что Фаш, обычно
избегавший публичных заявлений и выступлений, так остро отреагировал на скандал,
связанный с педофилией в Католической церкви. Этих священников следовало бы
дважды вздернуть на виселице, заявил он тогда. Один раз за преступления против
детей. А второй – за то, что опозорили доброе имя Католической церкви. Причем у
Колле тогда возникло ощущение, что второе возмущало Фаша гораздо больше.
Вернувшись к компьютеру, Колле занялся своими непосредственными обязанностями на
сегодня – системой слежения. На экране возник детальный поэтажный план крыла,
где произошло преступление, схему эту он получил из отдела безопасности Лувра.
Двигая мышкой, Колле внимательно просматривал путаный лабиринт галерей и
коридоров. И наконец нашел то, что искал.
В глубине, в самом сердце Большой галереи, мигала крошечная красная точка.
La marque .
Да, сегодня Фаш держит свою жертву на очень коротком поводке. Что ж, умно.
Остается только удивляться хладнокровию этого Роберта Лэнгдона.
Глава 9
Чтобы убедиться, что их разговор с Лэнгдоном никто не подслушивает, Безу Фаш
даже отключил мобильный телефон. К несчастью, то была весьма дорогая модель с
двусторонним радиоканалом, который вопреки его приказам использовался сейчас
одним из агентов для оперативной связи с начальником.
– Capitaine? – В трубке потрескивало, словно при радиопомехах.
Фаш в ярости стиснул зубы. Что такого важного могло произойти, чтобы Колле вдруг
посмел прервать его интимную беседу с подозреваемым, особенно в такой
критический момент?
– Oui?
– Capitaine, un agent du Departement de Cryptographic est arrive .
Гнев Фаша моментально утих. Криптограф? Что ж, хоть и не вовремя, но новость
неплохая. Обнаружив на полу загадочное послание Соньера, Фаш тут же передал
снимки сцены преступления в отдел криптографии в надежде, что кто то из их
специалистов сможет разъяснить ему, что, черт побери, хотел сказать этим
куратор. И если сейчас прибыл специальный шифр, то это почти наверняка означает,
что они смогли прочесть послание Соньера.
– Я занят, – бросил Фаш в трубку, всем тоном давая понять, что не в восторге от
этого звонка. – Попроси криптографа подождать на командном посту. Поговорю с
ним, как только освобожусь.
– С ней, – поправил его голос на том конце линии. – Это агент Неве.
Настроение у Фаша сразу испортилось. Софи Неве он считал одной из самых больших
ошибок управления судебной полиции. Эту молодую парижанку, изучавшую
криптографию в Лондоне, года два назад Фашу насильно навязало начальство, следуя
развернутой в министерстве кампании привлекать к службе в полиции больше женщин.
В министерстве были неумолимы и не стали прислушиваться к доводам Фаша,
убежденного, что подобная политика лишь ослабляет силовые структуры. Женщины
непригодны к работе в полиции не только в силу физиологических особенностей,
одно их присутствие самым негативным образом сказывается на мужчинах, отвлекает
от дела, расслабляет. Опасения Фаша оправдались: Софи Невё обладала особым даром
отвлекать его сотрудников, и это было чревато дурными последствиями.
Тридцатидвухлетняя дамочка обладала решительностью, граничащей с упрямством. Она
умудрилась настроить против себя асов французской криптографии, всячески
доказывая превосходство новой методологии, которой пользовались в Британии. Но
больше всего беспокоило Фаша то обстоятельство, что глаза всех мужчин отдела
были постоянно устремлены на эту весьма привлекательную молодую женщину.
– Агент Неве настаивает на немедленной встрече с вами, капитан, – прозвучал
голос в трубке. – Я пытался остановить ее, но она уже направляется в галерею.
Фаша передернуло.
– Нет, это просто ни в какие ворота не лезет! Ведь я ясно дал понять...
На секунду Роберту Лэнгдону показалось, что Фаша вот вот хватит удар. Он не
закончил фразу, челюсть у него отвисла, глаза налились кровью. И взгляд этих
глаз был устремлен на нечто, находившееся у Лэнгдона за спиной. Не успел сам
Лэнгдон обернуться, как услышал мелодичный женский голос:
– Excusez moi, messieures .
Он обернулся и увидел молодую женщину. Она направлялась по коридору прямо к ним
энергичной легкой походкой, каждое ее движение было отмечено особой грацией.
Одета она была в длинный, почти до колен, кремовый свитер и черные леггинсы.
Довольно привлекательна, успел отметить Лэнгдон, лет тридцати. Густые рыжевато
каштановые волосы свободно спадали на плечи, обрамляя милое лицо. Она разительно
отличалась от кокетливых, помешанных на диете блондинок, что наводняли Гарвард.
Эта женщина была не только красива и естественна, она излучала уверенность, силу
и обаяние.
К удивлению Лэнгдона, она подошла прямо к нему и протянула руку для рукопожатия:
– Месье Лэнгдон? Я агент Неве из отдела криптографии управления судебной
полиции. – По английски она говорила с французским акцентом, что придавало речи
особое очарование. – Рада с вами познакомиться.
Пирамида