загадочные картинки...
Я швырнул эту груду макулатуры в угол. Ну что у них
здесь за тоска!.. Дурака лелеют, дурака заботливо
взращивают, дурака удобряют... Дурак стал нормой, еще
немного - и дурак станет идеалом, и доктора философии
заведут вокруг него восторженные хороводы. А газеты водят
хороводы уже сейчас. Ах, какой ты у нас славный, дурак! Ах,
какой ты бодрый и здоровый, дурак! Ах, какой ты
оптимистический, дурак, и какой ты, дурак, умный, какое у
тебя тонкое чувство юмора, и как ты ловко решаешь
кроссворды!.. Ты, главное, только не волнуйся, дурак, все
так хорошо, все так отлично, и наука к твоим услугам,
дурак, и литература, чтобы тебе было весело, дурак, и ни о
чем не надо думать... А всяких там вредно влияющих
хулиганов и скептиков мы с тобой, дурак, разнесем (с тобой,
да не разнести!). Чего они в самом деле! Больше других им
надо, что ли?.. Тоска, тоска... Какое-то проклятье на этих
людях, какая-то жуткая преемственность угроз и опасностей.
Империализм, фашизм... Десятки миллионов загубленных
жизней, исковерканных судеб... В том числе миллионы
погибших дураков злых и добрых, виноватых и невинных...
Последние схватки, последние путчи, особенно беспощадные,
потому что последние. Уголовники, озверелое от безделья
офицерье, всякая сволочь из бывших разведок и контразведок,
наскучившая однообразием экономического шпионажа, взалкав-
шая власти... Пришлось вернуться из космоса, выйти из
заводов и лабораторий, вернуть в строй солдат. Ладно
справились. Ветерок перебирает листы "Истории фашизма" под
ногами... Не успели вдоволь повосхищаться безоблачными
горизонтами, как из тех же грязных подворотен истории
полезли недобитки с короткоствольными автоматами и
самодельными квантовыми пистолетами, гангстеры, гангстерс-
кие шайки, гангстерские корпорации, гангстерские империи...
"Мелкие, кое-где еще встречающиеся неустройства", -
Увещевали и успокаивали доктора Опиры, а в окна
университетов летели бутылки с напалмом, города захватыва-
лись бандами хулиганов, музеи горели как свечи... Ладно.
Отпихнув локтем докторов Опиров, снова вернулись из
космоса, снова вышли из заводов и лабораторий, вернули в
строй солдат - справились. Снова горизонты безоблачны.
Снова вылезли опиры, снова замурлыкали еженедельники, и
снова все из тех же подворотен потек гной. Тонны героина,
цистерны опиума, моря спирта... И еще что-то, чему пока нет
названия... И снова у них все висит на волоске, а дураки
решают кроссворды, пляшут фляг, желают одного: чтобы было
весело. Но где-то кто-то сходит с ума, кто-то рожает
детей-идиотов, кто-то странно умирает в ваннах, кто-то не
менее странно умирает у каких-то рыбарей, а меценаты
охраняют свою страсть к искусству кастетами... И
еженедельники стараются прикрыть это смрадное болото
хрупкой, как мерегни, приторной корочкой благополучной
болтовни, а этот дипломированный дурак прославляет сладкие
сны, и тысячи недипломированных дураков с удовольствием
(чтобы было весело и ни чем не надо думать) предаются снам
как пьянству... И снова дураков убеждают, что все хорошо,
что космос осваивается небывалыми темпами (и это правда) ,
что энергии хватит на миллиарды лет (и это правда), что
жизнь становится все интереснее и разнообразнее (и это,
несомненно, тоже правда, но не для дураков), и
демагоги-очернители (читай: люди, думающие, что в наше
время любая капля гноя способна заразить все человечество,
как когда-то пивные путчи превратились в мировую угрозу) ,
чуждые интересам народа, подлежат всемерному осуждению...
Дураки и преступники... Преступники-дураки...
- Работать надо, - сказал я вслух. - К черту
меланхолию... Мы вам покажем скептиков!
Пора было идти к Римайеру. Правда, рыбари... Ладно, к
рыбарям можно будет сходить потом. Надоело тыкаться
вслепую. Я вышел во двор. Было слышно, как на веранде тетя
Вайна кормит Лэна завтраком.
- Ну, мам, ну, я не хочу!
- Кушай, сынок, надо кушать... Ты такой бледненький...
- А я не хочу! Комки противные...
- Да где же комки? Ну, давай я сама съем... М-м-м! Как
вкусно! Попробуй только и увидишь, как вкусно...
- А если я не хочу! Я больной, я не пойду в школу.
- Лэн, ну, что ты говоришь! Ты так много
пропускаешь...
- И пусть...
- Как же пусть! Меня уже директор два раза вызывал.
Нас оштрафуют!
- Ну и пусть штрафуют...
- Кушай, кушай, сынок... Может быть, ты не выспался?
- Не выспался! И у меня живот болит... И голова... И
зуб... Вот видишь, вот этот...
Голос у Лэна был капризный, и я сразу представил себе
его надутые губы, болтающую ногу в носке. Я вышел за
ворота. День опять был ясный, солнечный, чирикали птицы.
Было еще слишком рано, и на пути до "Олимпика" я встретил
только двоих. Они шли рядом по обочине тротуара, чудовищно
дикие в веселом мире свежей зелени и ясного неба. Один был
выкрашен ярко-красной краской, другой - ярко-синей. Сквозь
краску проступал пот. Они дышали с трудом, рты их были
разинуты, глаза налиты кровью. Я непроизвольно расстегнул
все пуговицы на рубашке и вздохнул с облегчением, когда эта
странная пара миновала меня.
В отеле я сразу поднялся на девятый этаж. Я был
настроен очень решительно. Хочет того Римайер или не хочет,
но ему придется рассказать мне все, что меня интересует.
Впрочем, теперь Римайер нужен мне не только для этого. Мне
Скачать книгу [0.14 МБ]
Пирамида