-- У всех чистые?
-- У всех!
-- Ладненько,-- сказал охранник и по пояс засунулся в
кабину. Из кабины донеслось: -- Кто старший? Вы будете старший?
Сколько везешь? Ага... Не врешь? Фамилия как? Ким? Ну,
смотрите, Ким, твою фамилию запишу... Здорово, Вольдемар! Все
ездишь?.. А я вот все охраняю. Кажи удостоверение... Ну-ну, ты
не лайся, давай показывай... В порядке удостоверение, а то бы я
тебя... Что же это ты на удостоверении телефоны пишешь?
Постой... Это какая же Шарлотка? А-а, помню. Дай-ка я тоже
перепишу... Ну, спасибо. Езжайте.-- Он соскочил с подножки,
подымая сапогами пыль, подошел к шлагбауму и навалился на
противовес. Шлагбаум медленно поднялся, развешенные на нем
кальсоны съехали в пыль. Грузовик тронулся.
В кузове загомонили, но Перец ничего не слышал. Он въезжал
в лес. Лес приближался, надвигался, громоздился все выше и
выше, как океанская волна, и вдруг поглотил его. Не стало
больше солнца и неба, пространства и времени, лес занял их
место. Было только мелькание сумрачных красок, влажный густой
воздух, диковинные запахи, как чад, и терпкий привкус во рту.
Только слуха не касался лес. Звуки леса заглушались ревом
двигателя и болтовней сотрудников. Вот и лес, повторял Перец,
вот я и в лесу, бессмысленно повторял он. Не сверху, а внутри,
не наблюдатель, а участник. Вот я и в лесу. Что-то прохладное и
влажное коснулось его лица, пощекотало, отделилось и медленно
опустилось к нему на колени. Он посмотрел: тонкое длинное
волокно какого-то растения, а может быть, животное, а может
быть, просто прикосновение леса, дружеское приветствие или
подозрительное ощупывание; он не стал трогать этого волокна.
А грузовик мчался по дороге славного наступления, желтое,
зеленое, коричневое покорно уносилось назад, а вдоль обочин
тянулись неубранные и забытые колонны ветеранов наступавшей
армии, вздыбленные черные бульдозеры с яростно задранными
ржавыми щитами, зарывшиеся по кабину в землю тракторы, за
которыми змеились распластанные гусеницы, грузовики без колес и
без стекол -- все мертвое, заброшенное навсегда, но по-прежнему
бесстрашно глядящее вперед, в глубину леса развороченными
радиаторами и разбитыми фарами. А вокруг шевелился лес,
трепетал и корчился, менял окраску, переливаясь и вспыхивая,
обманывая зрение, наплывая и отступая, издевался, пугал и
глумился лес, и он весь был необычен, и его нельзя было
описать, и от него мутило.
Глава 6
Перец, отворив дверцу вездехода, смотрел в заросли. Он не
знал, что он должен увидеть. Что-то похожее на тошнотворный
кисель. Что-то необычайное, что нельзя описать. Но самым
необычайным, самым невообразимым, самым невозможным в этих
зарослях были люди, и поэтому Перец видел только их. Они шли к
вездеходу, тонкие и ловкие, уверенные и изящные, они шли легко,
не оступаясь, мгновенно и точно выбирая место, куда ступить, и
они делали вид, что не замечают леса, что в лесу они как дома,
что лес уже принадлежит им, они даже, наверное, не делали вид,
они действительно думали так, а лес висел над ними, беззвучно
смеясь и указывая мириадами глумливых пальцев, ловко
притворяясь и знакомым, и покорным, и простым -- совсем своим.
Пока. До поры до времени...
-- Ох, и хороша же эта баба -- Рита,-- сказал бывший шофер
Тузик Перецу. Он стоял рядом с вездеходом, широко раздвинув
кривоватые ноги, придерживая ляжками хрюкающий и дрожащий
мотоцикл.-- Обязательно я бы добрался до нее, да только вот
этот Квентин... Внимательный мужчина.
Квентин и Рита подошли совсем близко, и Стоян вылез им
навстречу из-за руля.
-- Ну, как она у вас тут? -- спросил Стоян.
-- Дышит,-- сказал Квентин, внимательно разглядывая
Переца.-- Что, деньги привезли?
-- Это Перец,-- сказал Стоян.-- Я вам рассказывал.
Рита и Квентин улыбнулись Перецу. Не было времени
рассматривать их, и Перец только мельком подумал, что никогда
раньше не видел такой странной женщины, как Рита, и такого
глубоко несчастного мужчину, как Квентин.
-- Здравствуйте, Перец,-- сказал Квентин, продолжая жалко
улыбаться.-- Приехали посмотреть? Никогда раньше не видели?
-- Я и сейчас не вижу,-- сказал Перец. Несомненно, эта
несчастность и эта странность были неуловимо, но очень жестко
связаны между собой.
Рита, повернувшись к ним спиной, закурила.
-- Да вы не туда смотрите,-- сказал Квентин.-- Прямо
смотрите, прямо! Неужели не видите?
И тогда Перец увидел и сразу забыл о людях. Это появилось,
как скрытое изображение на фотобумаге, как фигурка на детской
Скачать книгу [0.17 МБ]
Пирамида