совершенно однозначная: ни-ни. Со всем нашим уважением и пониманием, но
даже и разговору быть об этом не может. Ни, ни и еще раз ни.
Ментов толклось в шеренге поперек дороги многое множество: два полных
вертолета. Но эти двое - Большой и Малый - были здесь (по сю сторону)
главными, особенно - Малый, в звании полного лейтенанта и очень противный.
Но самым на месте ДТП наиглавнейшим был майор, которого видно сейчас не
было, поскольку с двумя другими вертолетами он находился по ту сторону
ДТП, где и функционировал, присутствуя по сю сторону лишь в виде некоей
начальственной эманации.
Можно было плюнуть на закон и порядок, сесть за руль и рвануть
напролом - визжа горящей резиной, наискосок сквозь шеренгу ментов, в
дымную дыру слева, на авось... может быть, даже ставши при этом на
подушку, некоторой подстраховки для... Кривая вывезет.
Можно попытаться пройти по целине, болотом, по-над редкими рыжими
кустами, сквозь унылую поросль замученных ржавой водой ив и осин... и тоже
встать на подушку, в крайнем-то случае...
Можно прыгнуть через огонь. В лоб. Повыше огня, но пониже дыма...
Все можно. Но.
Будут гнаться и, может быть, даже стрелять. От вертолета не уйдешь...
Может пукалки не хватить - прыгнуть-то прыгнем, а вот каково будет
приземляться? И все горючее в одну минуту - ф-фук!.. И что там за дымом?
Кто мне скажет, что там за дымом и за огненной грядой?.. "По гладенькой
дорожке... в ямочку - бух!"...
Почему? Почему всю свою жизнь я натыкаюсь на дикие, невообразимые, ни
с чем не сообразные препятствия каждый раз, когда хочу сделать нечто
совершенно естественное, обыкновенное, ДОБРОЕ?.. Идешь в политику - без
особой на то охоты, не идешь даже, а заносит туда тебя, как щепку в
водоворот, и ведь глупостями, вроде бы, там занимаешься - какой-нибудь
бюрократомахией, или, скажем, гидру фашизма сражаешь, или несчастную свою
Россию вытаскиваешь из очередной колдобины (занятия все неестественные,
дикообразные, обыкновенному человеку отнюдь не присущие и с ним даже
как-то и не совместимые вовсе) - и при этом все у тебя идет путем: добрые
люди у тебя оказываются на подхвате и всегда готовы, злые люди - как бы
сами собою низвергаются во прах, идешь себе торной дорогой, внушая
почтительный ужас и весь в белом... Но стоит только захотеть сделать
что-нибудь человеческое, обыкновенное, от природы тебе данное - и вот
торчишь, как куча говна, перед немыслимой и непредсказуемой огненной
преградой, и нет тебе никакого пути к твоей простой человеческой цели, и
светоносной Судьбы никакой и нигде не обнаруживается... Мент, маленький и
противный, - вот и все, что тебе предлагается к рассмотрению, он и есть
твоя Судьба сегодня, Рок твой, сумрачный твой Фатум...
А толпа вокруг между тем все росла, новые и новые машины со стороны
Питера прибывали, гомон стоял, Малый Мент разглагольствовал все развязнее,
Большой ему с удовольствием подгавкивал, и все их комментарии сводились к
тому, что ничего с вами со всеми не стрясется, подождете как миленькие,
сам Хозяин, между прочим, стоит вот и ждет, и только Богу молится, что не
занесло его в огненную кашу...
Утомившись светски улыбаться и окончательно осознав, что поддерживать
разговор на этом уровне бессмысленно, ничего это ему не даст, только время
зря пережевываем, а пора бы уже и за ум взяться по-настоящему и выход -
найти, совсем он уже было решил откланяться и покинуть этот озаряемый
воняющим пожарищем раут, как вдруг, разрезав толпу, на него обрушился,
внезапно материализовавшись, невесть откуда взявшийся почти мифический
майор с ТОЙ СТОРОНЫ.
Майор этот, огромный и громогласный, как генерал, сходу вообразил
себе (не разобравшись и даже разобраться не попытавшись), что оказавшийся
здесь Хозяин - пресловутый, жульем и интеллигуями зацелованный
кандидатишко в русские президенты, Хапуга Номер Один, не пойманный до сих
пор органами только по недоразумению - торчит тут с единственной целью:
развратить вверенный ему, майору, контингент - купить, обольстить,
обдурить, заговорить, глаза им залепить, чтобы пропустили они его,
распустяи, нарушив долг и честь, где пропускать не велено. (Сквозь огонь).
Он был слегка пьян, разило от него сладковатым запахом спиртяшки на добрые
метр-двадцать, и он был громогласен, неподкупен, бесстрашен, ни в какие
эти слухи и мистические разговорчики не верил ни на грош, никого на свете
не боялся, ненавидел жулье и поганых дерьмократов и ничего этого от народа
не скрывал, а резал правду-матку беспощадно, ломтями, под одобрительный
ропот толпы, впавшей, как водится, при виде этого окончательного здесь
начальства в состояние предупредительной льстивости. Большой и Малый
менты, оба, начальственные инвективы эти выслушивали с обиженным видом
незаслуженно заподозренных честных битых фраеров, помалкивали, но
поглядывали теперь на Хозяина с естественным осуждением и неудовольствием.
Делать здесь стало совсем уж нечего.
- В письменном виде, пожалуйста, - сказал он майору и сунул ему в
нагрудный карман свою визитку. - Я принимаю заявителей по нечетным дням, с
двенадцати до четырнадцати...
Майор поперхнулся на полуслове - не потому, что ядовитые вежливости
эти его сколько-нибудь задели, а потому как раз, что ничего он за
собственным рыком и ревом не расслышал, а расслышать ему их хотелось:
Хозяин, все-таки, не каждый день с ним разговариваешь. Однако, Хозяин
повторять ему ничего, разумеется, не стал, а повернулся тут же и пошел
сквозь толпу, которая расступалась почтительно и охотно, источая при этом
и льстивость, и неприязнь, и изумление, и одобрение, и еще довольно много
других, противоположных между собою, чувств, которые сами по себе редкими,
пожалуй, не были, но редко, однако же, встречались все вместе, разом, в
одном букете и в таких концентрациях.
Спокойный, хотя и профессионально настороженный Майкл (он шел впереди
и именно пред его каменным квадратным ликом толпа раздавалась "в стороны,
в мрак") проводил его к машинам. Ванечка, как водится, прикрывал собою
тылы, ухитряясь каким-то чудесным образом совсем при этом не наступать на
пятки.
У машин (они, обе, поставлены были цугом на обочине) имели место
какие-то не совсем штатные события. Костя Балуев почему-то был при машинах
не один - стоял между ними и крепко придерживал за предплечье некоего
мелкого мужичка, который слабо, как бы формально, дергался, норовя
освободиться, и при этом смотрел злобно с видом насмерть перепуганного
животного, залетевшего вдруг в западню.
- В чем дело? - осведомился он, подойдя. - Кто таков?
- А вот такая интересная фигура, - пояснил Костя, продолжая
придерживать и осаживать. - Сам подошел. С хитрым видом. Подсказал дорогу
Скачать книгу [0.31 МБ]
Пирамида
