она же меня живым съест... И где только люди достают такие гарнитуры! И
вообще, где ты книги берешь? Блат у тебя, что ли? Я "Военные мемуары" всю
жизнь собираю, но такого набора... Жалко, Соня твоя на работе, сто лет не
виделись. Слушай, что за манера - приглашать среди бела дня? Давай
встретимся по-человечески, с женами, с ребятишками, моего Саньку с твоей
Танькой познакомим... (тут он заржал). Как она из туалета-то выскочила...
заалелась, будто маков цвет... Красивая девка, между прочим, растет. Да,
брат, стареем, матереем, еще пяток лет - и детей женить пора... А коньячок
у тебя ничего был, штатный. И все-таки, когда ты ко мне придешь, я тебе
поднесу такого, какого ты никогда не пивал и не выпьешь, если я об этом не
позабочусь... Ну, ладно, спасибо за приглашение, спасибо за угощенье,
спасибо за привет... Нет-нет, провожать не надо, я знаю - вон там
"шестерка" останавливается. Ну, давай!
Он обнял меня мимоходом, похлопал по спине и сбежал по ступенькам. Я
остался стоять, придерживаясь, рукой за мокрую, ледяную от дождя бетонную
стену, и смотрел ему вслед, как он ловко перескакивает с кирпича на
кирпич, пересекая грязевую полосу, а потом, глянув налево-направо,
переходит улицу, направляясь к остановке автобуса.
13. Демиург сказал:
- Есть у вас еще вопросы?
- Нет, - сказал Миша. - Благодарю вас.
Он уже вполне оправился, к румянец вернулся на лицо его, но пот все
стекал со лба по щекам на шею, и Миша то и дело вытирал его скомканным
платком.
- Тогда я задам вам вопрос, - сказал Демиург. - Всего один. Чего вы
хотите?
- Сейчас я хочу только одного, - криво улыбаясь, проговорил Миша. -
Чтобы вас не стало. И никогда бы не было. Чтобы я сейчас благополучно
проснулся. Проснулся, а вас нет и не было.
- Воистину, странный ответ, - сказал Демиург. - Не ожидал от вас...
Впрочем, я вовсе не имел в виду вас персонально.
- Ах, вы имели в виду... Знаете, все, чего мы хотим, изложено в
Программе Партии. Прочтите, там все написано.
Демиург грянул:
- Благодарю вас! Вы свободны, майор. Сергей Корнеевич, проводите,
пожалуйста, майора. Пальто и шляпу - подать.
...И когда я, как старая кляча, влекомая на живодерню, приволокся на
свое место в Приемную, он сказал:
- Впредь прошу вас не приводить сюда своих друзей без специального
предупреждения. У меня здесь не салон, а служебное помещение... Впрочем, в
данном конкретном случае я вам, пожалуй, даже благодарен. Ведь ваша эпоха
- это эпоха могущественных организаций, а я по старинке все вожусь с
отдельными фигурами. Вы навели меня на мысли, благодарю вас.
14. СПРАВКА. Я уже много лет не женат, нахожусь в разводе. Мою первую
и последнюю жену звали Александра. Миша Смирнов никогда ее не видел. Детей
у меня не было и нет. Не было и нет среди моих близких и друзей, а также
среди знакомых женщины с именем Соня, Софья или что-нибудь в этом роде.
В дальнейшем я еще дважды звонил Мише Смирнову. Один раз мне сказали,
что он в длительной командировке. В другой раз мы с ним несколько минут
побеседовали по телефону. Он был приветлив и вполне дружелюбен, однако от
встречи уклонился, сославшись на крайнюю занятость. Прощаясь, он с
удовольствием вспомнил "славный вечерок", который провел у меня в гостях,
и попросил передать привет "Сонечке и Танюшке".
Других знакомых "в могущественных организациях" у меня нет. Прямое,
по официальным каналам, обращение не сулит в перспективе ничего, кроме
сумасшедшего дома.
Я остался один. Теперь уже совсем один.
15. Был уже поздний вечер. Даже скорее ночь. Я лежал...
ДНЕВНИК. 18 ИЮЛЯ (ДОПОЛНЕНИЕ К 17-МУ)
Я, точно так же, как Михайла Тарасович, никак не могу ясно объяснить
себе, почему Г.А. так рьяно болеет за Флору.
"Милость к падшим призывал"?
Не то. Совсем не то. Я совершенно точно знаю, вижу, чувствую, что он
не считает их падшими. Это мы все считаем их как бы падшими, не в том, так
в другом смысле, а он - нет. Он вообще не признает это понятие - "падший".
Все, что порождено обществом, порождено законами общества, а значит,
закономерно, а значит, в строгом смысле не может быть разделено на плохое
и хорошее. Все социальные проявления на плохое и хорошее делим МЫ, - тоже
управляясь при этом какими-то общественными законами. (Именно поэтому то,
что хорошо в девятнадцатом веке, достойно всяческого осуждения в двадцать
первом. Безогляднее чинопочитание, например. Или, скажем, слепое
выполнение приказов.)
Понимание и милосердие.
Понимание - это рычаг, орудие, прибор, которым учитель пользуется в
своей работе.
Милосердие - это этическая позиция учителя в отношении к объекту его
работы, способ восприятия.
Там, где присутствует милосердие, - там воспитание. Там, где
милосердие отсутствует, - где присутствует все, что угодно, кроме
милосердия, - там дрессировка.
Через милосердие происходит воспитание Человека.
В отсутствие милосердия происходит выработка полуфабриката: технарь,
работяга, лабух. И, разумеется, береты всех мастей. Машины убийства.
Профессионалы.
Замечательно, что в изготовлении полуфабрикатов человечество,
безусловно, преуспело. Проще это, что ли? Или времени никогда на
воспитание Человека не хватало? Или средств?
Да нет, просто нужды, видимо, не было.
А сейчас появилась? "Как посмотришь с холодным вниманьем вокруг..."
Скачать книгу [0.17 МБ]
Пирамида