уже не был детский рисунок. Нарисовано было здорово, просто замечательно.
Даже смотреть страшновато. Господин штаб-врач протянул руку за пером, но
псих отстранился и нарисовал еще одно животное, совсем уже дикое - с
огромными ушами, морщинистой кожей и толстым хвостом на месте носа.
- Прекрасно! - вскричал господин штаб-врач хлопнув себя по бокам.
А псих не унимался. Теперь он рисовал уже не животное, а явно
какой-то аппарат, похожий на большую прозрачную мину. Внутри мины он очень
ловко изобразил сидящего человечка, постучал по человечку пальцем, а потом
тем же пальцем постучал себя по груди и произнес: "Мах-ссим".
- Вот эту штуку он мог видеть у реки, - сказал неслышно подошедший
Зеф. - Мы такую сожгли этой ночью. Но вот чудовища эти... - он покачал
головой.
Господин штаб-врач словно впервые заметил его.
- А, профессор! - вскричал он преувеличенно радостно. - То-то я
смотрю - в канцелярии чем-то воняет. Не будете ли вы так любезны, коллега,
произносить ваши мудрые суждения во-он из того угла? Вы меня очень
обяжете...
Варибобу захихикал, а господин ротмистр строго сказал:
- Станьте у дверей, Зеф, и не забывайтесь.
- Ну хорошо, - сказал господин штаб-врач. - И что вы думаете с ним
делать, Тоот?
- Это зависит от вашего диагноза, Зогу, - ответил господин ротмистр.
- Если он симулянт, я передам его в прокуратуру, там разберутся. А если он
сумасшедший...
- Он не симулянт, Тоот! - с большим подъемом произнес господин
штаб-врач. - Ему совершенно нечего делать в прокуратуре. Но я знаю одно
место, где им очень заинтересуются. Где бригадир?
- Бригадир на трассе.
- Впрочем, это не существенно. Вы ведь дежурный, Тоот? Вот и
отправьте этого любопытнейшего молодчика по следующему адресу... -
господин штаб-врач пристроился на барьере, закрывшись от всех плечами и
локтями, и написал что-то на обороте последнего рисунка.
- А что это такое? - спросил господин ротмистр.
- Это? Это одно учреждение, которое будет нам благодарно, Тоот, за
вашего психа. Я вам ручаюсь.
Господин ротмистр неуверенно покрутил в пальцах бланк, потом отошел в
дальний угол канцелярии и поманил к себе господина штаб-врача. Некоторое
время они говорили там вполголоса, так что разобрать можно было только
отдельные реплики господина Зогу: "...Департамент Пропаганды... Отправьте
с доверенным... Не так уж это и секретно!... Я вам ручаюсь... Прикажете
ему забыть... Черт возьми, да сопляк все равно ничего не поймет!..."
- Хорошо, - сказал наконец господин ротмистр. - Пишите
сопроводительную бумагу. Капрал Варибобу!
Капрал приподнял зад.
- Проездные документы для рядового гвардии Гаала готовы?
- Так точно.
- Впишите в проездные документы подконвойного Мах-сима. Конвоируется
без наручников, разрешен проезд в общем вагоне... Рядовой Гаал!
Гай щелкнул каблуками и вытянулся.
- Слушаю, господин ротмистр!
- Прежде чем явиться на новое место службы в нашей столице, доставите
задержанного по адресу, означенному на этом листке. По исполнении
приказания листок сдать дежурному офицеру на новом месте службы. Адрес
забыть. Это ваше последнее задание, Гаал, и вы конечно выполните его, как
подобает молодцу-гвардейцу.
- Будет исполнено! - прокричал Гай, охваченный неописуемым восторгом.
Волна радости, гордости, счастья, горячая волна упоения преданностью
захлестнула его, подхватила, понесла к небу. О, эти сладостные минуты
восторга, незабываемые минуты, сотрясающие все существо, минуты, когда
вырастают крылья, минуты ласкового презрения ко всему грубому,
материальному, телесному... минуты, когда хочешь огня и приказа, когда
жаждешь, чтобы приказ соединил тебя с огнем, швырнул тебя в огонь, на
тысячи врагов, на разверстые жерла, навстречу миллионам пуль... и это еще
не все, будет еще слаще, восторг ослепит и сожжет... О огонь! О слава!
Приказ, приказ! И вот оно, вот оно!.. Он встает, этот рослый сильный
красавец, гордость бригады, наш капрал Варибобу, как огненный факел, как
статуя славы и верности, и он запевает, а мы все подхватим, все как
один...
Боевая Гвардия тяжелыми шагами
Идет, сметая крепости, с огнем в очах,
Сверкая боевыми орденами,
Как капли свежей крови сверкают на мечах...
И все пели. Пел блестящий господин ротмистр Тоот, образец
гвардейского офицера, образец среди образцов, за которого так хочется
сейчас же, под этот марш, отдать жизнь, душу, все... И господин штаб-врач
Зогу, образец брата милосердия, грубый, как настоящий солдат, и ласковый
как руки матери... И наш капрал Варибобу, до мозга костей наш, старый
вояка, ветеран, поседевший в схватках... О как сверкают боевые медали на
его потертом заслуженном мундире, для него нет ничего, кроме службы,
ничего, кроме служения... Знаете ли вы нас, Неизвестные Отцы наши,
поднимите усталые лица и взгляните на нас, ведь вы все видите, так неужели
вы не видите, что мы здесь, на далекой жестокой окраине нашей страны с
восторгом умрем в муках за счастье родины!..
Железный наш кулак сметает все преграды,
Довольны Неизвестные Отцы!
О, как рыдает враг, но нет ему пощады!
Вперед, вперед, гвардейцы-молодцы!
О Боевая Гвардия - клинок закона!
О верные гвардейцы-удальцы!
Когда в бою гвардейские колонны,
Спокойны Неизвестные Отцы!
...Но что это? Он не поет, он стоит, раскорячившись, опершись на
барьер, и вертит своей дурацкой коричневой головой, и бегает глазами, и
все оскаляется, все щерится... На кого оскаляешься, мерзавец? О, как
хочется подойти тяжелым шагом и с размаху, гвардейским кулаком - по этому
гнусному белому оскалу... Но нельзя, нельзя, это не по-гвардейски: он же
Скачать книгу [0.27 МБ]
Пирамида