перед Спектаклем Века, который все никак не начинается, потому что его
некому играть, да и пьеса пока еще не написана...
В конце концов мы поняли, кем надлежит заполнить этот сверкающий, но
пустой мир: нашими же современниками, а точнее, лучшими из современников --
нашими друзьями и близкими, чистыми, честными, добрыми людьми, превыше всего
ценящими творческий труд и радость познания... Разумеется, мы несколько
идеализировали и романтизировали своих друзей, но для такой идеализации у
нас были два вполне реальных основания: во-первых, мы их любили, а
во-вторых, их было, черт побери, за что любить!
Хорошо, говорили нам наши многочисленные оппоненты. Пусть это будут
такие, как мы. Но откуда мы возьмемся там в таких подавляющих количествах? И
куда денутся необозримые массы нынешних хамов, тунеядцев, коекакеров,
интриганов, бездельных болтунов и принципиальных невежд, гордящихся своим
невежеством?
Это просто, отвечали мы с горячностью. Медиана колоколообразной кривой
распределения по нравственным и прочим качествам сдвинется со временем
вправо, как это произошло, скажем, с кривой распределения человека по его
физическому росту. Еще каких-нибудь три сотни лет назад средний рост мужчины
составлял 140 -- 150 сантиметров, человек 170 сантиметров считался чуть ли
не великаном, а посмотрите, что делается сейчас!.. То же будет и с
нравственностью. Добрый, честный, увлеченный своим делом человек сейчас
относительно редок (точно так же, впрочем, как редок и полный отпетый
бездельник, и абсолютно безнадежный подлец), а через пару веков такой
человек станет нормой, составит основную массу человеческого общества, а
подонки и мерзавцы сделаются раритетными особями -- один на миллион.
Ладно, говорили оппоненты. Предположим. Но что будет двигать этим вашим
светлым обществом? Куда дальше оно будет развиваться? За счет каких
конфликтов и внутренних противоречий? Ведь развитие -- это борьба
противоположностей! Ведь никаких фундаментальных ("антагонистических")
противоречий в вашем хрустальном сверкающем мире не осталось! Так не
превращается ли он таким образом в застойное болото, в тупик, в конец
человеческой истории, в разновидность этакой социальной эвтаназии?
Это был вопрос посерьезнее. Напрашивался ответ: непрерывная потребность
в знании, непрерывный и бесконечный процесс исследования бесконечной
Вселенной -- вот движущая сила прогресса в Мире Полудня. Но это был в лучшем
случае ответ на вопрос: чем они там все будут заниматься, в этом мире.
Изменение же и совершенствование СОЦИАЛЬНОЙ структуры Мира из процедуры
бесконечного познания никак не следовало.
Мы, помнится, попытались было выдвинуть теорию "борьбы хорошего с
лучшим" как движущего рычага социального прогресса, но вызвали этим только
взрыв насмешек и ядовитых замечаний -- даже Би-Би-Си проехалась по этой
нашей теории, и вполне справедливо.
Между прочим, мы так и не нашли ответа на этот вопрос. Гораздо позднее
мы ввели понятие Вертикального прогресса. Но, во-первых, само это понятие
осталось у нас достаточно неопределенным, а во-вторых, случилось это
двадцатью годами позже. А тогда эту зияющую идеологическую дыру нам нечем
было залатать, и это раздражало нас, но в то же время и побуждало к новым
поискам и дискуссионным изыскам.
В конце концов мы пришли к мысли, что строим отнюдь не Мир, который
Должен Быть, и, уж конечно, не Мир, который Обязательно Когда-Нибудь
Наступит, -- мы строим Мир, в котором НАМ ХОТЕЛОСЬ бы ЖИТЬ и РАБОТАТЬ, и
ничего более. Мы совершенно снимали с себя обязанность доказывать
ВОЗМОЖНОСТЬ и, тем более, НЕИЗБЕЖНОСТЬ такого мира. Но, разумеется, при этом
важнейшей нашей задачей оставалось сделать этот мир максимально
правдоподобным, без логических противоречий, восторженных сусальностей и
социального сюсюканья.
Впрочем, ясное понимание этих довольно простых соображений пришло к нам
значительно позже, добрый пяток лет спустя, когда мы работали над
окончательным текстом романа. Первоначальный же текст, опубликованный в 1962
году, еще носил в себе все признаки исходного замысла: показать, как
вживается человек сегодняшнего дня в мир Светлого Будущего. Впоследствии мы
от этой затеи фактически отказались, мы просто рисовали панораму мира,
пейзажи мира, картинки из жизни мира и портреты людей, его населяющих.
Но уже тогда, в 60-м, мы решительно отказались от сквозного сюжета в
пользу мозаики, так что роман оказался разбит на отдельные главки,
значительная часть которых представляла собою совершенно посторонние друг
другу рассказы, написанные в разное время и по самым разным поводам.
В издании 1967 года всего 19 рассказов, и 9 из них написаны были, так
сказать, "сами по себе" и лишь позже оказались (после соответствующей
обработки и доводки -- приходилось менять героев, а иногда и время действия)
включены в роман.
Вообще-то говоря, сам роман вырос из небольшого незаконченного
рассказика (составившего впоследствии основное содержание главки
"Перестарок"). Назывался этот рассказик "Возвращение", по той простой
причине, что речь в нем шла о возвращении на Землю XXII века людей века
двадцать первого. Впоследствии, общаясь между собой, мы для простоты
называли будущий роман "Возвращение", потому только, что это
(посредственное) название у нас уже было, а настоящее (хорошее) название
надо было еще придумать. И в авторской заявке будущий роман фигурировал как
"Возвращение". И в планы редакционной подготовки его занесли под этим же
названием. Так что когда пора настала книжку выпускать, произошло то, что
происходило неоднократно и до того, и после: выяснилось, что во всех
бумагах, списках, планах и прочих важных документах название уже
зафиксировано, и теперь его не вырубишь топором.
А у нас уже было наготове название, которое нам действительно
нравилось. Его придумал АН, прочитавший к тому времени роман Эндрю Нортон
"Рассвет -- 2250 от Р.Х." -- роман о Земле, еле-еле оживающей после
катастрофы. "Полдень, XXII век" -- это было точно, это было в стиле самого
романа, и здесь, кроме всего прочего, был элемент полемики, очень для нас
важный. Братья Стругацкие принимали посильное участие в идеологической
борьбе. Сражались, так сказать, в меру своих возможностей на идеологическом
фронте. (Господи! Ведь мы тогда и в самом деле верили в необходимость
противопоставить мрачному, апокалиптическому, махрово-реакционному взгляду
на будущее наш, советский, оптимистический, прогрессивный, краснознаменный и
единственно верный!)
Новое название разрешено нам не было, но удалось-таки его втиснуть на
обложку хотя бы в качестве подзаголовка. Впрочем, все это -- пустяки. Нас
ожидали неприятности покруче. Начались они с совершенно невинного сообщения
АН (письмо от 23.03.62):
"Возвращение" по новому постановлению о порядке опубликования
Скачать книгу [0.11 МБ]
Пирамида