П. (снимая крышку с пластмассовой коробки): У меня скромно,
по-домашнему.
X. (подозрительно): Что это?
Титов наклоняется над коробкой, нюхает.
На лице его появляется выражение восторга.
Т.: Не может быть! Шкварки? Гусиные шкварки?
П.: Точно, полковник. Самые натуральные грибины. И заметьте, свежие.
Гусь еще вчера утром гулял на птицеферме. А уж о мастерстве поварихи...
X. (нетерпеливо): К делу, к делу! Полковник, распорядитесь, будьте
любезны.
Титов разливает водку, все поднимают рюмки.
Т.: Ваше здоровье, полковник. Ваше здоровье, полковник.
П.: Лыхаим, полковник! Лыхаим, полковник...
X.: Гамбэй, полковник. Гамбэй, полковник!..
Т.: Это по-каковски, полковник?
X.: По-китайски, полковник.
Т.: Тоже красиво. Что ж, сдвинем их разом!
X.: Содвинем!
Все чокаются, выпивают и набрасываются на шкварки.
X.: Чудесно. Так вы говорите, полковник, у вас здесь есть знакомая
птицеферма и знакомая повариха...
П.: Провокатор, чтоб я так жил...
Т.: В таком случае, по второй.
Разливает водку. Все выпивают и принимаются за сандвичи.
Хайтауэр вдруг отваливается на спинку дивана.
X.: Вот странное дело, меня потянуло в дремоту...
П.: А я так наоборот, разошелся. Как, если по третьей, полковник?
Титов с готовностью разливает.
X. (расслабленным голосом): Мне не надо, пожалуй. Если не возражаете,
я слегка прилягу...
Т.: Сделайте одолжение, полковник...
Хайтауэр умащивается на диване, подложив под голову свой портфель, и
почти тотчас же издает заливистый храп.
Плотник и Титов с недоумением глядят на него.
П.: Что это его так развезло? С двух-то рюмок...
Т.: От жары, наверное...
П.: Может, и от жары... Ничего, проспится. Послушайте, полковник, вы
так мне ничего и не скажете?
Пауза.
Т.: Мне нечего сказать. Я ничего не знаю. Знаю лишь одно.
П.: Выкладывайте.
Т. (мрачно): На небе один Бог, на земле один его наместник. Одно
солнце озаряет Вселенную и сообщает свой свет другим светилам. Все, что
непокорно Москве, должно быть... (Умолкает, словно спохватившись,
торопливо опрокидывает свою рюмку и откусывает половину сандвича.)
П.: Все, что непокорно Москве, должно быть... Понятно. Значит, бес -
это ваша работа? Методом проб и ошибок, как говаривала тетя Бася.
Хайтауэр говорит, не открывая глаз.
X.: О чем вы там шепчетесь?
П.: Я его вербую, а он не поддается, чудак...
Хайтауэр, кряхтя, принимает сидячее положение.
X.: Нашли где вербовать... Здесь, наверное, в каждой стене по
"жучку".
П.: Вы правы, полковник. Моя ошибка. А ну их к бесу, все эти дела.
Предлагаю веселиться. Что бы такого... Да вот хоть бы... Сейчас я вам спою
и спляшу!
Титов судорожно хохочет.
X. (брюзгливо): Спляшете... В последний раз я видел, как вы плясали,
в Эль-Кунтилле. С петлей на шее. И ваши божественные ножки в драных
ковровых туфлях дрыгались в футе от земли...
П.: И всегда-то вы все путаете, полковник! На вешалке там плясал не
я, а бедняга Мэдкеп Хью, которого вы...
Т.: Да хватит вам препираться, в самом деле!
П.: Правильно. Хватит, хватит, хватит. К черту дела! Смотрите и
слушайте сюда!
Полковник Плотник вскакивает, засовывает большие пальцы рук под мышки
и запевает, высоко вскидывая ноги:
Авраам, Авраам, дедушек ты наш!
Ицок, Ицок, старушек ты наш...
ЭПИЛОГ ВТОРОЙ (ПРОСТОДУШНЫЙ)
Внутренний монолог Кима Волошина. Ранним августовским
вечером он сидит на берегу речки Бейсуг и предается
бесплодным размышлениям о превратностях своей странной
Скачать книгу [0.09 МБ]
Пирамида