интерпретаций перепутаны между собой настолько, что разобрать, где из них -
который, просто-напросто невозможно... И не нужно...
А как же?
Да никак... Когда приходит время, все лишнее отпадает само собой...
Мы поднялись наверх, когда ярко-красное солнце коснулось пронзительной кромки
моря. Он забросил на плечи рюкзак, повернулся и молча зашагал прочь. Ветра не
было, и я слышал, как хрустит у него под ногами сухая трава. На душе у меня было
на удивление спокойно. Несмотря на полное безмолвие, я не видел вокруг его
головы никаких ореолов. Это был просто человек, который просто шел по вечерней
степи.
Эй, - окликнул я его, - ты говорил, что каждый... Ну, что любой человек может
стать избранным... Если я тебя правильно понял... Ты действительно так
считаешь?
Он перестал идти и с усмешкой посмотрел на меня:
Я ничего подобного не говорил... Или же ты меня неправильно понял... В любом
случае, я так не считаю.
Он отвернулся и пошел дальше, но шагов через пять снова остановился и бросил
через плечо:
Может любой, кто захочет, но далеко не любой способен решиться на то, чтобы
захотеть...
И он продолжил свой путь по бурой каменистой степи сквозь розовую солнечную
пыль.
Подошел Игорек и спросил, дохнув перегаром:
Чё это он?
Видать, пора, - ответил я.
А-а-а... Чё ж вы не сказали, мы б до шоссе подбросили... На раз... Как-никак
соседи...
Он - странный парень. Очень любит ходить пешком...
Ну, тогда пусть идет. Оно и правда, не сильно чтобы далеко... К утру
доберется. Почему странный? Вовсе не странный. Ночью по степи - милое дело...
Сам уважаю. Когда тверезый.
ЗНАМЕНИЕ ДЛЯ МАСТЕРА ЧУ
В ту ночь я так и не сумел заснуть.
Я лежал в спальном мешке, брошенном на траву рядом с палаткой, и неподвижно
смотрел в звездное небо. Летчики давно угомонились. Вокруг стояла тишина, в
которую вплетались лишь доносившиеся снизу звуки прибоя, да редкие крики ночных
птиц. В моем уме почему-то все время крутились слова и мотив песни, которую
довольно часто напевал Мастер Чу:
Мне об огне не говори, не жди подсказки изнутри, мы, может быть, сегодня здесь в
последний раз. Чья в том вина, что ты вчера глядел на звезды до утра, и молча
слушал море, не смыкая глаз?..
Рассветы дальних берегов, печати пройденных шагов, кто знает, где лежит его
последний шаг? Лишь моря шум да ветра вой, и кто здесь мертвый, кто живой, где
белый флаг, и кем убит последний враг?..
С утесов белых ветер пыль несет в глаза, а волны пахнут свежим сентябрем.
Скатилась, дрогнув, по щеке слеза... Кто знал что мы опять себе соврем? Ну кто
мог знать, что мы опять себе соврем?...
Что с нами сделает зима? В свои ли мы войдем дома? И кто сегодня - тот, кем был
еще вчера?.. И каждый день мы на закат бросаем свой последний взгляд, а план на
завтра - это только до утра...
Где здесь тепло, где - горячо? Украдкой - взгляды за плечо, а там - все то, что
здесь у нас взаправду есть... И ветер северный придет, и солнце в море упадет, и
наплевать на грусть и злость и честь, и лесть...
С утесов белых ветер пыль несет в глаза, а волны пахнут свежим сентябрем.
Скатилась, дрогнув, по щеке слеза... Кто знал, что мы опять себе соврем? Ну кто
мог знать, что мы опять себе соврем?..
Потом все повторялось с самого начала, потом - еще, и еще, и еще... Я не
возражал, в этой песне даже было что-то, соответствовавшее моменту. По крайней
мере, так мне казалось... Это продолжалось довольно долго, я даже утратил
ощущение времени. А потом пришла Сила...
Я не знаю, когда это случилось, только помню, что светать еще не начинало. Я
ощутил, как со стороны моря сквозь ноги в мое тело вваливается нечто огромное и
абсолютно неотвратимое. Это был мощный толчок, тугой импульс чего-то, свернутого
в гигантский невидимый конус, основанием уходивший в непостижимую бесконечность,
а вершиной вонзившийся в мое тело сквозь ноги и промежность. Это что-то было
никаким, я не мог видеть его, и я не мог его слышать. Я осознавал только то, что
это и есть Сила. Она протащила меня вместе со спальником несколько метров по
траве, приподняла и мягко встряхнула в воздухе на высоте примерно полуметра от
земли. Это произошло в считанные мгновения, я даже не успел ничего сообразить, я
так и продолжал пялиться на песчаные искры Млечного Пути. Потом Сила просочилась
сквозь макушку моей головы и копьеобразно вытянутым острием пронзила
бесконечность до самого другого ее конца. Я рухнул плашмя на землю, сильно
ударившись спиной. От удара у меня перехватило дыхание, в глазах засуетились
желто-фиолетовые искры, и я увидел пространство изумрудно-зеленой тьмы. Там была
подвешенная в пустоте лунная дорога, по которой я шел, она вела в город,
светлыми силуэтами прямоугольных строений проступавший на фоне бутылочного неба.
Впереди - недалеко от города - дорога превращалась в широкое поле лунного света,
простиравшееся до самых строений и с ними сливавшееся. В самой середине неба
чуть-чуть слева от меня маячила волокнистая луна.
Впереди по дороге шел Мастер Чу. Почему-то босиком. Я видел его бритый затылок,
фланелевую клетчатую рубаху с расстегнутыми рукавами и джинсы, как всегда,
протертые до дыр.
Сбоку от дороги - прямо посреди темно-зеленой пустоты - сидел безобразного вида
тощий и грязный носатый старик в набедренной повязке и намотанном на голову
рыжем полотенце. Он делал вид, что ему нет до нас никакого дела, а сам все
пристально косился в нашу сторону рубиновыми глазами, в серединках которых
вместо зрачков мерцали яркие точки янтарного света. Мне стало жутко, я
почувствовал, что старик этот очень опасен. Я понял, что ЗНАЮ, кто он такой, но
признаться себе в этом побоялся.
Мы шли по дороге - Мастер Чу впереди, я - в нескольких шагах за ним, старик
сидел и косился, луна переливалась в бутылочном небе, и все это было погружено в
немыслимой плотности звенящую тишину.
Вдруг что-то сделалось с луной. Она начала вращаться, в ней появились красные и
фиолетовые волокна, которые свивались в два вихря, делая луну похожей на
двукрылую свастику или китайский символ Великого Предела - Тай Цзи. По небу
побежали радужные сполохи. Они стягивались к луне, вплетались в ее вращение и
все больше проявляли ее новое качество.
Знамение для Мастера Чу, - возникла в моем сознании четкая формулировка.
Едва я это подумал, как Мастер Чу побежал. Я испугался, что могу не угнаться за
ним, и тоже начал было набирать темп, но что-то не пускало меня. Я продолжал
Пирамида
