изрядную порцию ржавых гвоздей, но чего это будет ему стоить? Не проще ли
питаться чем-нибудь более удобоваримым?
А в старинных трактатах - ну, тех, которые ты мне цитировал - есть что-нибудь
о питании?
Есть, конечно. Ну, вот, например, в “Прадипике” сказано, если память мне не
изменяет, как-то так: “В мире существует шесть вещей, которые способны
помешать йогину в достижении успеха. Переедание, тяжелый физический труд,
привычка к пустой болтовне, утренние купания в холодной воде, еда перед сном,
питание одними фруктами, суетная компания и недостаток настойчивости”. Это - в
одном месте...
А почему - утренние купания в холодной воде?
Имеется в виду купание до восхода солнца. Слишком большие потери энергии...
Да, а вот - еще одно место из той же “Прадипики”: “Не должно есть йогину
острое, соленое, кислое, пряное и чрезмерно горячее...” Дальше там
перечисляется еще что-то, в том числе рыба и мясо животных, вино... Э-э-э,
потом вот: “Нездоровой пищи следует избегать, к которой относятся остывшее,
разогретое, пересоленное, прокисшее...”
А что желательно употреблять?
“Пускай выберет для себя йогин пищу, которая укрепит его силы - сладкую,
приготовленную с топленым маслом и молоком, ибо она настроение делает
благостным и телу приятна...”
А нельзя ли несколько более конкретно?
Более конкретно? Пожалуйста: “Пусть йогин использует пшеницу, рис, ячмень,
молоко, топленое масло, сладости, мед, сухой имбирь, огурцы, всяческие овощи,
фрукты и хорошую чистую воду”. По-моему, вполне приемлемо, а? Кстати,
“Гхеранда-Самхита”, помимо купания до восхода солнца, праздной болтовни и
пустого времяпровождения, к вещам недопустимым и разрушающим результаты
тренировки относит также посты - любые... Это вполне логично, ведь интенсивная
корректная практика обладает настолько мощным очищающим эффектом на всех
планах, что никакие голодания просто-напросто не нужны. Сами же по себе посты
вредны, хотя иногда и приводят к заметным смещениям восприятия. Но это - не
расширение, а именно смещение, причем в большинстве случаев -
неконтролируемое. Любое сколько-нибудь длительное голодание достаточно
основательно подрывает осознанный контроль над вниманием, основой которого
является энергетическая полнота...
Позавтракав, мы спустились вниз на каменную плиту. Там никого не было - летчики
завтракали у себя в лагере. В нескольких метрах от воды на камнях лежала большая
надувная оранжевая лодка с подвесным мотором на деревянном транце. Рядом были
аккуратно разложены акваланги, гидрокостюмы, ласты и прочее снаряжение для
подводного плавания.
Ну что, - сказал Мастер Чу, - давай, пока мы здесь одни, займемся
исследованием глубинных пространств сферы сознания...
Давай, - согласился я.
Это осуществляется с помощью фиксации внимания на мантре, которая наподобие
ракеты-носителя “запускается” в глубину сознания. Фактически данный прием
является техникой смещения внимания на самый край диапазона восприятия, а если
энергии достаточно, то и расширения восприятия за пределы его обычной сферы.
Однако сознание интерпретирует это как уход в глубину. Практики подобного рода
являются психотехническими - в отличие от энергетических. Энергетическое
расширение, как правило, интерпретируются сознанием как выход “в сторону” - за
некий барьер, который принято называть берьером восприятия. Этим мы займемся
вечером, когда стемнеет. А сейчас, пожалуйста, сложи ноги в полный лотос, сядь
прямо - так, чтобы промежность, позвоночник и голова находились на одной
вертикальной прямой - закрой глаза и начинай дышать растворяющимся дыханием,
при котором ты стараешься как можно больше растянуть длительность цикла
полного дыхания и сделать переходы между вдохами и выдохами возможно более
плавными и незаметными.
Я закрыл глаза и начал дышать. Через некоторое время возникло ощущение ощущение,
будто дыхание вообще остановилось. Сначала оно из полного и глубокого постепенно
превратилось в нижнее, и в течение некоторого времени я дышал одним животом, а
потом стало поверхностным и действительно практически полностью растворилось в
неподвижности. Я ничего не делал для того, чтобы это произошло - все вышло
как-то само собой.
Хорошо, - сказал Мастер Чу. - Ты все делаешь правильно. Никогда нельзя
форсировать процесс растворения дыхания. Остановка должна произойти сама
собой, и торопить события ни в коем случае нельзя - это опасно. А теперь
начинай молча повторять про себя мантру, которую я дал тебе утром. Точно так
же, как и с дыханием, ты ничего не делаешь с мантрой специально, ты просто
“бросаешь” ее в сознание подобно тому, как бросают в землю зерно. А затем как
бы со стороны наблюдаешь за тем, как она повторяется там, уходя все дальше и
дальше в глубину.
Я выполнил все в точности так, как он велел. Спустя минут десять я действительно
обнаружил, что мантра как бы растворилась, от нее остался только некий
ритмический след, как бы повторяющаяся идея ее существования в сознании, который
с каждым повторением уходил на какой-то все более и более глубокий уровень.
Мастер Чу сидел рядом со мной, я чувствовал, что он внимательно следит за тем,
что со мной происходит.
Внезапно темная шевелящаяся пустота перед моими глазами исчезла и мне открылось
призрачное пространство, в котором что-то было - какие-то вполне материальные
объекты. Постепенно они приобретали очертания, и скоро я увидел горы в сумерках
- заснеженные вершины, уходящие вдаль ущелья, лесистые склоны внизу и ровную
площадку среди коричнево-серых ноздреватых камней, на которой горел костер.
Перед огнем сидел темнокожий человек. Я почему-то решил, что ему очень много лет
и для себя прозвал “стариком”, хотя выглядел он вовсе не таким уж старым - лет
пятьдесят, не более. За спиной у него был вход в пещеру. Сквозь ниспадающие до
самой земли космы прямых волос угадывались линии сухощавого и очень мускулистого
торса, окладистая борода почти полностью прикрывала сложенные в идеальный
лотосовый крест ноги. Глаза старика были закрыты.
Мантра, которую я про себя повторял, безмолвно звучала во всем том пространстве,
где этот старик находился, и он, по-видимому, заметил ее существование, потому
что досадливо поморщился. Я хотел было исчезнуть из сферы его восприятия, но в
то же мгновение услышал голос Мастера Чу. Он произнес:
Не уходи. Если он сочтет твое присутствие чересчур навязчивым, он сам даст
тебе это понять.
Через несколько минут старик открыл глаза и внимательно посмотрел в мою сторону.
А потом улыбнулся и... заговорщицки подмигнул - и сюда, мол, добрался,
стервец!.. Ну-ну, давай, поглядим, что из тебя получится... Я ошарашенно
созерцал старика, Мастер Чу хохотал где-то рядом, а мантра, как ни в чем не
бывало, продолжала звучать, раскатами безмолвного эха замирая в ущельях
незнакомых гор...
Пирамида