рассказывают, некоторые дети испытывают чувство страха при переходе на эту ступень. Они проявляют застенчивость. Некоторые из них
утверждали впоследствии, что когда они впервые осознали себя, как сущность, они были охвачены страхом и как бы чувством одиночества
и отрешённости от вселенной. Молодые люди часто чувствуют это в течение нескольких лет. В них является ясное чувство, что вселенная
им враждебна и составляет нечто отдельное от них.
Хотя это чувство отчуждённости теряет свою остроту по мере того, как человек становится старше, однако оно всё же существует в
большей или меньшей степени вплоть до достижения ещё высшей ступени — сознания «Я», когда это чувство исчезает, как мы увидим
ниже. Это только что описанное нами состояние ума является для многих людей тяжёлым периодом. Они запутываются в массе
умственных состояний, которые человек принимает за «себя самого», и борьба между истинным «Я» и ограничивающими его оболочками
бывает тягостна. Она становится ещё болезненнее к концу пути, так как по мере того, как в человеке развивается ментальное сознание и
знание, он острее чувствует и, следовательно, острее страдает. Человек вкушает от плода древа познания, начинает страдать, изгоняется
из того Эдема, в котором пребывают младенцы и дикие расы, живущие, как птицы небесные, и не помышляющие об умственных
состояниях и проблемах. Но впереди предстоит освобождение в виде высшего сознания, хотя немногие люди это понимают и ещё меньшее
число их достигает его в наше время. Надеемся, что эта глава укажет вам путь к нему.
Вместе с зарождением ментального сознания является и знание того, что и у других людей есть ум. Человек способен рассуждать об
умственных состояниях других людей, потому что он сознаёт эти состояния в самом себе. По мере того, как человек развивает в себе
ментальное сознание, он начинает развивать всё возрастающие степени разумности и поэтому приписывает огромную важность этой
части своей природы. Некоторые люди поклоняются интеллекту, как Богу, не принимая в расчёт его ограничений, на которые указывали
другие мыслители. Такие люди склонны думать, что в силу того, что человеческий интеллект (в настоящей стадии его развития) утверждает,
что такое явление должно или не может быть, вопрос о существовании этих явлений тем самым решён окончательно. Они не знают того
факта, что человеческий интеллект на настоящей ступени своего развития может познать лишь небольшую частицу вселенского факта и
что могут существовать бесчисленные области реальных фактов, которые он и представить себе не может, так далеки они от его опыта.
Развитие нового чувства открыло бы новый мир и выявило бы факты, которые совершенно перевернули бы настоящий наш мир понятий в
силу новых сведений, которые оно бы нам дало.
Тем не менее, ментальное сознание дало в результате чудесную работу интеллекта, выразившуюся в достижениях человека, вплоть до
нашего времени, и хотя мы должны сознать ограничения интеллекта, мы всё же с радостью воздаём ему хвалу. Разум есть орудие,
которым человек раскапывает залежи фактов, обнаруживая каждый день новые сокровища. Эта стадия ментального сознания приводит
человека к познанию самого себя, к познанию вселенной, и познание это стоит цены, уплачиваемой за него. Человек действительно
платит цену при вступлении в эту стадию, и цена всё увеличивается по мере того, как он идёт вперёд, в виду того, что чем дальше он
продвигается, тем острее он страдает и наслаждается. Способность страдать составляет цену, уплачиваемую человеком за достижение,
вплоть до определённой стадии. Его страдание переходит из физического в ментальное сознание, и он сознаёт проблемы, о
существовании которых он и не подозревал; отсутствие разумного ответа и порождает умственное страдание. И душевные страдания,
испытываемые им вследствие неудовлетворённых стремления, разочарований, страданий других, любимых им существ и т. п., гораздо
хуже всякого физического страдания.
Животное, живя своей животной жизнью, чувствует себя удовлетворённым, потому что оно не знает ничего лучшего. Если оно сыто, имеет
логовище для спанья и самку или самца — оно счастливо. Некоторые люди подобны ему. Но другие погружаются в целый мир умственного
недовольства. Возникают новые потребности, и невозможность удовлетворить их порождает страдание. Цивилизация становится всё
сложнее и приносит новые страдания наряду с новыми наслаждениями. Человек привязывается к «вещам» и с каждым днём создаёт
искусственные потребности, для удовлетворения которых он должен работать. Его интеллект, вместо того, чтобы вести его ввысь, даёт ему
лишь возможность придумывать новые и тонкие способы удовлетворения его чувств в степени, недоступной для животных. Некоторые
люди возводят в религию удовлетворение своей чувственности, своих низших влечений, и становятся, так сказать, могущественными
животными, вооружёнными всеми силами интеллекта. Иные становятся тщеславными, самодовольными и преисполненными сознания
важности своей личности (ложного «я»). Иные болезненно сосредотачиваются на самих себе и занимаются анализом и изучением своих
настроений, мотивов, чувств и т. д. Иные ещё исчерпывают свои способности к удовольствию и счастью, но при этом ищут его вовне, а не
внутри и вследствие этого пресыщаются всем и становятся в тягость самим себе. Мы отмечаем всё это не в духе пессимизма, а лишь с
целью указать, что даже великое ментальное сознание имеет обратную, непривлекательную сторону наряду со светлым обликом,
приписываемым ему.
Когда человек достигает высших стадий этого ментального сознания и перед ним начинает раскрываться следующая высшая ступень, он
склонен острее, чем когда-либо, чувствовать неудовлетворительность жизни, какою она представляется ему. Он не может понять самого
себя — своё происхождение, судьбу, назначение и природу — и он бьётся о прутья клетки интеллекта, в которой он заключён. Он спрашивает
себя: «Откуда я? Куда я иду? Какова цель моего существования?» Он не удовлетворяется ответами, даваемыми миром на эти вопросы и
громко взывает в своём отчаянии, но непроницаемые стены, окружающие его, отсылают обратно лишь собственный его голос. Он не
сознаёт, что ответ должен раздаться изнутри.
Психология останавливается, достигнув границ ментального сознания, или как она называет его, «самосознания», и отрицает
существование чего бы то ни было за пределами его, каких бы то ни было неисследованных областей ума. Она издевается над
сведениями, доставляемыми теми людьми, которые проникли далее в глубины своего существа, и считает эти показания «снами»,
«фантазиями», «иллюзиями», «экстатическим воображением», «ненормальными состояниями» и т. д. Тем не менее существуют
философские школы, в которых преподаётся учение об этих высших состояниях, и есть люди всех веков и всех рас, которые учились в них и
оставили нам сведения о них. Поэтому мы чувствуем себя вправе принять в соображение их свидетельства.
Существуют две плоскости сознания, о которых мы считаем уместным говорить, ввиду того, что мы приобрели кое-какие знания
относительно их. Есть и ещё более высокие плоскости, но они принадлежат к фазисам жизни более возвышенным, чем те, о которых идёт
речь на этих страницах.
Первая из этих плоскостей или состояние сознания, стоящая выше «самосознания» психологов (которое мы называем «ментальным
сознанием»), может быть названа «сознанием Я» в виду того, что оно даёт сознание реальности «Я». Это «сознание» гораздо выше
«самосознания» человека, способного отличать «я» от «ты» и давать ему имя. Оно гораздо выше и того сознания, что позволяет человеку
отличать «я» от различных свойств ума, которые он признаёт за «не-я», пока он не наталкивается на нечто, что он не может отстранить что
он называет «Я»; хотя эта стадия значительно выше ступени, на которой стоит большинство человечества, и является высокой степенью
достижения. Она сродна этой последней стадии и всё же полнее и законченнее её. При нарождении сознания «Я» наше «я» познаёт себя
самого более ясно и всецело проникнуто чувством «сознания» собственной своей реальности, до той поры неизвестным ему. Это сознание
не есть результат рассуждения, а именно «осознание», подобно тому, как физическое сознание и ментальное сознание составляют нечто
совершенно отличное от «интеллектуального убеждения». Это — знание, а не предположение или вера. «Я» знает, что оно реально — что оно
коренится в высшей Реальности, лежащей в основе всей вселенной, и причастно её сущности. Он не понимает ещё, что такое эта
Реальность, но знает, что она подлинно существует и представляет собой нечто совершенно непохожее на что бы то ни было в мире имени,
формы, числа, времени, пространства, причин и последствий — нечто трансцедентальное и превосходящее всякий человеческий опыт. Зная
это, наше «Я» знает, что оно не может быть уничтожено и повреждено; что ему не угрожает смерть; что оно бессмертно; что есть нечто, что
составляет самую сущность добра, лежащего в основе личного нашего бытия и даже в нём самом. И в этой уверенности, и в этом сознании
кроется мир, разумение и сила. Когда оно всецело раскрывается человеку, сомнение, страх, беспокойство и неудовлетворённость спадают
с него, как изношенные одежды, и он облекается в веру, которая знает, в бесстрашие, в ясность, в удовлетворённость. Тогда он может с
полным пониманием и знанием сказать: «Я есмь».
Это сознание «Я» для многих является как бы зарёй познания, словно первые лучи солнца показываются из-за холмов. К другим оно
пришло во всей своей полноте, хотя постепенно и медленно, и они ныне живут в ярком свете этого сознания. Перед иными оно блеснуло,
как молния или видение, как свет, нисшедший с ясного неба, чуть было не ослепивший их с первого раза, но оставивший их неизменными,
обладающими чем-то, что не может быть объяснено тем, кто этого не испытал, и понято ими. Эта последняя стадия называется
«просветлением» (в одной из его форм).
Человек, обладающий сознанием «Я», может быть, и не понял ещё загадки вселенной и не может ответить на великие вопросы жизни, но
он перестал тревожиться ими, они его больше не беспокоят. Он может упражнять на этих вопросах свой интеллект, но отнюдь не будет
думать, что от интеллектуального разрешения их зависит его счастье или спокойствие.
Он знает, что стоит на твёрдой скале, и хотя бури мира, материи и силы бушуют кругом него, они не могут нанести ему вреда. Он знает это
и ещё многое другое. Он не может доказать всего этого другим людям, потому что это недоказуемо аргументами — сам он не этим путём
приобрёл это знание. Поэтому он мало об этом говорит и живёт, как будто он этих вещей не знает; так по крайней мере кажется со
стороны. Но внутри он другой человек; его жизнь отлична от жизни его братьев, потому что, тогда как их души погружены в сон или мечутся
в тревожных сновидениях, его душа проснулась и смотрит на мир ясными и бесстрашными глазами. Существуют, конечно, различные
степени этого сознания, подобно тому, как они бывают различны на низших плоскостях сознания. Некоторые обладают этим сознанием в
слабой степени, тогда как другие имеют его во всей полноте. Может быть, эта глава объяснит некоторым читателям, что именно
«случилось» с ними, о чём они не решаются рассказывать самому близкому другу или спутнику жизни. Для других она, может быть,
послужит путём к более полному осознанию. Мы искренно надеемся на это, потому что человек начинает жизнь лишь с той минуты, как он
сознал своё «Я», как реальность.
Есть стадия, стоящая ещё выше упомянутой ступени, но её достигли лишь весьма немногие представители человечества. Сведения о ней
приходят изо всех стран, всех времён и веков. Она была названа «космическим сознанием» и описывается людьми, обладающими им, как
осознание единства жизни, то есть как сознание, что вселенная наполнена единой жизнью; как действительное восприятие и знание, что
вселенная полна жизни, движения и разума, что не существует слепой силы или мёртвой материи и что всё живо, вибрирует и разумно. Всё
Пирамида