- Но по закону кармы норка должна отомстить своему живодеру и снять шкуру с него. Разве не так?
- Так, но какой в этом смысл? Ведь всё опять начнётся сначала. Лучше забудь о мести, это дело Божье. В Ветхом Завете говорится: «И сказал Бог: «Отмщение Мне принадлежит». Иисус шёл ещё дальше, Он говорил: «Подставь другую щеку». Но у простого человека нет никакого терпения. Он хочет немедленной мести, когда с ним поступают плохо, на удар он всегда отвечаем ударом Это не лучший путь. Этот путь ещё сильнее привяжет тебя к колесу действий и противодействий. Помни: «кшамам вирасья бхушанам» («выдержка - украшение героя»). Если ты потерпишь. Природа в конечном счёте так устроит твою жизнь, что ты получишь всё, чего желаешь. Усомниться можно только в быстроте получения желаемого результата.
- Это ты называешь сотрудничеством с Природой?
- Да. Когда доходишь до того, что можешь самостоятельно управлять своей кармой, или находишь кого-то, кто возьмёт это на себя, то можно, в некоторых пределах, осуществлять тонкую настройку своей судьбы. В противном случае судьба в форме твоих карм будет определять твой жизненный путь и тогда твоя задача - как можно аккуратнее идти этим путём. Месть крайне неаккуратное средство, так как очень непросто точно выяснить размер возмездия, на которое прошлые кармы уполномочивают тебя. Помнишь Шайлона из «Венецианского купца»? Ему полагался фунт мяса, но без единой кровинки внутри. Возмездие, хоть на йоту превышающее положенное, рождает новую рнанубандхану, новый кармический счёт, по которому рано или поздно наступит расплата.
- Более того, сущность рнанубандханы такова, что если я должен тебе деньгами, то я должен и платить деньгами, даже если мне удобнее рассчитаться натурой. И заплачу я ровно столько, сколько я должен, даже если мне этого совсем не хочется. Всё зависит от размера долга. Если я вижу нищего и хочу подать ему десятипайсовую монету, но из кармана вынимаю 50, значит, я должен ему больше, чем я думал. Но что, если я подаю ему 10, а он злится и не берёт, говоря: «Что ты мне тут суешь?! Мне нужна рупия!». Если я не смог заплатить ему, значит, я вообще ему ничего не должен. Если ты знаешь о долге, ты должен знать, как его вернуть.
- Как всё это сложно, - только и сумел вымолвить я.
- Возьмём конкретный пример, - ответил Вималананда с возрастающим энтузиазмом, - и ты точно поймёшь, что я имею в виду. Мохаммед Джалал-уд-дин Акбар, величайший из Великих Моголов, был прирождённым властителем. И хотя он рос среди жестокостей Деспотизма и в некоторых вещах был сам достаточно суров, он никогда не отличался кровожадностью. В тринадцать лет он освободил империю от индийского узурпатора Хему. И когда его советник и наставник Байрам Хан доставил к нему поверженного Хему и сказал: «Перережь эту глотку своими руками, мой господин, и станешь гази» (так в исламе называется человек, убивший неверного), Акбар ответил: «Я не мясник, чтобы убивать безоружных пленных. Пусть этим займутся мои мясники». Обычно в таких случаях правители, лишённые истинного благородства, убивают сами, так поступают 99,9% из них. Редко кто имеет какое-то представление о сути происходящего. Акбар был настоящим царём, и образ жизни, который он вёл, называется шахи (царственный). Так как в том нежном возрасте Акбар ещё ничего не знал о законе кармы, то у него, по-видимому, было естественное представление о правильных и неправильных поступках.
- Истинная царственность всегда была редкостью среди владык, такова история, и ещё более такова современность. А теперь задай себе вопрос: откуда она в Акбаре? По семейной линии он, с одной стороны, происходил от Чингисхана, а с другой - от Тамерлана, двух крайне жестоких и кровожадных завоевателей. Почему же тогда, унаследовав от них полководческий талант и личный героизм, он не унаследовал варварских чёрт? Ответ весьма прост. В своей предыдущей жизни Акбар был Притхвираджем Чауханом, императором северо-западной Индии. Притхвирадж был раджпутом, воином из западной Индии, и унаследовал все благородные черты раджпутских правителей, царствовавших до него. Акбар унаследовал эти черты от своего предыдущего воплощения, и они перевесили ту злую природу, которой наделила его непосредственная родня.
- История Притхвираджа очень поучительна. Как и Акбар, он был могущественным царём, при его дворе было немало известных людей, и, несмотря на это, он проиграл войну, был ослеплён и вынужден совершить самоубийство вместе со своим лучшим другом. Притхвирадж был бесстрашным воином, и границы его царства были хорошо защищены. Даже его слуги добивались успеха в поклонении Ма. Богиня Чамунда, один из ужасных, разрушительных образов Ма, каждый день являлась генералу Чамунда Раи, чтобы поддержать и наставить его. В другом своём образе Ма каждый день являлась Чанду Бароту, придворному музыканту Притхвираджа, и с помощью своей шакти постоянно укрепляла авторитет Притхвираджа. Казалось бы, имея такую мощную шакти в своём распоряжении, разве не был он застрахован от любых неудач? Как его можно было одолеть? Я скажу тебе как: Притхвирадж лишился трона, зрения и жизни из-за того, что украл женщину. Он выкрал свою будущую жену Санъюкту из отцовского дома. Конечно, он сделал это в силу сложившейся традиции, но всё-таки это была карма. В давние времена «Махабхараты» знаменитый герой Арджуна украл Субхадру, сестру Господа Кришны. Правда, Кришна сам подстрекал его к этому, но карма есть карма. И вот результат: враги Арджуны, сговорившись, во время сражения оттеснили от него Абхиманью (его сына от Субхадры) и убили на поле боя. Достать шакти не так уж сложно, удержать её бывает гораздо труднее.
- А как в точности всё это произошло?
Во время сваямвары (церемония «личного выбора») девушка выбирает себе супруга из множества достойных кандидатов.
- Отец Санъюкты ненавидел Притхвираджа. Устраивая сваямвару для своей дочери, он настоял на том, чтобы его не было в числе приглашённых. Чтобы ещё сильнее оскорбить Притхвираджа, отец Санъюкты приказал сделать его статую. Он поставил её у входа в дом и обращался ко всем гостям со словами: «Вот пожалуйста, это мой привратник Притхвирадж. Разве может он жениться на моей дочери?»
- А что, по писаным законам слуга не мог жениться на принцессе?
- Не мог. Но Притхвирадж был не из тех, от кого можно легко отделаться. Переодевшись до неузнаваемости, он всё равно пришёл на сваямвару с Чандом Баротом и небольшим отрядом. Санъюкта, которая была заранее обо всём предупреждена, разыгрывала представление с приехавшими принцами, делая вид, что выбирает лучшего из них, и вдруг посреди этой церемонии она подошла к статуе и надела ожерелье на неё! Вспыхнула ссора, которая переросла в драку. Тогда Притхвирадж со своими друзьями схватил Санъюкту и умчался с ней. Они благополучно добрались до его царства, где и поженились.
- Подожди, если Санъюкта добровольно бежала с Притхвираджем какой же он вор?! Она же не отцовская собственность, как это было, например, у древних евреев в библейской истории, чтобы отец мог распоряжаться ею как хочет?
- Конечно, нет. Если бы дело было так, то ни о какой сваямваре не могло бы быть и речи. Но её отец рассматривал это как воровство и поступал соответственно.
- Постой, постой! Если я подберу что-нибудь валяющееся на дороге, неужели ты обвинишь меня в воровстве только потому, что задумал сам завладеть этой вещью?
- А почему бы и нет? Вспомни: почти вся карма - это проклятия и благословения. И нет такого закона, который требовал бы от человека обосновывать свои проклятия и благословения, доказывать их правильность. Если бы люди действительно обладали чистотой восприятия, они бы вообще никогда не проклинали друг друга! Даже незаслуженное проклятие или благословение может быть весьма действенным, если заключает в себе достаточно силы. Я мог бы привести тебе массу примеров из индийской истории, но давай возьмём один, с которым ты наверняка знаком. Ты ещё не забыл Библию? Помнишь, как Иаков покрыл себя мехом, чтобы перехитрить своего отца Исаака и получить благословение, которое в действительности предназначалось его брату Исаву? Задуманное Исааком не исполнилось, случилось то, что случилось, и когда позже пришёл Исав, Исаак признался ему: «Мне очень жаль, но твой брат хитростью завладел тем, что по праву твоё». Впоследствии Иакову пришлось платить за обман - он на долгие годы лишился любимого сына Иосифа - а от благословения он не выиграл ровным счётом ничего. И это лишь один пример незаслуженного благословения (или же проклятия) в Библии. А сколько их там! Перечитай и найдёшь.
Я знал, что на этом история Иакова не заканчивается, но не хотел мешать Вималананде закончить его мысль.
- Не забывай, что сила проклятия или благословения определяет размах последствий. Слова Исаака имели особую силу, поскольку он был патриархом и преданным поклонником Господа. Его благословение обладало чрезвычайной силой ещё и потому, что произносилось на смертном одре. В критические моменты жизни даже обычные люди могут вкладывать мощную шакти в свои слова. Если я обладаю шакти, ты почувствуешь на себе силу моего проклятия независимо от моей правоты, даже если я прокляну тебя за то, что ты взял нечто такое, о чём я только думал, что оно принадлежит мне. Разумеется, я сам потом пострадаю за это проклятие, но сначала пострадаешь ты. Таков закон кармы.
- Я правильно понял? Побег Санъюкты и Притхвираджа не был кражей, но Притхвираджу всё-таки пришлось пострадать, поскольку отец Санъюкты действовал так, как если бы это была настоящая кража?
- Да. Проклятие получило силу, потому что её отец страшно возненавидел Притхвираджа за похищение дочери. А отец её был царём, человеком могущественным в подлунном мире, и оттого сила проклятия возросла. С сильными мира сего нужно вести себя осторожно. У нас на хинди есть поговорка: Раджа йоги агни джал, кабхи на киджийе прит, Аре прит кийе то нибайие Парашу-рамджи, кионки ун ке утла рит. Даттатрея учит своего ученика Парашураму словами: «О, Парашурама, никогда не за води дружбу с царём, йогом, огнём и водой, но если всё-таки заводишь, будь осторожнее, ибо очень они капризны». Царь может даровать богатство и землю, но не успеешь моргнуть и он приговорит тебя к смерти. Огонь может приготовить тебе еду, а может сжечь тебя. Вода и моет, и топит. А садху? Если он доволен тобой, он готов для тебя на всё, одно небо ему предел. Но если ты рассердишь его - тебе конец, ты в могиле.
- Проклятие, которое отец Санъюкты наложил на Притхвираджа, состояло в том, что он отправил послание афганскому тирану Мохаммеду Гхори, предлагая тому вторгнуться в Индию и покорить Притхвираджа. Он раскрыл Гхори секреты обороны его царства. Дело оборачивалось совсем плохо. И всё же у Притхвираджа сохранялись все преимущества, о которых я тебе только что рассказал, и он легко мог бы отразить нападение, если бы не совершил одну роковую ошибку.
- Что за ошибку?
- Вскоре после свадьбы на зов Притхвираджа явился его гуру, оказавшийся агхори. Гуру сказал царю: «Я возьму гвоздь и вобью его в голову Шеши Нага (огромный тысячеголовый змей, на котором стоит Земля). Тогда индийская империя получит прочное основание и будет неколебима в веках». С сияющими лицами люди наблюдали за тем, как гуру торжественно вбивал железный гвоздь в землю. Но жена Притхвираджа Санъюкта сказала мужу: « Как смеет этот голяк тебя чему-то учить? «Вбить гвоздь в голову Шеши Нага?» Бред! Вели ему доказать, что гвоздь действительно вошёл в голову змея». Оскорблять агхори и требовать от него доказательств всегда было большой глупостью, но особенно винить Санъюкту нельзя, ибо кое-что другое вещало её устами.
- Что-то - это проклятие отца?
- Отчасти оно. Но, видимо, и другие кармы влияли на её ум. Однако что бы там ни было, Притхвирадж целиком попал под это влияние из-за своих собственных карм. «Великий царь, - сказал ему агхори, - не слушай её!» Но Притхвирадж настоял, чтобы гуру выполнил приказ царицы. Печально посмотрел гуру на своего «блудного сына». «Слова женщины сбили тебя с пути», - вздохнул он и вытащил гвоздь. Гвоздь был в крови! Все оцепенели. Притхвирадж умолял гуру вернуть гвоздь в голову змея, но гуру ответил: «Теперь уже поздно. Момент упущен. Ты был слеп от любви, теперь ослепнешь по-настоящему. Деваться тебе некуда».
- И что же? Десять раз Мохаммед Гхори вторгался в Индию, и десять раз его разбивал и брал в плен Притхвирадж. И каждый раз, представая перед лицом Притхвираджа, Гхори говорил: «Я твоя корова. Кшатрий должен защищать своих коров. Да сбудется воля твоя». И каждый раз, слыша такое, Притхвирадж отпускал его - кшамам вирасья бхушанам.
- Десять раз Притхвирадж отводит от себя возмездие. На одиннадцатый раз везения - хороших карм - ему не хватило, и Мохаммед Гхори взял его в плен. После чего Гхори продемонстрировал ему своё понимание сочувствия и благодарности: он велел немедленно выколоть Притхвираджу глаза, исполнив тем самым пророчество агхори. Как низко может пасть человек! Только последний изувер может сделать зло человеку, который простил его и спас от смерти не однажды, а десять раз! Но Гхори оказался именно таким извергом: грязным и пошлым вандалом, дрянью человеческой. Он увёз Притхвираджа в Афганистан, чтобы потешить им свой народ. Повозив его по стране, он затем поселил Притхвираджа и его друга Чанда Барота в своём царском дворце. Притхвирадж много времени проводил в размышлении над словами своего гуру, он осознал всю глупость своего поведения В голове его созрело ужасное, но непоколебимое решение: такой негодяй, как Гхори, не должен больше жить на земле. И они с Чандом задумали план.
- На следующий день Притхвирадж пришёл к Гхори и начал хвастаться: «Ты мнишь себя великим завоевателем, но ты всего лишь вандал. А вот я - настоящий воин. Я и без глаз могу поразить стрелой «яблочко», если только мне немножко поможет Чанд Барот. Тебе такое и не снилось!»
- Это уязвило самолюбие Гхори, и он решил, что Притхвирадж должен ответить за своё хвастовство. Он собрал жителей города, чтобы Притхвирадж осрамился у всех на глазах. Но когда Притхвирадж получил лук и стал прицеливаться, Чанд навел его оружие не на мишень, а на Гхори, который сидел неподалёку на троне и наблюдал ход событий. Чанд был бардом, и своё указание вложил в куплет:
«Четыре бханджи, 24 газа, 8 ангул -
Вот где сидит султан, Чохан, не промахнись» [4].
- Указание было настолько точным, что стрела Притхвираджа вошла прямо в грудь Гхори и пронзила его сердце. А Чанд и Притхвирадж, чтобы избежать новых унижений и пыток, в тот же момент закололи друг друга.
- Вот это да!...
- Гхори был зверем, а Притхвирадж - героем. Смерть лишила его возможности царствовать, и в награду за свои страдания он родился Акбаром и стал затем славнейшим и достойнейшим из императоров. Чанд родился Бирбалом, его ближайшим соратником и зачинателем многих полезных государственных дел. Видишь, как действует карма! Притхвирадж был кшатрием, а Чанд- бардом из низшей касты. Акбар, хотя и не был индусом по рождению, стал императором Индии, тогда как Бирбал родился брахманом. Многие черты характера Акбар перенял у Притхвираджа. Получив шанс лично убить Хему, он не свёл себя до уровня какого-нибудь дикаря типа Гхори.
- Да, но всё-таки он приказал его казнить.
- Это так, но в те времена оставлять соперника в живых с большой вероятностью означало, что в один прекрасный день получишь удар кинжалом между лопаток. Акбар по крайней мере приказал казнить Хему быстро и без мучений. Это, конечно, не спасло Акбара от кармы за убийство, но всё-таки это было проявлением сочувствия - в той его форме, какая отвечала ситуации. Пытки в то время применялись повсеместно, и не кто иной, как сын самого Акбара любил наблюдать, как с приговорённых заживо сдирали кожу. Акбару, чтобы выжить в обстановке интриг и убийств и не превратиться в кровожадного маньяка, требовалось поистине выдающееся великодушие.
- Это великодушие Акбар не мог приобрести в течение одной жизни, оно взращивалось многими и многими жизнями. Акбар «наследовал» от Притхвираджа множество характерных чёрт. Из-за того, что Притхвирадж был индусом, советники Акбара тоже были индусами, и его любимая жена Джодха Бай была родом из Индии. Он любил её безумно, но поскольку Притхвирадж из-за ошибки Санъюкты лишился зрения, Акбар никогда не руководствовался исключительно советами жены. И поскольку мусульмане предали и ослепили его, он всегда держался осторожно с мусульманами. Большинство раджпутских вождей понимали это и искали с ним союза, чтобы объединиться в империю. Ман Сингх из Джайпура, главнокомандующий Акбара, был кшатрием, а его сестра Джодха Бай стала императрицей и родила Акбару сына Салима, который наследовал ему под именем императора Джехангира.
Меня учили, что Джодха Бай, дочь Удан Сингха из Марвара, на самом деле была женой Джехангира и матерью императора Шахджехана. Мать же Джехангира, которая была дочерью Бхара Мала из Амбера и сестрой Мана Сингха, звали Харкха.
- Несмотря на своё мусульманское происхождение, Акбар носил ведическую священную нить, поклонялся Солнцу и запретил убивать коров на всей территории империи. Коренная власть в Индии не могла покончить с избиением коров, а мусульманский император Акбар смог! Что ты на это скажешь?
- Образец сострадания к коровам.
- Ну да. Но что ещё более удивительно, так это то, что Акбар даже положил начало своей собственной религии, которая называлась дин-э-илахи («религия Бога»). Своя собственная религия - куда уж дальше?! Кто из мусульман осмеливался на такое? Мусульмане считают ислам единственно верной религией и режут тех, кто хоть немного от него отклоняется, как это было с Мансуром и Шамс-и-Табризи. И вдруг является мусульманин и заявляет: «Нет, нам нужна религия Бога!»
- А правда, что Акбар испытал глубокое мистическое откровение в юности? Не отсюда ли его интерес к религии?
- Трудно точно сказать. Акбар хотел, чтобы Дин-э-илахи стала синтезом всех религий, как его империя стала объединением всех индийских государств. Он хотел, чтобы люди поняли, что все поклоняются одному и тому же Богу и что каждый продвигается к Богу своим путём и со своей скоростью. Тоже говорю и я: у каждого должна быть своя ниша. Акбар собирался прекратить жестокие жертвоприношения и прочие бессмысленные обряды. Он хотел показать народу, что путь к Господу лежит внутри, что важна не внешняя обрядность. Это привело к тому, что церковники всех религий возненавидели его, но поскольку он был императором, они ничего не могли поделать. Никто не смел даже шевельнуть языком, дабы этот язык с корнем не выдрал придворный палач Акбара Миан Камруддин. Акбар был очень строг во всём, что касалось порядка и дисциплины.
- Сама Природа предназначила Акбару быть императором. Он сумел подчинить себе всю Индию, ибо в этом было его призвание. Немцы и англичане исповедуют принцип «разделяй и властвуй», а Акбар, по-моему, был выше этого. Его принципом было «объединяй и правь», и он неизменно придерживался его. В современной Индии героем считается Рана Пратап Сингх из Удаипура, поскольку он был единственным царём раджпутской династии, кто оказал сопротивление Акбару. Фанатики индуизма утверждают, что тем самым он противодействовал тирании. Но к чему это в конечном счёте привело? Тысячи раджпутских женщин совершили массовое жертвенное самоубийство из-за того, что их мужья пали на поле битвы, вот и всё. Когда Акбар уговаривал Рана Пратапа мирно вступить в союз, тот заносчиво и демонстративно отказывался: «Нет, никогда!» Разве так надо вести себя с тем, кто неизмеримо сильнее, чем ты? Настоящий кшатрий сочувствует своим подчинённым и их жёнам и думает об их участи, а не начинает бессмысленную войну.
- Ты знаешь, что я защитил диплом по истории моголов, и я знаю, что говорю, когда утверждаю, что Акбар был величайшим правителем всех времён. Он основал поистине могучую державу. Будучи необразованным афганцем, он поощрял науки и искусства, приглашал к своему двору выдающихся музыкантов, поэтов, людей с организаторскими способностями. Он выстроил новую столицу Фатехпур Сикри буквально на пустом месте - мы до сих пор наслаждаемся её бесподобной и удивительной архитектурой. Правление Акбара стало кульминацией целой эпохи. В мире были и другие современные ему царства, но никто не мог соперничать с ним по великолепию, мощи и славе. Он был и по сей день остаётся непревзойдённым и единственным в своём роде. Никто из его наследников не мог сравниться с ним, и после него Индии всерьёз начала угрожать утрата независимости. Но даже несмотря на то, что недавно Индия вновь обрела независимость, мы сейчас пребываем в таком глубоком упадке, что за высшую мудрость у нас почитается кшамам вирасья душанам: не бхушанам (украшение), а душанам (заблуждение).
- «Выдержка - заблуждение воина»?
- Да. Детей учат сегодня: «Бей первым, не жди, пока ударят тебя». Им говорят, что только тупица медлит с ответом. После поражения Стони мне так хотелось самому взять нагайку и пройтись ею по спине Дженду Кумара, но зачем? Я могу хоть сейчас изувечить или убить его, заплатив несколько рупий какому-нибудь бандиту или умилив притворными слезами кого-нибудь из моих эфирных друзей. Но это обяжет меня перед ними, и за всё придётся расплачиваться сполна. Благодарствую! Я лучше подожду, пусть Природа сама разберётся с Дженду Кумаром, так чтобы мне не пришлось пачкать руки. Я хочу жить в гармонии с Природой, всегда и во всём, а это и есть путь наименьшего сопротивления. Когда я рассматриваю ситуацию в перспективе, я думаю о том, куда направляюсь и какой крюк мне придётся дать, прими я этот вызов. Обидно переплыть в маленькой лодке бушующий океан и утонуть у самого берега.
- Значит всё, что от нас требуется, это терпение?
- А ты думаешь, это легко? В этом мире нет ничего более трудного, чем дождаться своего часа.
Глава 2
ЭЛАН
Я в первый раз увидел Вималананду в сентябре 1975 года. В этот день Элан - одна из лучших его лошадей - впервые выиграла скачки. А в день, когда Стони проиграла свой последний старт, я впервые сопровождал Вималананду на скачки.
Скачки начали проводиться в Бомбее в начале XIX века. Беговое поле располагалось на территории нынешнего района Бикулла, населённого преимущественно христианами. Когда встал вопрос о строительстве стадиона, Королевский Западно-Индийский Конный Клуб (КЗИКК, для краткости) выбрал низину неподалёку от известного бомбейского храма Махалакшми, богини благополучия и процветания.
Местные любители скачек ошибочно полагают, что ипподром Махалакшми - одно из самых замечательных сооружений подобного рода в мире - построили англичане. Но на самом деле не кто иной, как индийский магнат сэр Кусроу Н. Вадья, перс по происхождению, владелец текстильного гиганта «Бомбейские красильни» взял на себя общее руководство всём процессом строительства, от разработки проекта до воплощения его в жизнь. Он предоставил клубу беспроцентный заём в размере 4 млн. рупий (более 10 миллионов долларов) и сам ездил в Мельбурн за технической документацией. Благодаря его дальновидности все скачки на дистанцию в одну милю (1600 метров) имеют только один поворот.
Обычно скачки прекращаются в апреле, когда из-за жары грунт становится слишком твёрдым и опасным для бега. Лошади, которых не отправляют в Хайдерабад, Бангалор или ещё куда-нибудь на муссонные скачки, перевозятся в Пуну, в специально оборудованные конюшни, принадлежащие КЗИКК. Здесь они отдыхают всё лето и часть сезона дождей, когда мутные потоки наводняют конюшни в Бомбее. Стадион в Пуне расположен на возвышенности, которая арендуется у командования Южно-Индийского военного округа. Этот небольшой симпатичный прямоугольник занимает юго-восточный угол обширной военной зоны, известной под общим названием Военный городок Пуны. Пребывание в Пуне, как правило, длится чуть менее трёх месяцев, затем лошадей вновь особыми составами доставляют в Бомбей, где в конце ноября или начале декабря возобновляются скачки, после того как глина в конюшнях окончательно просохнет.
Пришедших на скачки зрителей ожидают три яруса той грандиозной конструкции, которая зовётся бомбейским ипподромом. В членском ярусе сидит знать скакового мира: тренеры и хозяева лошадей, стюарды, члены клуба и их гости. Членство в клубе - это привилегия немногих. Желающему вступить в клуб иногда приходится десятилетиями кочевать из одного списка в другой, дожидаясь своей очереди. Многие члены клуба сами держат лошадей. В остальном клуб состоит из разбогатевших промышленников, потомков прежних раджей, высокопоставленных чиновников и прочих доблестных кавалеров и их жён. Все эти гранды посещают скачки главным образом для того, чтобы покрасоваться перед публикой, сидя в своих комфортабельных креслах, лениво потягивая коктейль, и ставя пустячные суммы по своему капризу или по нашептыванию знатоков, сообщавших им имена фаворитов. Каждый год кто-нибудь из этих зазнаек кончает тем, что проигрывает всё своё состояние. Иногда я наводил бинокль на очередную предполагаемую жертву и наблюдал, как галантный джентльмен прогуливается у финишной черты, погружаясь с каждым шагом всё глубже в зыбучий песок экономического краха.
Второй ярус принадлежит завсегдатаям - мелким лавочникам, бедным чиновникам и безработным бездельникам, которые, ставя всего лишь по нескольку рупий, напряжённо вчитываются в программы и злобой или восторгом приветствуют тех, кто рискует тысячами. Эти люди, не имеющие доступа к неофициальной информации, которая решительно необходима во всяком серьёзном пари, приходят для того, чтобы, немного проиграв, пощекотать себе нервы. Среди них были эксперты (чаще всего самоучки), статистики, копатели родословных, гадалки и тому подобный народ, мужчины и женщины, постоянно удивляющие себя и других самыми невероятными открытиями.
Между членским и вторым ярусом располагается первый, и там, на деревянных скамейках, были наши места. Само его срединное положение как бы предназначает этот ярус для посетителей среднего класса, которые, неким образом вступая в контакте непосредственными участниками, могут рассчитывать на что-то «дельное». Если бы только это «дельное» гарантировало победу!... Вималананда, хотя и был хозяином лошадей, тем не менее ненавидел официозную атмосферу членского яруса и предпочитал ему раскрепощённую обстановку первого. Там он сидел со своими друзьями, в большинстве своём персами, среди которых были высокопоставленный чиновник Кама и широкоплечий управляющий местной компании по производству безалкогольных напитков Фироз Годредж, который обычно брал с собой своего маленького сына Ношира.
Неделю спустя после поражения Стоун Айс я снова сопровождал Вималананду на бомбейские скачки в его фирменном «Остин Кембридж», охранять который мы за несколько рупий поручили пареньку, который слонялся в ожидании клиентуры. У входа на ипподром мы, как обычно, столкнулись со спекулянтами, пьяницами и отчаянными игроками, рыщущими в поисках надёжной информации. Сразу за входом по кругу располагаются кабинки букмекеров, получивших лицензии клуба. Вокруг этого «кольца» собираются завсегдатаи, люди с бешеными глазами, которых интересует только одно - цифры, выводимые мелом на дощечках букмекера. Если у одной из кабин цифры неожиданно меняются в лучшую сторону, эти маньяки, расталкивая всех локтями, лезут вперёд и, перебивая друг друга, выкрикивают свои ставки. Вималананда, занимавшийся некогда борьбой, легко прокладывал дорогу сквозь всю эту гущу, а когда наступал момент передавать деньги в руки клерка, то тут нас выручал мой высокий рост. Кроме того, поскольку в то время мне было легче, чем ему, спуститься и подняться по лестнице, я часто получал задание сделать ставку на лошадей от его имени.
Те, кому не хватало денег или мужества ставить на «кольце», могли обратиться непосредственно к клубному букмекеру, где минимальная ставка составляла всего 5 рупий (около 70 центов по тем временам). Между «кольцом» и клубным букмекером кипело и бурлило скаковое общество, волнами жадности встречая приближение своей капризной судьбы. Поначалу, пока я не вполне освоился с этим миром, я чувствовал себя здесь не совсем уютно.
Мы прошли мимо астрологов, обсуждавших новейшую теорию предсказаний; мимо человека, поддавшегося на сомнительное предложение своей соблазнительной спутницы поставить на аутсайдера. Клерк в кабинке рассчитывал доходы и выплаты; позади меня скаковая публика быстро обменивалась загадочными замечаниями. Я пробирался через эту толпу с осторожностью человека, окунувшегося в кишащую пираньями реку.
Друзья встречали Вималананду с неизменным восторгом, завидев, как он поднимается по ступеням к своему обычному месту. Он всегда старался подсказать им хотя бы одну надёжную лошадь из множества забегов, которые и составляли послеполуденные скачки. С наших мест направо к востоку нам открывался вид на трубы множества текстильных фабрик, усеявших Бомбей. К северу был виден планетарий, а слева был пустой горизонт, сбегавший к невидимому отсюда морю. Кама в тот день уже занял привычное место, Фироз и Ношир вскоре присоединились к нам, но Вималананда, казалось, был слишком поглощён своими размышлениями, чтобы разделить всеобщее оживление. Он объявил, что пришёл просто посмотреть на скачки, не делая никаких ставок, и наши друзья быстро вернулись к своим расчётам. И тут я поймал на себе многозначительный взгляд Вималананды. Он словно подмигивал мне, и заглянув в программку, я обнаружил, что в ней ногтем отмечено по одной лошади в каждом заезде.
Тогда я впервые увидел картину, которую впоследствии наблюдал неоднократно и всегда с одинаковым результатом: отмеченные лошади выигрывали, но он никогда на них не ставил. В конце концов я к этому привык, но в этот первый раз я был совершенно сбит с толку: как может человек угадать всех восьмерых победителей подряди ничего на них не поставить, и даже не поделиться своим секретом с друзьями? Поразительно было и то, что хотя Элан участвовала в скачке, она не была отмечена.
- Ты же мне говорил, что всегда ведёшь своих лошадей к победе!
- Да, это правда, - ответил он, - если им действительно нужно поработать. Когда они работают, все знают, что они работают, и могут поставить и выиграть вместе со мной. Всегда лучше делиться прибылью с порядочными людьми. Разделяя карму с другими, можно заметно облегчить собственное бремя. Только лучшие лошади выигрывают все скачки, и хотя я очень люблю Элан, я не могу считать её непобедимой. Я не могу требовать от неё больше, чем она может. Я и так каждый раз получаю деньги от клуба за участие моей лошади в скачках. К тому же поражение в скачке задевает её самолюбие, и ей будет сильнее хотеться отыграться в следующий раз. Не беспокойся, когда ей нужно будет поработать, все об этом узнают.
Мы продолжали непринуждённо беседовать, но после четвёртого или пятого забега Вималананда тоном заговорщика вдруг заговорил о людях весьма несчастного вида, которых в тот день собралось особенно много. Он сказал, что такие черты, как непропорциональное сложение или кривые зубы, в джотише считаются показателями дурного влияния планет, которое мешает свободному течению праны (жизненной силы). Когда такие люди оказываются рядом в критический момент жизни, следует ожидать неприятностей, и поначалу я думал, что он не делал ставок в тот день именно из-за нежелания испытывать свою удачу.
На мои мысли он возразил вслух:
- Везение или невезение зависит от кармы. Моя удача - со мной, по крайней мере сегодня. Но у меня сейчас другое настроение. Мало кому удавалось прийти на ипподром и держать под контролем свой ум и кошелек от начала до конца. Я был заядлым игроком, совершенно неуправляемым, пока мой младший Гуру Махарадж не укротил меня. Мои гуру стали моими целителями. Я и теперь играю, но теперь я владею собой, а не игра. И всё-таки участие в азартных играх - это серьёзная карма, это повреждает ум. Считается даже, что это одна из трёх вещей, которую, вообще говоря, нельзя искупить в течение жизни.
- А две другие?
- Изнасилование и убийство гуру.
- Неужели и игра столь же серьёзна?!
- Очень серьёзна, но я научился избегать её дурных последствий, так что это меня не слишком волнует. А что меня действительно волнует - так это злоупотребление своими способностями. Я всегда с радостью ставлю на своих любимцев, которых я прочу в победители на основании их родословных, достижений, тренировок и духа соперничества. Недопустим, что кто-то, некое эфирное существо, является ко мне и говорит: «К чему это всё? Вот победители завтрашних скачек. Иди и выигрывай!» Воспользовавшись таким советом, я бы мог в считанные дни заработать кучу денег, но как быть с кармой? С кармой за игру и с кармой за получение незаслуженных денег, но главное - с кармой, ставящей меня в зависимость от этого эфирного существа? Рано или поздно оно захочет, чтобы я что-нибудь для него сделал, а где гарантия, что это будет то, что мне нужно? А отказаться я не смогу, потому что я ему должен.
- Я зарабатывал на скачках, используя информацию из эфирного мира - просто чтобы проверить её, - а потом быстро избавлялся от выигрыша. Иногда отдавал долги за себя и за других, а иногда шёл на Кроуфордский рынок, скупал всех голубей, ожидавших там своей кончины, и отпускал их - просто чтобы посмотреть на их упоение свободой. Однако через некоторое время мои учителя обратили моё внимание на то, что я слишком втягиваюсь в это дело. Теперь мне нравится просто сидеть и наблюдать, и убеждаться в правоте моих эфирных друзей. Кроме того, если я заберу у этих лошадей всё причитающееся мне слишком быстро, то мне ничего не останется на потом. Тогда скачки утратят для меня привлекательность. И если вдруг не представится возможность куда-нибудь вложить деньги, то всё, что мне останется, - это проиграть их!
- Когда-то я держал молочную ферму в Боривали, на севере Бомбея. Все окрестные фермеры жаловались, что их коровы спустя девять месяцев после отела не давали ни капли молока, в то время как у моих молоко не исчезало и после четырнадцатого, и даже после пятнадцатого месяца. Я им объяснял: «Всё очень просто. Вы разбавляете молоко водой ради прибыли, я же не разбавляю никогда. Все мои коровы связаны со мной личной рнанубандханой, определённым долгом, который должен принести мне определённую сумму денег. Меня устраивает получать выплаты по тому курсу, который природа сочла необходимым. А вам хочется получить деньги быстрее, но поскольку животные не могут отдать больше, чем должны, молоко у них кончается. Оно кончается именно тогда, когда животное полностью рассчиталось с вами по рнанубандхане».
- Значит, на твоей ферме могут оказаться лишь те живот которые должны тебе деньги?
- А как иначе они попали бы ко мне?
Он прервал ход своих мыслей, чтобы посмотреть на следующего победителя, пролетавшего мимо нашей трибуны. Затем кто-то втянул нас в спор о вероятном победителе на скачках Дерби. И только по окончании скачек, когда мы наконец отправились домой, он возобновил прерванную нить разговора. Солнце медленно опускалось за гробницей Хаджи Али, словно Создатель окунал хорошую самосу в посудину с небесно-голубым нектаром. Хаджи Али был благочестивым мусульманином, получившим свой титул («Хаджи») после того, как совершил хадж - паломничество в Мекку, которое является священной обязанностью каждого правоверного мусульманина. Когда он вернулся в Индию, его принимали едва ли не за святого, а после смерти началось поклонение его мощам. Его мавзолей, доступный только во время отлива, навещают многие мусульмане, ища его эфирной поддержки в земных делах, которые включают и отгадывание победителей на скачках. Проезжая мимо последнего пристанища Хаджи Али, врезающегося в Аравийское море узеньким полуостровом у самого въезда на ипподром, я ощутил голод. После тяжёлого дня на скачках я был благодарен Вималананде, когда увидел, что он сворачивает к нашему любимому кафе «пани-пури» около храма Бабулната. Мы вошли туда с последними лучами солнца, заходящего между окрашенными в пастельные тона домами, громоздящимися повсюду.
Пани-пури (называемые в северной Индии гол гуппа) - это небольшие кружочки из пшеничной муки, прожаренные таким образом, что превращаются в пустотелые шарики (пури) . Эти шарики разрезают пополам и вкладывают внутрь стручки фасоли или бобы, добавляют чатни и заправляют по крайней мере двумя различными соусами (пани) : одним острым из чили и другим кисло-сладким, изготовляемым, по-видимому, из тамаринда и фиников. Когда кладёшь такой шарик в рот и раскусываешь его, все вкусы смешиваются, и во рту начинается настоящий переполох. Независимо от исхода скачек, мы обычно останавливались полакомиться пани-пури в конце дня.
За едой Вималананда сделался очень красноречив:
- Сколько существует способов заработать деньги, и как мало из них свободны от кармы! А как трудно подчас распознать карму! Я должен был сам работать и зарабатывать. У меня была своя каменоломня, было ткацкое дело, я держал молочную ферму. Я на себе испытал самые неожиданные последствия карм, создаваемых зарабатыванием денег. Я всегда верил в то, что с Лакшми (богиней благосостояния) нужно обращаться не как с женой, а как с любовницей. Я говорю Ей: «Приходи ко мне, если хочешь, но знай, что я женат на Сарасвати (богине познания), и я не хочу, чтобы меня обвинили в двоеженстве». Таким образом я не привязываю себя к ней.
- Но даже с таким отношением очень трудно заработать себе на жизнь, не создавая при этом целого букета карм. Начать с того, что некоторые вещи - такие как знания, пища и женщины - изначально не предназначены для торговли. Их нельзя выставлять на продажу, ибо они суть воплощения Матери, а кому придёт в голову продать свою мать? Но теперь это, кажется, мало кого волнует. Потирая руки от удовольствия, люди пускают в оборот и то, и другое, и третье, и пожинают чудовищные кармы в ответ!
Мы заплатили за еду и попрощались с хозяином. По дороге домой я спросил:
- А разве ты сам не торговал пищей, когда поставлял молоко со своей фермы?
- Разумеется, торговал, в том-то и дело! Я знаю, что говорю, потому что сам прошёл через это! Я на своём опыте убедился в справедливости этого принципа. Но это только один из множества фактов, над которыми тебе стоит поразмыслить. Даже продажа разрешённых к тому вещей даёт целый спектр карм различной тяжести. Например, торговля живыми животными лучше, чем торговля их трупами, и всё же ничего хорошего в ней нет. Представь, что у тебя магазин, и кто-то, купив у тебя животное, плохо с ним обращается. Кто виноват? Ты! И животное будет клясть тебя каждый день. Торговля зерном и овощами лучше торговли мясом. И растения клянут тебя за убийство, но их проклятие по крайней мере не такое суровое, как проклятие животных, потому что растения менее сознательны, чем животные. Продажа целого живого растения лучше, чем продажа его по кускам, но что, если ты продашь дерево кому-то, кто будет обижать его или повесится на нём? Даже выращивая дерево, можно навлечь на себя карму, если растить его неправильно.
- Или если кто-нибудь срубит его и сделает из него виселицу.
- Именно. Продажа плодов и фруктов лучше продажи растений, а торговля молоком даже лучше торговли фруктами, при условии, что первыми напиваются телята. Тут нет никакого убийства. Но и с молоком можно хлебнуть лиха, особенно если ты или твои работники мучают животных или если ты сдаёшь старых коров на бойню. То же самое происходит, если ты разводишь животных и отлучаешь детенышей от матерей. Думаешь, матери ничего не чувствуют, если они животные? Чувствуют, и могут как следует проклясть тебя!
- Но какими бы плохими они ни были, эти кармы бледнеют перед кармами людей, которые губят миллионы животных ежегодно, опробуя на них новые лекарства и косметику. Наши древние риши все лекарства испытывали на себе. Они никогда не просили животных сделать эту работу за них. И их медицина, аюрведа, надёжно служила миллионам больных на протяжении тысячелетий - безо всяких опытов на животных. Но в современном мире миллионы животных ложатся под нож задаром, не получая никакой благодарности за свои, принесённые на алтарь науки, жизни. Александр Флеминг был произведён в рыцари за открытие пенициллина, другие получили Нобелевские премии, но получила ли медаль или статую в свою честь лабораторная обезьяна, собака, кошка, крыса или мышь? Нет! Ровным счётом ничего.
- Миллионы животных приносятся в жертву ради того, чтобы люди получили безопасные лекарства, но что происходит с насилием, посредством которого совершенствуются медикаменты? Закон кармы гласит, что оно никоим образом не исчезает, где-нибудь оно обязательно проявится снова. Однажды я понял, что все эти препараты должны содержать долю того мучения, которое испытывали животные. Какая-то часть ненависти и боли должна в них остаться, и она-то и выходит наружу в форме побочных эффектов, которые есть почти у всякого препарата. Приходилось ли тебе слышать от кого-нибудь подобные рассуждения?
Скачать книгу [0.36 МБ]
Пирамида