и по поводу этого у нас нет никаких сомнений в отношении
девятнадцатого века, так как мы сами к нему принадлежим.
Но не таково наше отношение к людям, жившим в дни
процветания Халдей, Ассирии и Вавилона. О их степенях
достижений по другим наукам мы ничего не знаем, за
исключением того, что по астрономии они были равными
нам, ибо они тоже уже достигли третьей и последней
стадии. В своей лекции об "Утерянных искусствах"
Уэнделл Филлипс очень художественно описывает
ситуацию.
"Мы, кажется, воображаем", - говорит он, - "что умрет ли
знание вместе с нами или нет, но оно определенно началось с нас... У
нас сложилась оценка сожаления, сочувствия и узости невежеству и
мраку канувших в бездну прошлого веков".
Чтобы иллюстрировать нашу собственную идею
заключительною фразою этого любимого лектора, мы
также можем сознаться, что мы взялись за писание этой
главы, которая в некотором смысле прерывает наше
повествование, чтобы осведомиться у наших ученых,
уверены ли они, что они хвастают "в правильном
направлении".
Итак, мы читаем о народе, который, по словам
некоторых ученых авторов, только что вышел из
бронзового века и вступил в железный век:
"Если Халдея, Ассирия и Вавилон представляли собою огромную и
вызывающую уважение античность, уходящую назад в бездну времен,
то последовавшая за ними Персия тоже была не без чудес. Колонные
залы Персеполиса были заполнены шедеврами искусства - резьбою,
скульптурами, эмалями, алебастровыми библиотеками, обелисками,
сфинксами, колоссальными быками. Экбатана в Мидии, прохладное
место летнего пребывания персидских царей, было защищено семью
окружающими стенами из вытесанных отполированных блоков, причем
внутренние стены все более постепенно возвышались одна над другою;
они были различных окрасок в астрологическом соответствии семи
планет. Дворец имел крышу, покрытую серебряными черепицами; его
балки были покрыты золотом. Ночью залы освещались
многочисленными рядами масляных светочей. Декоративный сад со
всею роскошью восточною монарха был расположен посреди города.
Персидская империя, поистине была садом всего мира... В Вавилоне все
еще оставались его стены; когда-то они тянулись более 60 миль по
окружности и после трехсотлетнего опустошения и трех завоеваний
сохранили высоту восьмидесяти футов. Были там развалины храма
Бэла, облаками окруженного; на его вершине помещалась обсерватория,
в которой вещие халдейские астрономы вели ночные общения со
звездами, и еще там были остатки двух дворцов с их висячими садами,
где высоко над землею росли деревья и сохранился поломанный остов
гидравлической машины, подававшей воду из реки. В искусственное
озеро с его обширным оборудованием из водоводов и шлюзов стекала
вода растаявших снегов Армении; течение ее через город направлялось
набережными Евфрата. Наиболее поразительным из всего был туннель,
проложенный под руслом реки" [48, гл. I].
В своем труде "Первые следы человека в Европе"
Альбрехт Мюллер предлагает в качестве выразительно-
описательного имени века, в котором мы живем, название
"века бумаги", считая его самым лучшим. Мы не согласны
с ученым профессором. По утвердившемуся в нас мнению,
будущие поколения назовут наш век, в лучшем случае, веком
латуни, а в худшем - веком альбаты (медноцинконикелевый
сплав) или оройды (золотистый сплав меди и цинка).
Мысль нынешнего комментатора и критика по
отношению учености древних ограничена и кружится
вокруг экзотеризма храмов; его взор или не желает, или не
способен проникать в торжественную внутренность храма
древности, где иерофант давал наставления неофиту, как
он должен рассматривать публичное богослужение в его
истинном значении. Ни один мудрец древности не учил,
что человек - царь всего творения и что звездное небо и
мать-земля были сотворены лишь для него. Кто
сомневается по поводу сказанного, может обратиться к
"Магическим и философским наставлениям" Зороастра, где
он найдет следующее подтверждение:
"Не устремляй сознанья своего
К земным пределам без конца и края;
Не здесь отыщешь истины росток.
Равно ход расчислить не пытайся,
Законы выводя и собирая, светила солнца;
Оное светило влекомо вечной волею Отца,
Не ради нас, отринь и путь луны;
Ей прихотливой движет неизбежность.
Не ради нас творят движенья звезд".
Довольно странное учение, чтобы исходить от тех, кого
вообще принято считать почитателями и поклонниками
солнца, луны и звездных полчищ в качестве богов. Так как
величественная глубина наставлений магов находится за
пределами досягаемости современной материалистической
мысли, то халдейские философы вместе с невежественными
массами обвиняются в сабианизме и в солнцепоклонстве.
Существовала громадная разница между истинным
учением, которое преподавалось тем, кто показал себя
достойным его, и государственной религией. Магов
обвиняют во всякого рода суевериях, но вот что говорят
"Халдейские оракулы:
"Нет истины в полете вольном птиц,
Как нет ее внутри невинной жертвы;
Все это лишь игра воображенья,
Основа для корыстного обмана;
Беги от этого, коль хочешь рай познать,
Где мудрость, справедливость и любовь
В едино собраны" [360, 4].
Конечно, не суеверны те, кто предостерегает людей от
Пирамида
