в первый раз. Следующее, что я помню: я лежу в постели и слышу дыхание мужа.
Я снова впала в совершенную панику, что со мной прежде никогда не случалось.
Я пыталась разбудить мужа и рассказать ему, что меня "куда-то забирали". Но
я знала, что он в жизни не поверил бы. Он решит, что я сошла с ума. Я
подумала, может быть, позвонить Пэм Кейси, но не решилась ее тревожить. Дело
было в воскресенье, в половине шестого утра. На следующий день я терзалась
сомнениями и страхами. Я и теперь боюсь. Я пытаюсь расслабиться, принять
случившееся, как-то осмыслить это происшествие". Несколько дней она
находилась "на грани", но потом постаралась "загнать эти впечатления в
глубину сознания".
22 сентября Ева признается в дневнике, что ей не хочется описывать
произошедшее с ней событие, так как, изложив его на бумаге, она его
"узаконит", то есть признает действительным, а она к этому еще не готова.
Ева простудилась, она спрашивала себя, не могла ли она заболеть, пока лежала
голая на столе, или заразиться от укола. Ева предполагала, что болезнь
как-то связана с похищением и введением ей неизвестного вещества. В конце
этой записи Ева отмечает, что никто из ее домочадцев не болел гриппом в тот
же период. Спустя шесть недель, обсуждая со мной этот инцидент, Ева сказала,
что интенсивность физических ощущений окончательно убедила ее в реальности
событий. "Я испытывала боль. Я ощущала укол. Мне было холодно!"
На первый сеанс гипноза, или релаксации, Ева пришла 18 января 1993
года. Она испытывала смесь тревоги и любопытства. Мы обсудили дальнейшие
планы, решив продолжать сотрудничество, несмотря на трудности с выбором
времени, удобного нам обоим, усугублявшиеся приближавшимися праздниками.
Перед началом сеанса мы договорились исследовать ее детский опыт с
карликами, пробравшимися в спальню, и недавнее событие, которое было описано
выше.
В измененном состоянии сознания Ева сразу же стала рассказывать,
как она "лежит на чем-то твердом", глядя в потолок, на котором начертано
нечто вроде иероглифов. Она донельзя перепугана и кричит, слышит свой голос,
как будто он доносится издалека. Из двери, по-видимому лифта, появляется
фигура, одетая в черное и зеленое. В комнате холодно. Вновь прибывшее
существо велит прекратить эксперимент. "Мне что-то дают выпить, и я
чувствую, будто меня всасывает пучок белого света. Я больше не вижу фигуру в
черно-зеленом. Утро. Я ребенок и нахожусь в Израиле. Я ничего не помню, а
только слышу, как мама поднимает меня и торопит собираться в школу".
Я попробовал вернуть Еву к ночному инциденту. Она сообщила, как
видела, что "серые существа" доставляли ее назад, наблюдала огромный
куполообразный корабль с красными огнями, зависший напротив балкона их
квартиры на четвертом этаже. На дне самолета имелся ободок, который
поворачивался, излучая свет или энергию, и это лежало в основе метода
транспортировки. Она видела трех существ, которые появились в комнате. Это
были сморщенные темнокожие карлики в черно-зеленых комбинезонах с черными
кожаными поясами. Их головы имели грушеобразную форму и были полностью
лишены волосяного покрова. На них выделялись огромные темные глаза и
приплюснутые носы. Один карлик был пониже других двух. "Вся троица
уставилась на меня". Хотя мать Евы регулярно проверяла на ночь двери,
убеждаясь, что их не забыли запереть, существа появились в комнате, будто
проникли сквозь щелку. Когда Ева рассказала матери о карликах и о том, как
они прошли сквозь дверь, мать воскликнула: "Что за ерунду ты рассказываешь?
Дверь была заперта. Это просто сон". Ева упорствовала, настаивая, что своими
глазами видела, как карлики покидали комнату, а мать повторяла: "Это сон.
Засыпай. Утром надо рано вставать".
Я спросил, могла ли Ева вспомнить, с чего начался этот инцидент.
По ее словам, отец, вероятно, читал им с сестрой сказку на ночь, а потом
оставил их вдвоем спать. На кровати Евы имелась решетка, чтобы девочка во
сне не свалилась. Она проснулась "от жужжания". По ее словам, существа, явно
мельче людей, вначале стояли у кровати, глядя на нее через решетку. Потом в
комнате замелькали огни, как будто кого-то искали с фонарями. Источник
освещения находился вне комнаты. Казалось, существа знали, за кем они
пришли. Обойдя комнату, они решительно направились к Еве, не обратив
внимания на ее младшую сестричку. Ева была настолько перепугана, что даже не
решилась позвать маму. Она свернулась калачиком, приняв положение плода, и
отвернулась лицом к стенке. Такая поза казалась ей наиболее безопасной.
Существа, пошептавшись, воткнули иглу ей между позвонками, должно быть, с
анестезией. Ева почувствовала, как поднимается над кроватью, ей показалось,
будто она в состоянии невесомости лежит на носилках из дерева и холста.
Потом лучом специальной энергии ее засосало сквозь окно на улицу и принесло
в корабль, куда она проникла сквозь дно. Ева заметила, что луч испускался
ободом, расположенным по периферии дна корабля. Глядя на свой балкон с
высоты, проносясь над соседними домами, которые вдруг показались ей такими
маленькими, Ева испытывала смесь ужаса и недоумения.
На борту корабля Еву привели в "лабораторию" и уложили на стол,
который окружали люди. Вокруг было множество приборов, мигающих
разноцветными огнями; зажигались и гасли красные и зеленые кнопки. Все это
походило на какую-то компьютеризованную систему. Однако, по-видимому, это
было "нечто иное". Существа на корабле напомнили Еве гномов из сказки про
Белоснежку. Они показались ей более изящными, нежели те, что вторглись в ее
спальню. Одно из существ обращалось к "коллегам", но не к Еве, поясняя, что
единственная их цель - эксперимент, который не причинит испытуемой никакого
вреда. Ева была глубоко поражена и оскорблена, когда существа стали
бесцеремонно "тыкать" ее острыми предметами, "исследуя" таким образом ее
ноги, позвоночник, шею и лоб. Казалось, будто они пытались что-то понять.
Ева сумела разглядеть длинный полый стержень, который ввели ей в лоб,
извлекая через него желтоватую жидкость, стекавшую ей на нос.
Еве казалось, что существа пребывают в радостном возбуждении. Во
всяком случае, занимаясь своими "процедурами", они весьма бойко и весело
переговаривались между собой. Пожалуй, они несколько переусердствовали, так
как их начальник, снова зайдя в помещение и понаблюдав за их действиями,
что-то сказал им с укором. И они постепенно, с видимой неохотой оставили
свое занятие. По словам Евы, "главный" задал своим подчиненным цель, а потом
случилось так, как бывает, когда учитель во время урока выходит из класса.
"Ученики", или в данном случае "медицинские работники", расшалились, то
Пирамида