Сет был уверен, что его друзья стали бы защищать его с величайшей
преданностью против всех притязаний его племянника, и он спокойно
ожидал известия о смерти своего брата. Что тот вернется когда-
нибудь, никто уже и надеяться не смел во всем Египте, кроме верной
Изи-ды; ибо протекло уже много лет, как не было даже малейшего
известия о добром царе.
Но вот, совершенно внезапно, распространилась весть:
- Царь возвращается домой; он уже вышел на берег! С быстротою
ветра радостное известие разнеслось по всей стране; один кричал о
нем другому; радость и ликованье наполнили всех; готовились
праздники для торжественного въезда возлюбленного царя; были
брошены все другие дела, ибо только одно чувство оживляло сердца,
чувство живейшей радости о нежданном появлении давно почитавшегося
умершим.
Путь Осириса от моря к Тапе был непрерывным триумфальным шествием;
по усыпанной цветами дороге въезжал он в свою столицу. Все
ликовало; со всех сторон слышался восторженный крик:
- Хвала нашему отцу! Хвала великому Осирису!
Сет ясно видел, что час его пробил. Блеск правителя уходил, и
честь, которую ему до сих пор оказывали из страха, легко могла
обратиться в презрение, даже в посрамление. И он поспешил
навстречу своему брату и лицемерно желал ему счастья при веселом
возвращении; но в тот же день собрал он своих приятелей и говорил
им:
- Любезные друзья, вы видели и слышали, какое радостное торжество
доставило всему Кеми возвращение моего брата. Мы одни только не
можем искренно участвовать со всеми в торжественных кликах, потому
что нам не предстоит ничего доброго. Я слишком хорошо знаю, что из
дружбы к вам иногда бывал снисходителен и что вы себе дозволяли
многое, что только моя любовь к вам могла не замечать в вас.
Теперь это миновало! Осирис будет судить строго. И все-таки мне
нечего бояться за себя самого, потому что я его брат. Но когда
подумаю, что мои друзья лишатся своих званий и должностей, будут
публично лишены чести, может быть, должны будут отправиться в
пожизненную каторжную работу на горные промыслы, - тогда сердце
мое обливается кровью. Вот, когда я об этом думаю, то желал бы:
пусть бы лучше царь никогда, никогда не возвращался.
Тогда все приверженцы окружили его и настаивали:
- Что же нам делать? Посоветуй ты нам! Помоги нам!
- Я этого не знаю! Оставьте меня! Нет никакого средства; все вы
погибли.
- Так мы пойдем, - вскричал наконец один в отчаянии, - бросимся
царю в ноги и признаемся ему во всем. Может быть, он милостиво
взглянет на наше раскаяние и простит нас.
- Малодушный глупец! - сказал Сет презрительно. - Не можешь ты
дождаться своего часа? Прежде времени хочешь выдать себя мстителю?
Разве не может Осирис умереть еще прежде? Тогда вы будете свободны
ото всякой вины и наказания.
Гордо покинул Сет зал. Смущенно смотрели окружающие друг на друга.
Да, если бы царь умер в один из следующих дней, тогда для них все
было бы спасено. Молча шел каждый из них домой и обдумывал наедине
с собою это слово. На следующий день и на другой затем день много
говорилось тайком с тем и с другим, и, прежде чем солнце в третий
раз взошло над восточными горами, заключен был гибельный союз; Сет
и семьдесят два сообщника поклялись друг другу убить царя; затем
хотели Изиду с сыном удалить, изгнать и Сета формально
провозгласить царем.
В Фивах шел праздник за праздником; Осирису оставалось мало
времени для забот о правлении. Даже царица Азо прибыла из Эфиопии,
чтобы приветствовать всеми чествуемого в его столице.
Сет между тем при удобном случае вымерил рост своего брата и купил
самый красивый гроб, имевший как раз такую длину. Найти готовый
гроб было не трудно, потому что в Фивах было много складов для
гробов. Египтянин часто был занят мыслью о своей смерти, и кто
мог, тот еще заживо покупал себе гроб, распоряжался изукрасить по
своему вкусу его и точно так же свою могилу, называвшуюся "вечным
жилищем". Красивый гроб был подарком, который в день рождения или
при другом каком празднестве принимался каждым с самой искренней
благодарностью. Сет распорядился купленный гроб приукрасить еще
самым богатым образом - золотом, слоновой костью, накладным
деревом, резьбой и живописью - и затем принести в свой дом.
Вскоре затем царица Азо распростилась и поехала назад в Эфиопию,
сопровождаемая на недалекое расстоянии Изидой. Но Изида не
вернулась тотчас обратно, а пробыла еще некоторое время в Кефте,
или Коптусе, городе, лежащем на Ниле милях в шести ниже Фив.
Во время ее отсутствия Сет пригласил своего брата и вельмож
царства на пиршество, данное по случаю возвращения многолюбимого
царя. На этом пире присутствовали и все семьдесят два поклявшихся.
Пируя и шутя, просидели все до поздней ночи. Если поднимался
какой-нибудь гость, который был не из клявшихся, то Сет отпускал
его;но Осириса все задерживали самыми настоятельными просьбами.
Наконец не осталось уже никого, кто мог бы помешать преступлению.
- Я охотно желал бы, - сказал Сет, - оставить в вас прочное
воспоминание об этом прекрасном дне, в который я после столь
долгой, долгой разлуки опять удостоился угостить своего дорогого
брата. Посмотрите, - продолжал он и повел все общество в зал, -
здесь я распорядился приготовить гроб, который, конечно, каждому
Пирамида