и дело ронял слезу ему на голову.
Что это? спрашивал сын.
Да так, капли пота.
Эй, клетка и костер готовы! объявили в этот момент майхака.
Пойдем, сынок, попробуем, что там за клетка, позвал сына отец.
Яналорэ забрался в клетку. Майхака закрыли ее, отнесли в дом священных флейт
и поставили на костер. Как только мальчик зажарился, его тут же съели.
Рассказывают, правда, и немного иначе: будто майхака сделали в доме священных
флейт каменную печь с двумя отверстиями. В одно запихали живого Яналорэ, а из
другого вынули уже хорошенько прожаренного.
Украшения сына отец, как и обещал, отнес жене. Мать взяла сосудик из тыквы,
положила в него браслеты и убрала подальше под крышу, где на помосте хранился
разный хлам.
На следующий день все пошли на охоту добыть мясо к очередному празднику.
Мальчик по имени Кьявре и девочка по имени Зареро отправились тоже. Охотничий
лагерь разбили в верховьях Обезьяньей реки. Неподалеку дотуда расположено, как
известно, озеро Водяных Людей. На дне его Калайтеве подошел к Куйматихоло и сказал:
Ты знаешь, что майхака устроили праздник, а брат твой Яналорэ разболтал
женщинам, как выглядят священные флейты? Яналорэ за это убили, а его браслеты мать
спрятала в тыквенный сосудик и оставила на помосте под крышей. Можешь сходить
посмотреть.
Куйматихоло принял облик обычной женщины и явился в дом родителей Яналорэ.
Можно я у вас немного муки возьму попросила женщина, она ведь, кажется, под
крышей хранится?
Забравшись на помост, женщина разыскала сосудик, забрала браслеты и отнесла
Калайтеве на дно озера.
Действительно, брата убили, подтвердила она. Ты вождь водяного народа должен
отомстить за смерть!
Не беспокойся, я отомщу!
Но только послушай: майхака сейчас не в селении, они охотятся в верховьях
Обезьяньей реки.
На следующий день охотники вышли из лагеря, рассеялись по саванне и подожгли
сухую траву, чтобы вспугнуть спрятавшихся животных. В лагере остались только Кьявре
и Зареро. Вскоре они услышали странные звуки, напоминавшие крик лесного петушка
тинаму:
"Хо... хо... хо...". Потом "Сви... сви... сви...ТУРУРУ туруру..."
Звуки раздавались все ближе. Было в этом крике что-тс тревожное.
Это не тинаму! решили дети. Забравшись на макушку высокого дерева, они
увидели. что к лагерю приближается Калайтеве. Он подошел ж оставленным охотниками
гамакам и сосчитал их. Чтобы не сбиться, Калайтеве привязал к каждому уже
сосчитанному кусочек лыка, содранного со ствола пальмы. На земле он заметил веревку
с узлами. Индейцы пареси и сейчас вяжут узлы на веревке, готовясь к празднику:
сколько осталось дней столько узлов, последний развязывают в день праздника.
Осмотрев веревку и гамаки, Калайтеве разузнал все, что хотел, и вернулся в озеро.
Зачем он считал узелки? недоумевали Кьявре и Зареро.
Когда мужчины, нагруженные богатой добычей, пришли с охоты, дети рассказали,
что они видели, сидя на деревьях. Но Кьявре и Зареро никто не поверил.
Не первый раз мы охотимся в верховьях Обезьяньей реки, уже деды наши гоняли
здесь дичь, и никогда никаких водяных людей никто не встречал!
Скорее уйдемте отсюда! не унимались дети.
Если вы так боитесь, то можете уходить, разрешил мальчику с девочкой их отец. Я
провожу их немного, объявил он товарищам. Дальше сами доберутся.
Между тем Калайеве созвал обитателей озера и сообщил результаты своих
наблюдений в охотничьем лагере. Вскоре он во главе отборного отряда двигался к
верховьям Обезьяньей реки. В это же время Кьявре и Зареро уже шли по дороге в
деревню. Когда до них донеслись вопли и крики, дети ускорили шаг.
Это вернулся тот страшный человек, что тогда приходил, он на наших теперь
напал! предупредили они отца.
Не говорите глупостей! Это охотники кушают потроха, вот и развопились от
радости, возразил индеец. Вы дальше сами идите, до дому недалеко, а я вернусь, возьму
нашу долю мяса.
Набив животы человечиной, Калайтеве и его водяные люди начали сравнивать
число убитых охотников с числом гамаков. Вскоре они обнаружили, что троих
обитателей лагеря не достает. Калайтеве прислушался. Звук приближающихся шагов
оповестил его о приближении отца Кьявре и Зареро. Едва тот вышел из зарослей, как его
схватили и тоже съели. Детишек Калайтеве нагнал без труда и принес к реке Сакри, где
сейчас Красивый порог.
Ты, Зареро, объявил он, станешь предводительницей водяного народа на этом
пороге.
Нет, я здесь не останусь, потому что здешний водяной народ людей кушает.
Хорошо, пусть Кьявре останется, а ты будешь жить на порогах Утиарити.
Кьявре и Зареро и поныне хозяйничают на этих порогах. Между тем водяные
люди приняли облик всех тех мужчин, которых они убили, погрузили жареное мясо на
специальные носилки и понесли его в селение майхака. Явились туда и запели:
Вот и съедены майхака за то, что сами съели Яналорэ!
Эта песня повторялась на разные лады, но деревенские женщины не придали
словам никакого значения и даже не спросили, куда подевались Кьявре и Зареро так они
были рады удачному завершению охоты. В одном из домов жили двоюродные сестры
Макарикало и Макуяло. Кто-то заглянул к ним и спросил:
Где здесь пиво?
Вон стоит, отвечали женщины.
Человек взял сосуд с пивом и вынес товарищам. Те принялись петь, танцевать и
прихлебывать пиво, но быстро устали, так как водяным людям все же непривычно
подолгу оставаться на суше. Двое приняли облик мужей Макарикало и Макуяло и стали
соображать, как лучше прикончить и съесть жен. Решили сделать вид, что пьяны.
Мужья Макарикало и Макуяло пьяны, надо отнести их домой! объявили танцоры.
Где наши гамаки? обратились пьяные к женам, с трудом выговаривая слова.
Вот у помоста, ложитесь!
Двое легли. Между их гамаками на полу стояла большая корзина с хлопком. В это
время в дом зашли остальные мужчины и пустились танцевать с женщинами. Пьяные
поднялись. Один из них сделал пару шагов и снова повалился в гамак. Макарикало легла
рядом, думая, что в гамаке муж. Своего маленького ребенка она взяла на руки. В
помещении стало почти темно. Пьяный притворился, будто заснул. Потом издал
приглушенное ворчание и стал бубнить песню о том, как они убили и сожрали мужей
этих женщин.
Иди-ка сюда и послушай, как хрипит мой муж и что он поет! прошептала
Макарикало, подзывая сестру.
Макуяло долго вслушивалась, прежде чем сумела разобрать слова.
Засвети огонь, посмотрим поближе, кто здесь лежит! Обе женщины склонились
над спящим. В отблесках пламени были видны красный, словно стручок перца, нос и
Пирамида