- Ты слишком хорош сейчас, - сказал он, все еще смеясь. - Ты
ударяешься из одной крайности в другую. Успокойся. Нет необходимости
разговаривать с растениями, если ты не хочешь узнать их секреты. И для
этого тебе требуются самые несгибаемые намерения. Поэтому не растрачивай
своих добрых желаний. Нет нужды видеть твою смерть тоже. Достаточно того,
что ты чувствуешь ее присутствие рядом с собой.
5. ПРИНИМАНИЕ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА СВОИ ПОСТУПКИ
Вторник, 11 апреля 1961 года
Я приехал к дому дона Хуана ранним утром в воскресенье 9 апреля.
- Доброе утро, дон Хуан, - сказал я. - рад тебя видеть!
Он взглянул на меня и мягко рассмеялся. Он подошел к моей машине,
пока я ее устанавливал и подержал дверь открытой, пока я собирал какие-то
свертки с едой, которые я привез для него.
Мы подошли к дому и сели перед дверью. Впервые я действительно
осознавал, что я тут делаю. В течение трех месяцев я фактически смотрел
вперед лишь в том смысле, чтобы вернуться назад к "полевой работе".
Казалось, бомба замедленного действия, установленная внутри меня,
разорвалась, и я внезапно вспомнил нечто трансцендентальное для меня. Я
вспомнил, что когда-то в моей жизни я был очень терпелив и очень
эффективен.
Прежде, чем дон Хуан успел что-либо сказать, я задал ему вопрос,
который твердо засел у меня в уме. В течение трех месяцев меня
преследовало воспоминание о соколеальбиносе. Как он узнал об этом, если я
сам забыл о нем.
Он засмеялся, но не ответил. Я упрашивал его сказать мне.
- Это было ничто, - сказал он со своей обычной убежденностью. - любой
может сказать, что ты странный. Ты онемевший, и это все.
Я почувствовал, что он снова меня сбивает с рельс и загоняет в угол,
в который мне совсем не хочется идти.
- Разве можно видеть нашу смерть? - спросил я, пытаясь не уходить от
темы.
- Конечно, - сказал он, смеясь. - она здесь, с нами.
- Откуда ты знаешь об этом?
- Я старик, с возрастом узнаешь всякого рода вещи.
Я знаю массу старых людей, но они никогда об этом не знали. Откуда же
ты знаешь?
- Что ж, скажем, что я знаю всякого рода вещи, потому что я не имею
личной истории и потому что я не чувствую себя более важным, чем кто-либо
еще и потому что моя смерть сидит здесь же.
Он вытянул свою левую руку и пошевелил пальцами так, как если бы он
действительно что-то трогал.
Я засмеялся. Я знал, куда он заводит меня. Старый черт опять
собирается оглушить меня, возможно, моей собственной важностью, но на этот
раз меня это не заботило. Воспоминание о том, что когда-то давно я обладал
превосходным терпением наполнило меня странной спокойной эйфорией, которая
рассеивала большую часть моих чувств нервозности и нетерпимости по
отношению к дону Хуану. Вместо этого я ощущал удивление по отношению к его
поступкам.
- Кто ты есть на самом деле? - спросил я. Он казался удивленным. Он
открыл глаза до огромных размеров и мигнул, как птица, закрывая веки так,
как если бы они были пленкой. Веки опустились и поднялись вновь, а его
глаза остались в фокусе. Этот маневр испугал меня, и я отшатнулся, а он
засмеялся с детской беззаботностью.
- Для тебя я Хуан Матус, я к твоим услугам, - сказал он с
преувеличенной вежливостью.
Затем я задал другие вопросы, которые вертелись у меня на языке.
- Что ты со мной сделал в первый день, когда мы встретились? - я имел
в виду тот взгляд, которым он меня наградил.
- Я? Ничего, - ответил он невинным тоном.
Я описал ему, что я почувствовал, когда он взглянул на меня, и как
это неестественно было для меня онеметь от этого взгляда.
Он смеялся, пока слезы не потекли у него по щекам. Я опять
почувствовал волну враждебности по отношению к нему. Я думал, что я был с
ним таким серьезным и таким вдумчивым, а он со своими грубыми привычками
был таким "индейцем".
Он явно заметил мое настроение и совершенно внезапно перестал
смеяться.
После долгого колебания я сказал ему, что его смех раздражал меня,
поскольку я серьезно пытался понять то, что со мной случилось.
- Тут нечего понимать, - ответил он спокойно.
Я повторил для него перечень необычных событий, которые имели место с
тех пор, как я его встретил, начиная с того колдовского взгляда, которым
он на меня взглянул, до воспоминания о соколе-альбиносе и видения на
булыжнике тени, о которой он сказал, что это моя смерть.
- Зачем ты все это делаешь со мной? - спросил я его. В моем вопросе
не было никакой укоризны. Мне было просто любопытно при чем тут, в
частности, я.
- Ты просил меня рассказать тебе то, что я знаю о растениях.
Я заметил нотку сарказма в его голосе. Он говорил так, как будто он
подсмеивался надо мной.
- Но то, что до сих пор ты говорил мне, никакого отношения к
растениям не имело, - запротестовал я.
Он ответил, что для того, чтобы узнать, нужно время.
У меня было такое чувство, что с ним бесполезно спорить. Я сообразил
тогда полный идиотизм легких и абсурдных выводов, который я сделал. Пока я
не был дома, я обещал себе, что я никогда не буду терять голову и не буду
чувствовать раздражение по отношению к дону Хуану. Однако, в
действительной ситуации в ту же минуту, как только он привел меня в
замешательство, я испытал новый приступ мелочного раздражения. Я
чувствовал, что нет никакого способа для меня взаимодействовать с ним, и
это меня сердило.
- Думай о своей смерти сейчас, - сказал дон Хуан внезапно. Она у тебя
на расстоянии вытянутой руки. Она может дотронуться до тебя в любой
момент. Поэтому, у тебя дома действительно нет времени для ерундовых
мыслей и мелочного раздражения. Ни у кого из нас нет времени для этого.
- Ты хочешь знать, что я сделал с тобой в первый день, когда мы
Тэги:
Шаманизм
Пирамида