Он наклонился и приказал мне шепотом не смотреть на него, а
пристально смотреть в точку на циновке, которая была прямо против моих
глаз. Он сказал, что я должен смотреть одним глазом, левым, и что рано или
поздно я _у_в_и_ж_у_ хранителя.
Я направил пристальный взгляд на точку, которую он указал, но ничего
не видел. В некоторый момент, однако, я заметил мошку, летавшую перед
моими глазами. Она села на циновку. Я следил за ее движениями. Она
приблизилась очень близко ко мне, так близко, что мое зрительное ощущение
затуманилось. И затем, внезапно, я почувствовал, что я как бы поднялся.
Это было очень сбивающее с толку ощущение и заслуживало некоторого
объяснения, но для этого не было времени. У меня было полное ощущение, что
я видел прямо вперед от моего обычного уровня глаз, и то, что я увидел,
потрясло все фибры моего существа. Нет способа, чтобы описать
эмоциональный толчок, который я пережил. Прямо передо мной было
гигантское, чудовищное животное. Действительно чудовищная вещь! Никогда в
самых диких фантазиях у меня не было столкновений ни с чем, подобным
этому. Я смотрел на него в совершенном, крайнем замешательстве.
Первой вешью, которую я действительно заметил, был его размер. Я
подумал по какой-то причине, что оно, должно быть, было около ста футов
высотой. Оно, казалось, стояло прямо, хотя я не мог понять, как оно
стояло. Затем я заметил, что оно имело крылья, два коротких, широких
крыла. В этом месте я стал сознавать, что я настойчиво рассматриваю
животное, как будто оно было обычного вида, то есть я смотрел на него.
Однако, я не мог в действительности смотреть на него путем, каким я привык
смотреть. Я понял, что я, скорее, замечал его по частям, как будто,
картина становилась более ясной, когда добавлялись части. Его тело было
покрыто пучками черных волос. У него было длинное рыло, которое сочилось.
Его глаза были выпуклые и круглые, подобно двум огромным белым шарам.
Затем оно начало махать крыльями. Это было не движение крыльев, как у
птиц, а трепетание, вибрация. Оно набрало скорость и начало кружиться
передо мной; это был не полет, а, скорее, торможение с поразительной
скоростью и проворством, всего в нескольких дюймах над землей. В этот
момент я обнаружил себя поглощенным в наблюдение за его движением. Я
подумал, что его движения были безобразны, но однако, его скорость и
легкость были великолепны.
Оно покружилось дважды передо мной, вибрируя своими крыльями, и все,
что сочилось из его рта, летело во всех направлениях. Затем оно описало
круг и заскользило прочь с неописуемой скоростью, пока не исчезло из вида.
Я пристально смотрел в направлении, в котором оно улетело, так как ничего
не было, что я мог бы делать. У меня было очень странное ощущение тяжести,
ощущение существа, неспособного собрать свои мысли связно. Я не мог
сдвинуться. Я был как будто приклеен к месту.
Затем я увидел вдали нечто, похожее на пятно; спустя мгновение
громадный зверь снова кружился на полной скорости передо мной. Его крылья
были все ближе и ближе к моим глазам, пока не достигли меня. Я
почувствовал, что его крылья действиетльно достали меня, они были здесь. Я
пронзительно закричал со всей своей силой, собрав в одно самые мучительные
усилия, которые я когда-либо имел.
Следующей вещью, которую я осознал, было то, что я сидел на своей
циновке, и дон Хуан тер мой лоб. Он натер мои руки и ноги листьями, затем
он отвел меня к канаве позади его дома, снял с меня одежду и полностью
окунул меня в воду; затем вытащил меня и окунул меня снова и снова.
Когда я лежал в мелкой канаве, дон Хуан вынимал мою левую ногу время
от времени и похлопывал осторожно по подошве. После этого я чувствовал
щекотание. Он заметил это и сказал, что я был в порядке. Я оделся, и мы
вернулись в его дом. Я снова сел на свой соломенный мат и попытался
заговорить, но почувствовал, что не мог сконцентрироваться на том, что я
хотел сказать, хотя мои мысли были очень ясными. Я был удивлен, поняв, как
много концентрации необходимо, чтобы говорить. Я также заметил, что для
того, чтобы сказать что-либо, я останавливал взгляд на вещах. У меня было
впечатление, что я запутался очень глубоко, и когда я хотел говорить, я
должен был всплыть подобно водолазу; я должен был подняться, как будто
притянутый своими словами. Дважды пытался откашляться обычным способом. Я
мог сказать тогда все, что я хотел, но я не мог. Я предпочитал оставаться
на необычном уровне тишины, где я мог только смотреть. У меня было
чувство, что я постучался в то, что дон Хуан называл "видение", и это
сделало меня очень счастливым.
Потом дон Хуан дал мне суп и лепешки и велел мне есть. Я мог есть без
какого-либо усилия и без потери того, что, я думал, было моей "силой
видения". Я фокусировал свой пристальный взгляд на всем вокруг меня. Я был
убежден, что я мог "видеть" все, и, тем не менее, весь мир выглядел таким
же, насколько я оценивал. Я старался "видеть" до тех пор, пока не стало
совершенно темно. Наконец, я перестал стараться, лег и заснул.
Я проснулся, когда дон Хуан покрывал меня одеялом. У меня болела
голова и тошнило. Потом я почувствовал себя лучше и крепко заснул до
следующего дня.
Утром я был собой снова. Я нетерпеливо спросил дона Хуана:
- Что происходило со мной?
Дон Хуан скромно засмеялся.
- Ты ходил смотреть хранителя, и, конечно, ты нашел его, - сказал он.
- Но что это было, дон Хуан?
- Страж, хранитель, часовой другого мира, - сказал дон Хуан
убедительно.
Я намеревался рассказать ему подробности об этом зловещем и
безобразном звере, но он не обратил внимания на мою попытку, сказав, что
мое переживание не было особенным, что любой человек мог пережить это.
Я сказал ему, что хранитель вызвал во мне такой шок, что я
действительно не был еще способен думать об этом.
Дон Хуан рассмеялся и высмеял то, что он называл сверхдраматической
наклонностью моей натуры.
- Эта вещь, чем бы она ни была, задела меня, - сказал я. - это было
так реально, как ты и я.
- Конечно, это было реально. Причинила ли она вам боль, или нет?
Когда я вспоминал свои переживания, мое возбуждение росло. Дон Хуан
велел мне успокоиться. Затем он спросил меня, действительно ли я боялся
его; он подчеркнул слова "действительно".
- Я был ошеломлен, - сказал я. - Никогда в моей жизни у меня не было
переживания такого благоговейного страха.
- Брось, - сказал он, смеясь. - Тебе было нечего бояться.
- Я клянусь тебе, - сказал я м искренней страстью, - что если бы я
Тэги:
Шаманизм
Пирамида