ствии тоже.
Мать подтвердила, насказав массу ошарашиваю-
щих подробностей о мгновенных самопроизвольных
перемещениях иных мелких предметов в доме семьи
Зюбан.
"Я - ПРОКЛЯТАЯ МАТЕРЬЮ"
А вот рассказ пожилой крестьянки:
- Я была маленькой, лет пяти или шести, когда к
моей тетке постучался какой-то прохожий:
- Дай водицы испить, кормилица.
- Поди далее, там подадут, - сказала тетка моя в
ответ на просьбу.
- Ну, попомни же это, голубушка, - пригрозил
прохожий и пошел далее...
С этой-то поры стали замечать в доме что-то
странное, как будто что-то невидимое, но живое
между нами живет и делает во всем помеху. То
горшки, которым нужно стоять в печи, найдут под
печкою, то какая-нибудь посуда вывалится из рук,
то вещь какая очутится где-нибудь в таком месте,
где ей не следует быть, например лапоть в горшке со
щами. Стали с соседями об этом деле думать да га-
дать...
Подумали и решили позвать колдуна из одной де-
ревни верст за пятнадцать, чтобы он дело разрешил,
да из головы долой.
Колдун приехал; а уж пред этим накрыли на стол,
поставили на стол самовар, приготовили чай, графин
настойки. Дом у тетки был зажиточный.
Колдун был старик высокий, дородный, одет в
синий халат, в поярковую шляпу. Огляделся и сел в
передний угол. Дядя и тетка принялись угощать
гостя и просить помочь горю, о котором ему ранее
было рассказано.
- Ничего, ничего!.. Это дело плевое, нам и не
такие дела приходилось обламывать, - говорит кол-
дун, а сам так и погоняет рюмка за рюмкой в свою
утробу.
Посидел с полчаса, а может быть, и более, все ни-
чего...
Только вдруг смотрят, а на потолке висит пара
лаптей. И мотаются.
- А! Пошучивает... Погоди, погоду!, .^.^рт я
тебя!.. - пропустил еще рюмку для храбрости.
Потом взглянул на свою шляпу, а она вся изрезан-
ная, так что на голову надеть нельзя.
Колдун вспылил и начал шептать какие-то наго-
воры.
Не тут-то было. Правда, лапти с потолка упали на
пол, зато у колдуна оказались сапоги и шаровары на
ремешки изрезанными.
Колдун схватил упавшие с потолка лапти, выбе-
жал в сени, там надел их и опрометью припустил
скорым шагом по улице.
- Что же, кормилец? Помоги!
- Нет, тут посильнее меня, я не в силах... Хвас-
тать нечего... - И с этими словами ушел.
...Однажды летом мы, ребятенки, бегали по лугу
за деревней, как вдруг увидели между нами девочку,
которая с месяц, не более, умерла. Мы - маленькие.
Что понимали? Она с нами гуляла, играла, и мы ее
кликали по-прежнему Сашей.
Воротясь домой, рассказывали домашним, что ви-
дели покойную Сашу, а дома большаки (взрослые. -
А. П.) и говорят:
- Сашутка месяц как в могилке, как же она к вам
играть придет?
А мы - свое.
Вот кто-то из баб и научил нас спросить у девоч-
ки, откуда та взялась, когда ее схоронили.
На другой день опять увидали эту загадочную
Сашу. Она опять стала играть с нами.
Пирамида