Я забыл рекомендацию ла Горды не говорить о происшедшем
с нами и стал им рассказывать, что мы поехали сначала в
близлежащий городок и обнаружили там заинтересовавший нас
дом. Всех их, казалось, охватила внезапная дрожь. Они
встрепенулись, посмотрели друг на друга, а затем на Горду,
как бы ожидая, что она расскажет им дальше об этом.
- Что это был за дом? - спросил Нестор.
Прежде чем я начал говорить, Горда прервала меня. Она
начала рассказывать торопливо и почти неразборчиво. Мне было
ясно, что она импровизирует. Она употребляла слова и даже
фразы на языке масатек. Она бросала на меня украдкой
взгляды, которые передавали молчаливую просьбу ничего не
говорить об этом.
- Как насчет твоих сновидений, нагваль? - спросила она
с облегчением, как человек, который выпутался из трудного
положения. - нам бы хотелось всем знать обо всем том, что ты
делаешь. Я думаю, очень важно, чтобы ты рассказал нам об
этом.
Она наклонилась ко мне и осторожно, как только могла,
прошептала мне на ухо, что из-за того, что произошло с нами
в оасаке, я должен рассказать им о своем сновидении.
- Почему это должно быть важным для вас? - спросил я
громко.
- Я думаю, что мы очень близки к концу, - сказала Горда
бесстрастно. - все, что ты сейчас скажешь или сделаешь,
представляет для нас сейчас величайшую важность.
Я рассказал им содержание того, что считал своим
настоящим сновидением. Дон Хуан рассказывал мне, что нет
смысла обращать особое внимание на наши попытки. Он дал мне
эмпирическое правило. Если я вижу одно и то же три раза, то
я должен уделить особое внимание этому; в остальных случаях
попытки неофита будут простой ступенью в построении третьего
внимания.
Однажды во сне я увидел, что проснулся, и выскочил из
постели, тут же обнаружив самого себя, спящего в кровати. Я
наблюдал себя спящего и имел достаточно самоконтроля, чтобы
вспомнить, что я нахожусь в сновидении. Тогда я последовал
указаниям дона Хуана, которые состояли в том, чтобы избегать
внезапных встрясок и удивлений и воспринимать все спокойно.
Сновидящий, говорил дон Хуан, должен быть погружен в
бесстрастное экспериментирование.
Вместо того, чтобы рассматривать свое спящее тело,
сновидящий выходит из комнаты. Я внезапно оказался,
непонятно, каким образом, снаружи комнаты. И у меня было
такое впечатление, что я оказался там мгновенно. Когда я
остановился, то холл и лестница показались мне громадными.
Если что и испугало меня той ночью, так это размеры этих
сооружений, которые в реальной жизни были вполне
нормальными. Холл был около 15 метров длиной, а лестница -
16 ступенек.
Я не мог себе представить, как преодолеть те огромные
расстояния, которые воспринимал. Я находился в неподвижно-
сти, а затем что-то заставило меня двигаться. Однако я не
шел, я не чувствовал своих шагов. Совершенно неожиданно я
оказался держащимся за перила. Я мог видеть кисти и
предплечья рук, но не чувствовал их. Я удерживался при
помощи какой-то силы, которая была никак не связана с моей
мускулатурой, насколько я ее знаю. То же самое произошло,
когда я попытался спуститься с лестницы. Я не знал, как
ходить. Я не мог сделать ни шага, будто мои ноги были
склеены вместе. Наклоняясь вперед, я мог видеть мои ноги, но
не мог двинуть их ни вперед, ни вбок, ни поднять их к груди.
Казалось, я прирос к верхней ступеньке. Я чувствовал
себя чем-то вроде тех пластмассовых кукол, которые могут
наклоняться в любом направлении до тех пор, пока не примут
горизонтального положения лишь для того, чтобы вес тяжелых
оснований поднял их вертикально /"ванька-встанька" -
прим. пер./.
Я предпринимал огромные усилия, чтобы идти и шлепал со
ступеньки на ступеньку, как полунадутый мяч. Мне
потребовалось невероятно большое внимание, чтобы добраться
до первого этажа. Я никак не могу иначе это описать.
Определенное внимание потребовалось, чтобы сохранить свое
поле зрения, чтобы не дать ему распасться на мимолетные
картины обычного сна.
Когда я наконец добрался до входной двери, я не мог ее
открыть. Я пытался отчаянно, но безуспешно. Затем я
вспомнил, что выбрался из своей комнаты, выскользнув из нее,
как если бы дверь была открыта. От меня потребовалось только
вспомнить то чувство выскальзывания, и внезапно я был уже на
улице. Было тепло. Особая свинцово-серая темнота не
позволяла мне воспринимать никаких цветов. Весь мой интерес
был тотчас притянут к широкому полю яркого света. Передо
мной на уровне глаз я скорее вычислил, чем воспринял, что
это был уличный фонарь, поскольку я помню, что такой фонарь
находился сразу на углу, в шести метрах над землей. Тут я
понял, что не могу привести свое восприятие в соответствую-
щий порядок, чтобы можно было правильно судить, где есть
верх, где низ, где здесь, где там. Все казалось необычным. У
меня не было никакого механизма, как в обычной жизни, чтобы
построить свое восприятие.
Все находилось на переднем плане, а у меня не было
желания заниматься необходимой процедурой настройки
восприятия.
Ошеломленный, я находился на улице, пока у меня не
появилось ощущение, что я левитирую.
Я удерживался за металлический столб, на котором висели
фонарь и уличный знак на углу. Сильный ветер поднимал меня
вверх. Я скользнул вверх по столбу, пока не смог ясно
разобрать название улицы: Аштон.
Тэги:
Шаманизм
Пирамида