— Мне очень нужно нечто подобное! — неестественно блестевшие глаза говорившего вспыхнули еще ярче от нетерпения.
— Вы, случайно, не американец? — Тавернер заговорщически понизил голос до шепота.
Яркие глаза горели подобно лампам.
— Я безгранично заинтересован в них.
— Они достойны интереса, — сказал Тавернер, — но это детские забавы. — Он небрежно раскрыл свою ладонь, показывая черные семена, извлеченные из маковой головки, которые сейчас служили ему образцом предлагаемого товара.
Теперь сигарета покинула апатичный рот. — Вы хотите сказать, что знаете что-то о Кундалини?
— Огонь священной змеи? — спросил Тавернер. — Конечно, мне известны его свойства, но я лично их не использую. Я считаю их действие слишком сильным. Они способны выбить из колеи неготовый к этому ум. Я всегда использую свои ритуальные методы.
— Вы что, обучаете учеников? — воскликнул наш новый знакомый, почти вне себя от нетерпения.
— Да, временами, если нахожу подходящего человека, — сказал Тавернер, с отсутствующим видом играя черными семенами.
— Я чрезвычайно этим интересуюсь, — сказал муж¬чина на диване. — Не могли бы вы меня рассматривать как подходящего человека? Я убежден, что обладаю гипнотическими способностями. Я часто вижу в высшей степени необычные вещи.
Тавернер долго его рассматривал, пока собеседник ждал вынесения приговора.
— Вас, вероятно, будет нетрудно обучить навыкам астрального видения.
Наш новый знакомый вскочил на ноги. — Поехали ко мне, — закричал он. — Там мы сможем все обговорить в спокойной обстановке. — Я, полагаю, вам потребуется вознаграждение? Я не богат, но любой труд требует оплаты и я готов оплатить ваши усилия.
— Моя ставка пять гиней, — сказал Тавернер с выражением, достойным Урии Гипа.
Человек с душистой сигаретой издал вздох облегчения. Я уверен, что если бы Тавернер добавил к этой цифре еще ноль, тот уплатил бы и эту сумму. Мы прибыли в его квартиру — большую, хорошо освещенную комнату, расписанную самой невероятной смесью красок. Кушетка, которая, видимо, ночью служила посте¬лью, стояла в углу перед камином. Из ближнего угла комнаты шел тот неописуемый запах, от которого невозможно избавиться там, где накапливаются остатки пищи, — запах беконной шкурки и разлитого кофе, а невидимый протекающий кран сообщил нам, где умывается наш хозяин.
Тавернер предложил ему лечь на кушетку, вытащил из своего кармана пакет с черным порошком и вытряс несколько зернышек в медную курильницу, стоявшую на каминной полке. Тяжелые клубы дыма поплыли по квартире, подавляя доносящиеся из углов запахи, что навело меня на мысль о кумирнях и странных ритуалах, с помощью которых стараются умилостивить свирепых богов.
Кроме окуривания, Тавернер повел обычную гипнотическую обработку, с чем я, благодаря своему медицинскому опыту, уже имел возможность познакомиться. Я наблюдал, как человек на кушетке быстро вошел в состояние глубокого гипноза, а затем в состояние расслабления почти с полным прекращением жизненных функций — уровень, до которого лишь очень немногие гипнотизеры могут или отваживаются доводить своего пациента. Затем Тавернер начал работать с одним из важнейших центров, где располагается нервное сплетение. В чем состоял его метод, я не мог себе ясно представить, так как Тавернер был обращен ко мне спиной, но это тянулось недолго и вскоре с помощью ряда быстрых гипнотических пассов он вернул свою жертву в нормальное состояние.
Наполовину окоченевший мужчина сел на кушетке, глупо мигая на свету. Вся процедура заняла около двадцати минут, и он достаточно ясно давал нам понять, что сеанс не стоит денег, которые он безо всякого удовольствия отсчитывал Тавернеру.
Тавернер, однако, не проявлял желания уйти, затягивая разговор и, как я заметил, внимательно следя за своим пациентом. Последний казался чем-то обеспокоенным и, поскольку мы не трогались с места, наконец сказал:
— Извините, мне кажется, за дверью кто-то есть, — и, пройдя через комнату, быстро открыл дверь и выглянул. Его взору предстал лишь пустой коридор. Он вернулся и возобновил свой разговор с Тавернером, но без должного внимания, время от времени бросая тревожный взгляд через его плечо.
Затем, внезапно прервав моего коллегу на середине предложения, он сказал:
— Я уверен, в комнате кто-то есть, у меня странное ощущение, как будто за мной наблюдают, — и он отдернул тяжелую штору, которая закрывала альков, но за ней не было ничего, кроме веника и щеток. Пройдя в другой угол, он открыл шкаф, заглянул под кровать и тщательно обыскал всю квартиру, осматривая все потайные места, которые едва ли могли скрыть ребенка. Увлекшись поисками, он, казалось, совсем забыл о нашем присутствии, но наконец повернулся к нам.
— Это очень странно, — сказал он. — Но я не могу избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Слов¬но сам дьявол находится здесь, прячась в комнате и выжидая, когда я повернусь к нему спиной.
Внезапно он посмотрел вверх. — Что это за странные шары света, движущиеся по потолку? — воскликнул он.
Тавернер дернул меня за рукав. — Пошли, — сказал он, — нам пора уходить. Маленькие друзья Ирвина — не слишком приятная компания.
Мы покинули хозяина, который столбом стоял среди комнаты и следил глазами за невидимым объектом, медленно прокладывающим свой путь вниз по стене. Что произошло, когда он достиг пола, я так и не узнал.
Выйдя на улицу, я с облегчением вздохнул. Определенно, в этой квартире было что-то неприятное.
— Какую чертовщину вы устроили этому человеку? — спросил я у своего спутника.
— То, что я пообещал сделать, — дал ему ясновидение, — ответил Тавернер.
— Как же он должен понести наказание за совершенные им жестокости?
— Нам неизвестно, чтобы он совершал какие-нибудь жестокости, — вежливо ответил Тавернер.
— Тогда чем же вы руководствовались?
— Именно этим. Когда человек получает способность ясновидения, первое, что он видит, — это свою обнаженную душу и, если этот человек тот, что мы предполагали, это будет, вероятно, последним видением, поскольку душа, хладнокровно подготовившая эти убийства, не вы¬несет их вида. Если же, с другой стороны, он просто обычный человек, не слишком плохой или хороший, тогда он обогатится интересным переживанием.
Внезапно где-то над нашими головами в сгущающихся сумерках пронесся леденящий душу пронзительный крик. Он был настолько страшен, что вызвал ужас у всех, кто его слышал, и другие прохожие, так же как и мы, замерли при этом звуке. С грохотом распахнулась дверь, отдавшись эхом по всему зданию, которое мы только что покинули, и мы увидели, как бегущий человек пересекает дорогу и направляется к реке.
— Бог мой! — сказал я. — Он же побежал к дамбе, — и хотел ринуться в погоню, но Тавернер остановил меня.
— Это его дело, а не наше, — сказал он. — И в любом случае я сомневаюсь, чтобы он встретился со смертью, когда дойдет до точки, — смерть, как вам известно, может быть очень страшной штукой.
Он был прав, так как звук шагов повернул вдоль улицы, и человек, который только что пронесся мимо нас, как слепой, устремился к ярким огням и человеческому стаду на ревущей Фулхем Роуд.
— Что же он увидел? — спросил я Тавернера, и холод пробежал по моей спине. Я нелегко поддаюсь панике, что бы я ни увидел, но, должен честно признаться, боюсь вещей, которых не понимаю.
— Он встретил Стоящего у Порога, — сказал Тавернер и замолчал. Но у меня и не было никакого желания расспрашивать его дальше. Я видел лицо Ирвина, когда он пробегал мимо, и оно сказало мне все, что мне следовало знать о природе этого странного Обитателя внешней тьмы.
Тавернер остановился, чтобы опустить пачку денег, которая была у него в руках, в ящик для сбора пожертвований онкологической больницы.
— Роудз, — спросил он, — вы бы предпочли умереть — и делу конец или провести всю свою жизнь в страхе смерти?
— Я бы предпочел десять раз умереть, — ответил я.
— И я тоже, — сказал Тавернер. — Пожизненный приговор хуже смертного приговора.
Гончая смерти
— Все в порядке? — спросил мой пациент, когда я, закончив прослушивание, отложил стетоскоп. — Я могу жить спокойно до конца своих дней?
— Ваше сердце работает не совсем так, как хотелось бы, — ответил я, — но если относиться к нему осторожно, оно будет служить так долго, как вы того пожелаете. Следует, однако, избегать чрезмерных напряжений.
На лице мужчины появилось странное выражение.
— А если напряжения охотятся за мной? — спросил он.
— Вы должны так наладить свою жизнь, чтобы свести их, по возможности, к минимуму.
Скачать книгу [0.34 МБ]
Пирамида