медленно нагревая, удалите всю влагу; дав остыть, отделите
пепел трупов
от несгоревшего порошка, оставшегося на дне реторты; таким
образом вы
получите два яда: жидкость и порошок. Жидкость будет также
действительна,
как и ужасная Тоффанская вода; порошок же иссушит в несколько
дней, а
затем умертвит среди ужасных страданий или полного
расслабления того, кто
примет щепотку его, подмешанную к какому-нибудь напитку. Нужно
признать,
что этот рецепт имеет самый мерзкий и грязный вид и до тошноты
напоминает
гнусную стряпню Канидии и Медеи.
Подобные порошки получали, по их словам, средневековые
колдуны на шабаше
и затем за большие деньги продавали невежеству и ненависти;
благодаря
всеобщей вере в подобные тайны, они распространяли ужас по
деревням и
наводили порчу. Раз что воображение было поражено, и нервная
система
затронута, - жертва быстро угасала, и самый ужас родителей и
друзей
ускорял ее гибель, Колдун или колдунья почти всегда
представляли собой
род человеческой жабы, совершенно распухшей от старой злобы;
они были
бедны, всеми отвергнуты и, следовательно, злобны. Страх,
внушаемый ими,
являлся для них утешением и местью; сами отравленные
обществом, которого
они знали только отбросы и пороки, они, в свою очередь,
отравляли лиц
настолько слабых, чтобы их бояться, и мстили красоте и
молодости за свою
проклятую дряхлость и непростительное безобразие.
Подобные гнусные действия и совершение этих отвратительных
таинств
составляли и подтверждали существование того, что в то время
называлось
договором со злым духом. Конечно, оператор должен был
принадлежать злу
душой и телом и, по справедливости, заслуживал всеобщее
осуждение,
выраженное в аллегории об аде. Без сомнения, нас должно
удивлять и
огорчать, что люди могут доходить до такой степени злобы и
безумия; но
разве самая низкая глубина не нужна, как основание, для высоты
самых
величественных добродетелей, и не доказывает ли пропасть ада,
как
антитеза, бесконечных высоты и величия неба?
На севере, где инстинкты более обузданы и долговечны, и в
Италии, где
страсти экспансивней и пламенней, до сих пор еще боятся порчи
и дурного
глаза. В Неаполе нельзя с презрением относиться к "жеттатуре"
(дурному
глазу), и по некоторым внешним признакам можно распознать лиц,
одаренных
этой несчастной способностью. Чтобы гарантировать себя от них,
надо
носить на себе рога, говорят сведущие люди, и толпа, буквально
все
понимающая, спешит украсить себя маленькими рогами, не
стараясь понять
смысла этой аллегории. Рога, атрибут Юпитера, Аммона, Вакха и
Моисея,
символ моральной силы или энтузиазма; и, чтобы не бояться
жеттатуры,
нужно властвовать над фатальным током инстинктов посредством
великих
смелости, энтузиазма или мысли. Таким же образом почти все
народные
суеверия - невежественное толкование какой-нибудь великой
аксиомы или
чудесной тайны оккультной мудрости. Разве Пифагор, написав
свои
удивительные символы, не завещал мудрецам совершенную
философию, а толпе
новую серию пустых обрядов и смешных обычаев? Так, разве не
давал он под
видом крайне прозрачных аллегорий правил милосердия, как
социального, так
и частного, говоря: "Не собирай того, что упало со стола, не
руби
деревьев на большой дороге, не убивай змею, упавшую в твою
ограду?" И,
когда он говорит: "не смотрись в зеркало при свете факела", -
разве это
не остроумный способ научить истинному познанию самого себя,
которое не
совместимо с искусственным светом и предрассудками систем.
Также обстоит
Пирамида