С самого начала мы сталкиваемся с отрицанием экзистенциальной _озабоченности собственной судьбой_. На первый взгляд, смысл сентенции негативен: она утверждает подчиненность (не-свободу) человеческого существа перед лицом неумолимого закона, осуществляющего его судьбу. Парадокс, заключенный в таком утверждении, постоянно присутствует в учении дона Хуана, как и в ряде иных метапсихологических доктрин оккультизма. Сила, о которой идет речь, принципиально непостижима, работа ее неумолима и загадочна, а потому она как бы космически удалена от индивида - удалена в обоих значениях этого слова: устранена из внутренне освоенного пространства и, одновременно, отодвинута в немыслимую даль. Словом, она _обесчеловечена_, _дегуманизирована_; это холодный и фатальный образ - ему нельзя молиться, он не знает жалости и безразличен к страданию. Но есть и другая сторона этой Силы: будучи чем-то бесконечно большим, чем человек, она все же включает в себя человека, некою частью словно резонирует с ним и растет из него же. (Быть может, следует говорить _пронизывает_ его, что скорее соответствует действительности. Но в данном случае нам хочется подчеркнуть участие субъекта в этом над-субъективном процессе,- тем более, что Сила абсолютна, и любая точка оказывается источником ее, оставаясь в равной степени предметом ее приложения.) В конечном счете, это непостижимый _союз_ между человеком и универсумом, блистательно осуществляющий бытие в его гармонии. Так преодолевается отчужденность человека Судьбе. Парадоксальным образом он, осознавая себя игрушкой в руках могущественной стихии мира, становится подлинно свободным: судьба его реализуется в истинной гармонии с его сущностью, а дух избавляется от каторжного груза страхов, забот, ожиданий. Негативная подчиненность есть на самом деле подчиненность себе же, но в содружестве с Реальностью, а не в противостоянии ей. Тональ личности, осознав свои границы и незначительность свою перед лицом Бытия, отдает право на власть _нагуалю_, оставив себе лишь _сталкинг_ - сложную игру, о которой мы поговорим в следующей главе. "Нет ни раба, ни свободного, ни того, кто стремится к свободе",- сказано в Упанишадах.
(2) _У меня ничего нет, и (потому) мне нечего защищать_.
Смысл этой фразы достаточно прозрачен, хотя в системе дона Хуана имеет особую прагматическую ценность. Одной из центральных уловок, питающих _чувство собственной важности_ (то есть, аспект эгоистического, "отделенного" сознания), является идея собственности в самом широком смысле: субъект _владеет_ опытом, знанием, навыками, пытается владеть людьми (т.е. их чувствами по отношению к нему), не говоря уже о владении материальном. Это то, что создает один из главных бастионов эго, так как именно обладание _отличает_ (т.е. _изолирует_) личность от всего остального, т.е. от мира. Самый тяжелый порок идеи обладания заключается в том, что любая вещь, явление, факт перестает быть собой, а превращается в комплекс искаженных представлений субъекта. Мы _защищаем_ свою собственность, отвергая, замалчивая, игнорируя те черты или явления универсума, что своим существованием посягают на нашу собственность. Иллюзорное владение чем-либо или кем-либо истощает субъекта, ничего не давая взамен. Сознание отрезано от Реальности и слабеет, пытаясь такую отрезанность культивировать.
(3) _У меня нет желаний, и (потому) я ничего не боюсь_.
На протяжении многих лет обучения дон Хуан теоретически и практически демонстрирует пагубность страха. В наиболее широком смысле изначальной причиной _всякого страха_ является _желание_. В случае страха смерти это - желание жить. Любое желание _иметь_ неизбежно порождает страх _утраты_.
(4) _У меня нет мыслей, и (потому) я буду видеть_.
Четвертая сентенция, быть может,- самый краткий способ декларировать сущность магической практики. Это главный ключ к практическому постижению Реальности, ко всем чудесам _нагуаля_. Конечно, здесь подразумевается _остановка внутреннего диалога_. Его рассмотрение заняло у нас много места, и теперь мы знаем, что "отсутствие мыслей" - лишь одна, и, быть может, наиболее поверхностная характеристика данного состояния. Здесь, как видите, остановка внутреннего диалога прямо названа причиной, предпосылкой непосредственного восприятия _нагуаля_. По сути дела, весь корпус идей, формирующий _безупречность_, направлен на облегчение достижения внутреннего безмолвия. Можно даже сказать, что непосредственная практика безупречности - уже есть затухание или ослабление внутреннего диалога, а интенсивная концентрация на молчании укрепляет безупречность во всем поведении субъекта.
Взглянув на дон-хуановскую практику во всей ее полноте, мы находим для концепции _безупречности_ далеко идущие обоснования. Так, мы видим, что безупречность воина постоянно связывается с накоплением _личной силы_, а та, в свою очередь, является универсальным триггером для всякого движения точки сборки, что и есть, по сути, овладение искусством магии. Что же такое _личная сила_? Дон Хуан так часто намекает на ее связь со всеобщей Силой, движущей мироздание, что вполне можно допустить: _личная сила_ есть частный аспект Силы универсальной. Мы еще будем подробно останавливаться на этом непостижимом и мощном феномене в реальности _нагуаля_. Дон-хуановская традиция именует его _намерением_, _духом_ или _абстрактным_.
"Никто ничего не решает,- как-то сказал дон Хуан, - _дух_ или решает это за нас, или нет. Если да, то маг обнаруживает себя действующим в магическом мире, сам не зная как. Вот почему я всегда настаивал, что безупречность - это единственное, что идет в счет. Маг живет безупречной жизнью - и это, кажется, привлекает решение. Почему? Никто не знает." (VIII, 214)
Следовательно, _личная сила_ есть лишь наша личная способность отвечать чему-то большему - _намерению_, сливая воедино личный и безличный аспекты энергии.
"Безупречность, как я уже говорил тебе много раз, это не мораль, - сказал он. - Она только напоминает мораль. Безупречность - это только наилучшее использование нашего уровня энергии. Естественно, это требует и бережливости, и благоразумия, и простоты, и моральной чистоты, но прежде всего это подразумевает _отсутствие саморефлексии_. И хотя это напоминает выдержку из монастырского устава, но это не так.
Маги говорят, что для того, чтобы управлять _духом_, - а под этим они подразумевают управление движением точки сборки,- необходима энергия. Единственная вещь, которая сберегает для нас энергию, - это наша безупречность." (VIII, 214)
Теперь нам легко понять, почему _безупречность_ ведет к накоплению _личной силы_. Первоначальное и достаточно элементарное объяснение дона Хуана - там, где речь идет о сохранении и перераспределении внутренней энергии существа за счет отказа от совокупности эгоистических оценок, ложных установок и переживаний, - соблазняет своей простотой, но содержит далеко не всю истину. Мы знаем, что на практике безупречность ведет в первую очередь к ослаблению и постепенному растворению эго, т.е. к усилению в существе начала _безличного_, каковым и является _намерение_, _дух_, _абстрактное_.
"Реальным сдвигом [точки сборки - А. К.] занимается _дух_, _абстрактное_. Нечто такое, чего нельзя увидеть или почувствовать, чего, казалось бы, нет, но что существует реально. По этой причине маги утверждают, что точка сборки смещается сама собой. Но они также говорят, что ее сдвигает Нагваль [лидер отряда магов - А. К.]. Нагваль, будучи проводником _абстрактного_, имеет возможность выражать его посредством своих действий.
Я вопросительно взглянул на дона Хуана.
- Нагваль смещает точку сборки, и все же не он сам делает это, сказал дон Хуан. - Возможно, тебе будет понятнее, если я скажу, что _дух_ проявляется в соответствии с безупречностью Нагваля. _Дух_ может смещать точку сборки в результате простого присутствия безупречного Нагваля." (VIII, 157)
Пронизывая мироздание и в каждой точке его зарождаясь, эта универсальная сила делается явной, подчеркнуто эффективной, когда встречает свободное, ничем не затрудненное пространство для своей манифестации. Конечно, мы не можем объяснить этого иначе, как прибегая к метафорам или аналогиям. Мы не знаем и, быть может, не способны знать природу и сущность этого процесса. Древние находили достаточным объяснение подобных вещей симпатическими связями. Как бы то ни было, _безличное_, утвердившись во внутреннем мире существа, притягивает (усиливает, актуализирует, раскрывает?) _безличное_ универсума во всей его невыразимости, необъяснимости, с его загадочной устремленностью и скрытой мощью.
Таким образом, _безупречность_ - практика, смахивающая, казалось бы, лишь на рациональную психотерапию, дисциплина, позволяющая избежать стрессов, разочарований и других огорчений, а также повышающая эффективность любого действия, предпринимаемого субъектом, - оказывается в сокровенном смысле _дверью_, _путем_ в Непостижимое и раскрывает поистине магические перспективы.
ГЛАВА 7. СНОВИДЕНИЕ И СТАЛКИНГ
1. Внимание сновидения
_Сновидение - полноценное психическое явление. Оно - осуществление
желания_.
З. Фрейд
_Сновидение_ - важнейшая техника в дон-хуановской магии. Именно через _сновидение_ воин получает регулярный доступ к измененным режимам восприятия, используя мир грез как тренировочную площадку для развития экзотических умений и способностей. Очевидно, пристальное внимание ко сну и вывело дисциплину дона Хуана на столь высокий уровень в деле освоения энергетики _нагуаля_. Многие оккультные течения прилагают массу усилий для достижения экстаза, признавая за этим состоянием исключительную роль в развитии магической потенции субъекта, а ведь состояние сновидения остается, пожалуй, самой доступной и регулярно настигающей человека разновидностью "экстаза". Мы, конечно, не станем утверждать, будто Кастанеда первым открыл цивилизованному миру возможность использования сновидений в оккультных целях, однако _способ_, предложенный в его книгах, степень разработанности метода, да и сам подход к природе сновидений - все это глубоко оригинально. Масштабы данной темы столь огромны, а значение ее столь велико, что следовало бы посвятить сновидению отдельную книгу. Так что, мы сможем предложить вашему вниманию только самые важные моменты этой особенной методики, нисколько не претендуя на ее исчерпывающее описание.
Прежде чем погрузиться в пучины магического опыта (к чему нас неминуемо приведет исследование _сновидения_), надо твердо уяснить: мы будем постоянно иметь дело с необычными играми _тоналя_, пересекающего неизмеримый и неописуемый _нагуаль_. О самом _нагуале_ как реальном источнике опыта мы вряд ли будем рассуждать много, хотя бы потому, что _разуму_ о нем нечего сказать. Читатель конечно, вправе спросить: зачем же тогда автор так настойчиво и подробно описывает дорогу в _нагуаль_, если маг в конечном счете не достигает его? Во-первых, следует помнить, что будучи Реальностью вне интерпретации, бытием _вне_ человека и _помимо_ него, _нагуаль_ не может быть достигнут так, как это воображает тональ. Реальность - это не конечный пункт интеллектуального поиска и не высший взлет интуиции, это не конкретность знания или чувства, хотя безусловно включает в себя и это. Человек способен постигать только эффекты бытия, но не само бытие. Мы уже говорили, что нагуаль безразличен к информации, но предоставляет субъекту самого себя как поле для операций на основе резонансных процессов, присущих восприятию (см. главу 4). Все нижеследующее только подтверждает данный тезис. Постижение _нагуаля_ не информативно, а потому представлено сознанию лишь в виде эффекта или функции, зато в этом виде оно исчерпывающе. Мы не можем описать его, так как не можем составить адекватной интерпретации его восприятия, но в момент действия _нагуаль_ при определенных условиях целиком вовлекается в "магическую" работу воина. Что же это за условия? Прежде всего, речь идет о совершенстве внимания и гибкости всего перцептуального аппарата человека, что достигается через _осознание_ нагуаля в предложенной концепции дон-хуановского знания. Другими словами, только всестороннее постижение _условности_ любой интерпретации восприятия позволяет использовать эффект нагуаля во всей его полноте. Можно также сказать, что _нагуаль_ - это квинтэссенция свободы, и лишь свободное сознание способно вкусить его дары. Свобода же познается через осознание несвободы и последовательное растождествление с механизмом ограничений. Вот почему крайне важно вначале постичь работу _тоналя_, разрушить "описание мира" и указать на реальность того, что лежат за описанием, определив направление, следуя которому можно приблизиться к внеразумному бытию. _Нагуаль_ - это дыхание чистой энергии и сущность _воли_. Любой его образ всегда наивен - как во сне, так и наяву. Потому техника _сновидения_, о которой мы собираемся рассказать, не должна служить материалом для мифа или давать повод к еще одному бегству в мир иллюзий. Как и все в системе дона Хуана, _сновидение_ - крайне трезвая и прагматическая техника. Иначе говоря, это отрешенное погружение в иллюзорную реальность с целью научиться жить в реальности подлинной. Но прежде чем приступить к самой технике, нам необходимо разобраться в природе сновидения, по сей день остающегося довольно загадочным явлением в психической жизни человека. История цивилизации знает два полярно противоположных подхода к проблеме сновидения. Если в древности люди были склонны верить в реальность всего происходящего во сне, то затем развитие абстрактного мышления и углубление интроспекции привело к полному отрицанию объективности восприятия во сне. Как нам кажется, сама возможность столь крайних идей по поводу одного предмета должна наводить на размышления. В самом деле - что заставляло древних видеть в ночных грезах реальные странствия души? Некоторые исследователи придерживаются мнения, что наши предки вообще плохо различали реальность и галлюцинацию. В подобное слабоумие человека, отчаянно боровшегося за выживание (и, между прочим, добившегося своего), трудно поверить. Ведь опыт сновидения и реальной жизни при всей их схожести все-таки довольно различен. Далеко не всегда мы видим во сне нечто последовательное и вразумительное, о практической же ценности ночных видений можно говорить исключительно редко, хотя подобные отучай действительно привлекают к себе внимание. Но достаточный ли это повод для широкого распространения религиозных фантазий среди различных культур и цивилизаций?
Практически все народы и племена в свое время воспринимали сновидение как путешествие некоторой летучей части существа по реальным, но недоступным наяву пространствам. В отдельных случаях разрабатывались целые теории о множественности душ, одной из которых обязательно приписывалась способность покидать тело во сне. Такие воззрения можно найти у древних китайцев, индусов, греков и египтян. У многих примитивных народов идеи этого рода бытуют до сих пор. Например, североамериканские индейцы-алгонкины полагают, что одна душа выходит из тела, чтобы видеть сны, а другая остается хранить жизненную силу. Страна духов, куда отправляется сновидец, - не просто причудливый и далекий край. Это очень важное место, где можно обрести силу и знание, т.е. вещи, практически необходимые для человеческого сообщества. Именно тот, кто видел яркие и продолжительные сны, считался наиболее подходящей кандидатурой на шамана или духовного вождя племени. Сама инициация шамана или знахаря включала в себя интенсивное погружение в мир сновидений. Э. Тайлор, например, пишет:
"Для посвящения австралийского туземного врача считается необходимым, чтобы он в течение по крайней мере двух или трех дней оставался в царстве духов. Кондский жрец перед своим посвящением остается от одного до четырнадцати дней в усыпленном состоянии вследствие того, что одна из его душ отлетает к высшему божеству. У гренландских ангекоков душа покидает тело, посещая домашних демонов. Туранский шаман лежит в летаргии, пока его душа странствует, отыскивая мудрость, скрытую в стране духов." (Первобытная культура, с. 219.)
Тот же исследователь упоминает о повериях североамериканских индейцев, будто "душа спящего оставляет его тело и ищет предметов, которые для нее привлекательны". Подобные идеи распространены среди новозеландцев, тагалов с острова Люсона и других туземных племен. Упоминаются Веданта и Каббала - в качестве учений, признающих странствия души во время сна. В связи с этим любопытно узнать отношение зулусов к своим прорицателям: "Что касается человека, впадающего в болезненное состояние духовидца по профессии, призраки постоянно приходят говорить с ним во сне, пока он не сделается, по меткому выражению туземцев, "жилищем снов". (Там же, с. 221.)
Как видите, отношение к ночным грезам однотипно у представителей различных культур. Подобных примеров можно привести множество. Нельзя не учитывать, что американские индейцы относятся как раз к той этнической общности и тому культурному пространству, где сны играли чрезвычайно важную роль. Эту особенность отмечает, например, чешский американист Милослав Стингл: "[Магическая сила]... по представлениям прерийных индейцев, могла находиться в птице, рыбе, дереве, траве, цветке или былинке. Общение с этой таинственной силой могло осуществляться либо в полном уединении, либо во сне... В жизни индейца сны играли исключительную роль. Женщины, увидев во сне орнаменты, украшали ими типи [жилища - А. К.] и нарядные пояса. Юношам, будущим воинам прерий (например, у омаха), "божественный сон" часто предвещал изменение всей прежней жизни. "(М. Стингл. Индейцы без томагавков.)
Таким образом, в общеиндейском культурном контексте дон-хуановская техника, использующая сновидения, кажется вполне органичной, хотя сами взгляды на сон как на реальность у современного человека вызывают, в основном, недоумение. Еще бы! Двадцатый век подарил нам целый букет теорий, довольно убедительно разъясняющих сущность, механизм сновидения, его особую роль в жизни как личности, так и социума. Величайшим толкователем снов и автором оригинального учения о снах был, конечно, Фрейд. Его ученик Карл Юнг, в большей степени склонный к "мистическому" в науке, ввел понятие "коллективного бессознательного", что объяснило (по мнению юнгианцев) целую область однотипных моментов сновидений, плохо поддававшихся фрейдистской интерпретации. Помимо психоаналитических теорий есть немало таких, что рассматривают психофизиологическую природу сна, его биохимию, биоэнергетику и т.д. Нельзя не согласиться с тем, что психоанализ прояснил один весьма существенный момент в отношении сновидений: мы наконец поняли, какая сложная работа подсознательного лежит между _содержанием_ сна и его _смыслом_. Как нам кажется, именно в этом пункте зарождаются новые сомнения в привычном рационализме научного подхода. Поначалу это вовсе не бросается в глаза: содержание сна настойчиво определяется как совокупность субъективных переживаний галлюцинаторного типа, осуществляющих подсознательные влечения или страхи индивидуума. Но тут напрашивается спровоцированный психоанализом вопрос: если то, что мы видим во сне, может быть таким сложным превращением подсознательных импульсов, скрытых от нас и в процессе сновидения и по окончании его, если дистанция между смыслом и содержанием видений столь значительна, как можно знать наверняка природу всякого человеческого сна? Парадоксальным образом психоанализ удалил от нас источник сновидения в непроглядный мрак неосознаваемого пространства. Если прежде сумбурность и непредсказуемость грез очевидно доказывали их иллюзорность, то теперь мы знаем, что подсознательное может "зашифровать" подлинное содержание импульса самым невероятным на первый взгляд способом. В расшифровке сна аналитики сталкиваются по крайней мере с двумя серьезными проблемами: во-первых, с крайней аморфностью и семантической подвижностью символов, что позволяет наделить смыслом практически все и, во-вторых, с принципиальной непостижимостью _источника_ или триггера сновидения. Вторая проблема лишь вначале может показаться чисто теоретической. Вот самый простой пример: пациенту снится, что его душит змея. Если тому причиной подсознательный конфликт, то аналитик имеет шанс вскрыть его содержание. Но ведь могут быть и иные причины: духота в спальне, неудобная поза, нарушение сердечной деятельности, начальная стадия бронхиальной астмы и т.д. и т.п. Конечно, в таком простом случае все выяснится рано или поздно
- но как быть, если источник впечатлений не столь очевиден? Например, Зигмунд Фрейд в известной лекции "Сновидение и оккультизм" не отрицает возможности телепатической перцепции, способной послужить элементом, обусловливающим содержание сна. Напротив, оставаясь на позициях объективного исследователя, он показывает, как работа подсознательного могла бы исказить телепатический сигнал почти до неузнаваемости, и видит немалую заслугу психоанализа в том, что подобные расшифровки вообще стали возможны. Карл Юнг, также много занимавшийся сновидениями, нашел фрейдистский метод недостаточным, а его выводы не всегда корректными. Многообразный материал, поставляемый сновидцами, заставил Юнга ввести в концепцию новую область психики - "коллективное бессознательное" - и новый символический язык архетипов. Однако проблема вовсе не разрешена. Ничего не зная о способности восприятия во сне, мы ничего не можем сказать о реальном содержании сновидений. Известно только, что чувствительность психики к слабым сигналам во сне порою значительно возрастает.
Вообще, из многовековых наблюдений складывается впечатление, что источник сна может находиться чуть ли не где угодно: в подсознательном, в телесных (проприоцептивных) ощущениях, в раздражении от внешних сенсорных сигналов, во флуктуациях любых полей, даже в параллельных мирах, если мы станем утверждать их существование. Несомненным кажется лишь одно - сновидение свидетельствует о странной работе перцептуального аппарата, а значит внимания и осознания. Их деятельность носит в данном случае специфический характер, большая часть функций плохо поддается контролю, но общая сенситивность сновидящего и его отдаленность от привычных каналов перцепции позволяет ожидать занимательных результатов.
Попробуем разобраться, в какой ситуации восприятия оказывается человек, переживающий сновидение, и насколько далеко заводят нас дон-хуановские представления об этом процессе. Известно, что состояние сна у человека имеет две фазы, именуемые медленной и быстрой, причем только быстрая фаза предположительно сопровождается сновидениями. Медленный сон, очевидно, связан с полной неподвижностью сознания, а потому именуется еще "глубоким сном без сновидений". Биологическая целесообразность такого механизма обусловлена генетически. Можно предположить, что фаза быстрого сна как частичное пробуждение сознания обеспечиваема нашим далеким предкам должную чуткость в ночное время, позволяя спастись от неожиданного нападения хищников и прочих опасностей дикой жизни. Надо думать, что сон приматов был более поверхностным и сопровождался частыми пробуждениями, что являлось необходимым условием для выживания в природной среде. Таким образом, быстрых сон - это, скорее всего, любопытный атавизм, который мы назовем повышенной готовностью к пробуждению: перцептивные способности в этом состоянии частично активизируются, внимание начинает поиск сенсорных сигналов, о чем свидетельствуют быстрые движения глаз, учащение пульса, дыхания и изменение ритмов электрической активности мозга. При этом внимание оказывается в несколько необычной ситуации: внешняя сенсорика заметно ограничена, волевые акты затруднены из-за широко распространенного торможения психических процессов. Естественно, что зона поиска перемещается туда, где приток информации осуществляется с наибольшей легкостью. Чаще всего это область внутренних впечатлений - работа подсознательного, которая у обычного человека остается источником наибольшего напряжения. Однако вполне возможны ситуации, когда интенсивность сигнала из других областей "перекрывает" внутренние импульсы, исходящие от подсознательного. В любом случае биологическая природа внимания вызывает сосредоточение на зоне сильнейшего раздражения, где бы она ни оказалась в данной ситуации восприятия. Таков автоматизм перцептуального аппарата. Бодрствующее сознание то и дело вмешивается в данный автоматизм, произвольно переключая внимание с одного объекта на другой, чего обычно не бывает во сне. Отсюда следует один замечательный вывод: чем более развита у нас способность контролировать внимание во сне, тем меньше содержание наших сновидений обусловлено работой подсознательного. Однако возможен ли какой-то контроль в малосознательном состоянии сна? Практика показывает, что возможен. Стоит проявить должное упорство, и вы заметите, как переменился характер сновидений. Есть множество фактов, подтверждающих, что произвольная установка бодрствующего сознания может осуществляться во сне и даже с большей легкостью, чем мы обычно воображаем. Например, мы гораздо лучше запоминаем сны, если наяву специально задаемся такой целью - это общеизвестное наблюдение. Видимо, не существует принципиальных преград для тренировки внимания в состоянии сновидений, хотя успех здесь возможен при соблюдении специфических условий, о которых мы скажем ниже. Таким же особенным образом во сне осуществляется не только поиск сигнала, но и интерпретация его. "Галлюцинируемое" (см. схему на рис. 1) представлено здесь в грандиозных объемах. Этот феномен может вызываться двумя основными причинами: недостаточностью или неясностью сенсорного сигнала и полным отсутствием разделения между экзогенным (внешним) и эндогенным (внутренним) сигналом. И то и другое, конечно же, связано с неполноценной работой внимания во сне. Если наяву работа тоналя искусно скрыта от сознания и мы не находим повода подвергать сомнению воспринимаемую картину мира, то во сне, когда функционирование тоналя осложнено, иллюзорность его продукта делается нарочито очевидной. Здесь ярче всего представлена удаленность Реальности от воспринимаемого. Разительное отличие интерпретаций во сне от интерпретаций бодрствующей психики лишний раз подтверждает могущественную власть "описания мира" над человеческой перцепцией. Суженное (или измененное) сенсорное поле становится почвой для самых необузданных фантазийтоналя: гром превращается в артиллерийскую канонаду, запах духов провоцирует видение цветущих садов, сползшее одеяло - сцены с обнажением в самых неподходящих местах и т.д. и т.п. Воспоминания и ассоциации полностью окутывают восприятие, и этот процесс, между прочим, продолжается наяву. Ведь содержание сна подвергается самому значительному искажению при попытке утром восстановить его содержание. Это явление отмечалось издавна: "В действительной жизни факты проходят перед нами в виде непрерывной цепи причин и следствий; поэтому ум наш невольно вносит эту причинную зависимость и в события пережитого нами сновидения. Цепь образов в сновидении соединена вовсе не по законам причинности, а как мы знаем, по закону ассоциации; каждое же забытое звено пополняется таким образом, что между ними невольно вводится привычная причинная связь, а вместе с тем смысл, которого вовсе не было во сне. Таким образом и оставшиеся действительные воспоминания постепенно приобретают характер связных и разумных событий." (Иллюстрированная история суеверий и волшебства, с.
313.)
Как видите, оппозиция тоналя и нагуаля в сновидении обостряется, но именно здесь применение дисциплины дона Хуана дает самые удивительные результаты. Ведь столь значительное смещение воспринимаемого поля неминуемо ослабляет фиксацию картины мира, а неполнота сенсорного сигнала провоцирует внимание на поиск новых источников впечатлений. Наверное, можно согласиться с тем, что сновидение очень напоминает сдвиг точки сборки. Дон Хуан прямо заявляет об этом и утверждает, что возникновение техники сновидения обязано как раз данному открытию: "Еще одним прорывом, который, по утверждению древних магов, имел фундаментальное значение и о котором дон Хуан рассказывал мне самым подробным образом, было сделанное древними магами открытие того, что точка сборки очень легко смещается во время сна. Это открытие повлекло за собой еще одно: сны обусловлены смещением точки сборки. Маги древних времен увидели - чем значительнее сдвиг, тем более необычные сны видит человек, и наоборот, чем более необычные сны видал человек, тем значительнее сдвиг точки сборки. Дон Хуан рассказал, что эти наблюдения привели к разработке древними магами весьма экстравагантных приемов смещения точки сборки, таких как употребление внутрь растений, вызывающих изменение состояния сознания, а также использование с этой целью голода, крайней усталости и стрессовых ситуаций. Особое же внимание они уделили разработке практики управления снами. Тем самым, вероятно, даже не подозревая об этом, они создали метод, получивший впоследствии название практики сновидения." (IX, 37-38)
Если мы принимаем концепцию точки сборки со всеми вытекающими отсюда последствиями, то можем легко понять двойственную природу сновидений и ее прямую зависимость от работы внимания. Поглощенность человека своим внутренним содержанием, всегда значительная и возрастающая пропорционально усложнению описания мира, обусловливает почти исключительную направленность внимания внутрь. В такой ситуации естественный сдвиг точки сборки во время сна характеризуется интенсивной переработкой подсознательного материала с тем эффектом, который подробно изучен психоанализом. Если же самопоглощенность по каким-то причинам не может конкурировать с внешним сигналом, природа сновидений являет собою интерпретацию энергетических влияний извне посредством подсознательных или сознательных образов, впечатлений и ассоциаций. Когда в результате определенной практики активность внимания возрастает, торможение интерпретационного аппарата снижается, и он все более начинает работать согласно модели, принятый в бодрствующем состоянии. Иными словами, эндогенные образы отходят на второй план, а внешний сигнал постепенно становится доминирующим. Индейское искусство сновидения пошло по этому пути и нашло здесь удивительные перспективы:
"Маги рассматривают сновидение как исключительно сложное искусство, сказал дон Хуан, - искусство намеренного смещения точки сборки из ее привычного положения с целью расширения диапазона восприятия и углубления его интенсивности.
И он рассказал, что в основу своего искусства сновидения древние маги-видящие положили пять особенностей энергетического потока человеческих существ.
Во-первых, древние маги _увидели_, что те энергетические волокна, которые проходят непосредственно сквозь точку сборки, могут быть собраны в адекватное восприятие.
Во-вторых, они _увидели_, что если точка сборки смещается в новое положение, то, независимо от того, насколько мало ее смещение, сквозь нее начинают проходить новые, ранее не задействованные волокна. Тем самым изменяется осознание, и новые, ранее не задействованные поля энергии собираются в устойчивое связное восприятие.
В-третьих, они _увидели_, что когда человек видит обычные сны, точка сборки легко смещается в новые положения вдоль поверхности светящегося яйца и внутрь него.
В-четвертых, они _увидели_, что можно заставить точку сборки смещаться в положения, находящиеся вне светящегося яйца - в большой внешней вселенной. И в-пятых, они _увидели_, что посредством соответствующей дисциплины во время обычного сна и созерцания обычных сновидений можно выработать и систематически практиковать целенаправленное смещение точки сборки." (IX, 38-39) Используя потенциальную способность воспринимать в состоянии сновидения и развивая ее, система дона Хуана превращает ночные грезы в поучительный перцептивный опыт, позволяющий пробудить навыки и способности, скрытые от сознания _тоналя_. Мы уже говорили о том, как трудно преодолеть силу фиксации точки сборки - на восстановление ее подвижности тратится огромное количество энергии и уходят долгие годы тренировки. Однако каждую ночь мы безо всякого труда преодолеваем силу фиксации во сне - почему же не воспользоваться этим? К сожалению, кастанедовские сообщения о технике _сновидения_ часто встречают либо непонимание, либо довольно странные интерпретации со стороны профессиональных психологов. Например, психоаналитик Дональд Ли Вильямс, написавший комментарий к работам Карлоса Кастанеды ("Border Crossing. А Psychological Perspective on Carlos Castaneda's Path of Knowledge", 1981.
- Русский перевод: СПб, 1994.), сравнивает дон-хуановское _сновидение_ с методом "активного воображения" в юнгианском психоанализе. _Сновидение_ сводится к работе с собственным бессознательным, т.е. к разновидности психотерапии. Даже повод к обучению технике _сновидения_ этот автор находит в психическом состоянии Карлоса. Судите сами: "Как-то Карлос пожаловался, что с той поры, как он пережил встречу с Мескалито, его мучают "яркие сны и кошмары", и дон Хуан убедил его учиться _сновидению_. Согласно дону Хуану сновидение - это способ взаимодействия с гиперактивностью нагуаля (бессознательного). [Вряд ли дон Хуан согласился бы с такой формулировкой Вильямса! - А. К. ] Это прямая аналогия тому, что Юнг называл активным воображением - "наилучшее средство... уменьшить чрезмерную продукцию бессознательного" - в нашем случае ночные кошмары Карлоса." (Русское издание, сс. 87-88) Тому, кто хоть раз прочитал книги Кастанеды, подобное утверждение покажется по меньшей мере неожиданным и безосновательным. Выходит, дон Хуан обучал Карлоса способу избавления от неприятных снов? В таком случае он мало преуспел: в мирах сновидения Кастанеда сталкивался порой с довольно жуткими образами. Если же принимать содержание его снов за "продукцию бессознательного" (как, очевидно, это делает Вильямс), то техника дона Хуана вовсе не может считаться "наилучшим средством" для снижения подобной активности - скорее, наоборот. Тем не менее, автор настаивает: "Как в _сновидении_, так и в активном воображении сознательная личность активно участвует в развертывании бессознательного процесса, либо вводя сознание непосредственно в само сновидение или включая его на период после пробуждения." Как видите, Вильямс даже мысли не допускает, что содержание сновидения может быть обусловлено чем-то помимо нашего бессознательного. Идея восприятия внешней Реальности во время контролируемого "магического" сна для него просто не существует, хотя Кастанеда говорит об этом часто и подробно.
Мы же будем рассматривать технику _сновидения_, строго следуя тому смыслу, который вкладывается в нее учением дона Хуана, т.е. как технику тренировки _внимания_ и управления _восприятием_. В этом смысле для нас гораздо интереснее сообщение американского мистика Офиеля (Эдвард Пич), описавшего метод управления снами в своей книге "Астральная проекция". Под астральной проекцией Офиель имеет в виду путешествие воспринимающего сознания вне физического тела (дон Хуан называет это "путешествием в _теле сновидения_"). Честь открытия метода сновидения Э. Пич отдает некоему "энтузиасту-самоучке" по имени Оливер Фоке, который в первой половине 20-х годов опубликовал книгу с описанием этой техники. Обратившись к изданной в России ( 1993) книге Офиеля, вы найдете в главе "Метод сновидения" практические рекомендации, напоминающие советы дона Хуана. Правда, вам придется отсеивать каббалистические ритуалы и суеверия, к которым Эдвард Пич питает слабость. Зато в результате вы получите ряд неплохих упражнений по тренировке внимания во сне. Однако послушаем, что нам рассказывает Кастанеда:
"Начинать следует с какого-нибудь простого действия, - сказал дон Хуан. Сегодня ночью посмотри на свои руки. <...>
- Как, интересно, во сне можно посмотреть на собственные руки?
- Очень просто: перевести на них взгляд. Вот так.
И он наклонил голову и, разинув рот, уставился на свои руки. Выглядело это настолько комично, что я расхохотался.
- Нет, серьезно, как это делается? - переспросил я.
- Я же тебе показал,- отрезал дон Хуан.- В принципе можешь смотреть на что хочешь - на свои ноги, на свой живот, хоть на свой нос, в конце концов. Я советую смотреть на руки только потому, что мне лично так было легче всего. Только не думай, что это шуточки. _Сновидение_ - это так же серьезно, как _видение_, как смерть, как все, что происходит в этом жутком таинственном мире." (III, 545)
С самого начала дон Хуан пытается убедить Кастанеду, что во сне он может иметь дело с _реальными_ энергетическими структурами, воздействующими на него извне. Он предупреждает его об осторожности и учит серьезному подходу к тренировке. Развитие произвольного внимания - вот первая цель его уроков. "Каждый раз, когда ты смотришь во сне на какой-нибудь предмет, он меняет форму, произнес он после долгой паузы. - Когда учишься формировать сновидение, весь фокус заключается в том, чтобы не просто посмотреть на объект, а удержать его изображение. _Сновидение_ становится реальностью тогда, когда человек обретает способность фокусировать глаза на любом объекте. Тогда нет разницы между тем, что делаешь, когда спишь, и тем, что делаешь, когда бодрствуешь. Понимаешь?" (III, 546)
Обратите внимание на эту знаменательную фразу "сновидение становится реальностью". Это далеко не метафора, как станет ясно из последующих книг Кастанеды. Реальность, _нагуаль_, постоянно вторгается в нашу психику, но только _внимание_ обеспечивает энергетическое взаимодействие с ним на уровне сознания. В данном случае - это _внимание сновидения_. Главное, не забывать об иллюзиях _тоналя_ - что, впрочем, относится в той же степени к жизни наяву. ("А с другой стороны, ты, приятель, в мгновение ока запутаешься и погибнешь, если жизнь твоя окажется в зависимости от твоей способности отличить реальное от нереального. Хотя ты и уверен, что знаешь, что такое этот твой реальный мир." - III, 546) Если бы речь шла о "продукте бессознательного", вряд ли дон Хуан стал бы так настаивать на реальности действий _сновидящего_.
В дальнейших инструкциях маг рекомендует последовательно расширять объем _внимания_ в сновидении. Для этого следует пользоваться быстрыми взглядами, так как при длительном созерцании объекты сновидения начинают смешаться или претерпевать различные метаморфозы. Собственные руки в данной практике оказываются своего рода отправной точкой внимания, устойчивым элементом. помогающим закрепить контроль над перцептивной ситуацией. ("Но всегда, как только начинаешь терять контроль,- возвращайся к рукам." - III, 561) Дон Хуан считает, что лучше начинать с фиксации небольшого количества объектов во сне - например, с четырех. Постепенно увеличивая их число, можно добиться управляемого восприятия всей картины сновидения.
"Следующим шагом в формировании _сновидения_ является обучение перемещению в пространстве,- продолжал он.- Тем же способом, каким ты научился смотреть на руки, ты заставляешь себя двигаться, перемещаться в пространстве. Сначала определи место, в которое ты хотел бы попасть. Выбирай места, которые хорошо знаешь,- университет, соседний парк, дом кого-нибудь из твоих друзей. А потом пожелай попасть в выбранное место. Этот прием очень сложный. Он состоит из двух частей. Первая: волевым усилием заставить себя переместиться туда, куда наметил. Вторая: проконтролировать точное время своего путешествия." (III, 561-562)
Спустя некоторое время дон Хуан сообщает новые подробности относительно этого приема:
"Чтобы облегчить себе задачу, тебе следует избрать вполне определенный предмет, который должен находиться в том месте, куда ты хочешь попасть. На этом объекте необходимо сосредоточить внимание... Например, ты можешь выбрать на этой вершине какой-нибудь вполне конкретный куст и смотреть на него до тех пор, пока он прочно не отпечатается в твоей памяти. И впоследствии ты сможешь попадать сюда в _сновидении_, просто вызвав образ этого куста... Вероятнее всего, университет тоже является для тебя местом силы. Используй его. Сначала сосредоточься на любом объекте, который там есть, а потом отыщи этот объект в _сновидении_. С объекта, который тебя интересует, переведи взгляд на руки. Потом - на любой другой объект и так далее." (III, 605)Интересно, что и в технике сновидения важную роль играет остановка внутреннего диалога.
Инициируя первоначальный сдвиг точки сборки, она одновременно позволяет удержать ее в области, где легче всего осуществить контроль - т.е. посредине "человеческой полосы" в энергетическом коконе, о чем подробнее будет сказано в следующей главе. Таким образом, если вы хотите создать благоприятные условия для _сновидения_, попробуйте заснуть в состоянии выключенного внутреннего диалога:
"Объяснение магов относительно выбора темы для _сновидения_ заключается в следующем,- сказал дон Хуан.- Воин выбирает тему сознательно, прервав внутренний диалог и удерживая образ в голове. Иными словами, если он сможет на какое-то время прервать беседу с самим собой, а затем, пусть даже на мгновение, удержать мысль о желаемом в _сновидении_ образе, он увидит то, что ему нужно... <... > Он добавил, что судя по моим успехам в сновидении, я, видимо, научился останавливать внутренний диалог по своему желанию." (IV, 18-19)
Остановка внутреннего диалога - необходимое условие для успешной настройки сновидения. ("Настроить _сновидение_ - значит обрести практическую способность точно управлять общим ходом развития ситуации в _сновидении_. Например, тебе снится, что ты в учебном классе. В данном случае настройка сновидения будет заключаться в том, что ты не дашь ситуации, развивающейся во сне, переметнуться в другое место. Ты не перепрыгнешь из класса в горы. Другими словами, ты контролируешь вид класса и не позволяешь ему исчезнуть до тех пор, пока сам того не захочешь." - IX, 41) Помимо правильного сдвига точки сборки внутреннее безмолвие обеспечивает некоторый избыток перцептивной энергии, обычно расходуемой на поддержание описания мира. _Сновидение_, безусловно, требует значительных энергетических ресурсов, о чем мы еще поговорим отдельно. Теперь же нам следует осознать подлинное значение _внимания_ во сне, развитие которого так высоко ценится магами. Дело в том, что _внимание сновидения_ - это, по сути, управление точкой сборки, регулирующей как способ восприятия, так и форму воспринимающего субъекта. А ведь манипуляция точкой сборки - это сущность магии и "непостижимая грань осознания".
"Дон Хуан описал _внимание сновидения_ как контроль, который человек обретает над сном, фиксируя точку сборки в любом новом положении, где она оказывается вследствие ее смещения во сне." (IX, 42)
Мы подошли к чрезвычайно важному моменту объяснения магов. Как вы понимаете, _сновидение_ никогда бы не стало одной из центральных дисциплин в учении дона Хуана, если бы ограничивалось простым управлением иллюзорными образами. Сокровенная сущность этой магической техники таится не в сновидении, но, скорее, в _пробуждении_ ото сна. Чем более мы искушены в управлении снами, тем более бодрствуем, когда спим. Это утверждение парадоксально лишь на первый взгляд. Мы уже говорили, что даже обычное сновидение можно считать частичным пробуждением осознания. Отталкиваясь от необычного режима восприятия, присущего состоянию сна, дон-хуановский воин развивает тонкое искусство полноценной активизации всех функций бодрствующего сознания _без возвращения к "дневному" восприятию мира_. В таком случае момент пробуждения знаменует переход от _внимания сновидения_ ко _второму вниманию_ что необыкновенно трудно осуществляется помимо фазы "засыпания". В связи с этим следует отметить любопытный факт: Кастанеда систематически сообщает о своеобразных разрывах непрерывности в потоке сознания при переходе от первого внимания ко второму и назад. Он обнаруживает себя в другой позе и даже в другом месте по окончании дон-хуановских экспериментов, ничуть не отдавая себе отчет, как это произошло. Моменты "засыпания" так часто сопровождают вовлечение сознания в новый режим восприятия, что их можно описать как регулярный симптом. Конечно, при абсолютном овладении вниманием подобные "провалы" должны исчезнуть, но до той поры они, очевидно, неизбежны. Внимание сновидения и второе внимание - очень близкие формы сосредоточения, легко переходящие друг в друга. Это практическое открытие явилось ключевым элементом для магии _нагуаля_.
"Дон Хуан напомнил мне, как когда-то, обучая меня искусству _сновидения_, он уже рассказывал о сосредоточении, необходимом для осознания того, что видишь сон. Так вот, это сосредоточение - предшественник второго внимания. Форма, в которой пребывает сознание при таком сосредоточении, принципиально отличается от формы, необходимой для того, чтобы иметь дело с миром обычной жизни. Еще дон Хуан сказал, что второе внимание также называют левосторонним осознанием и что это - огромнейшая область. Фактически эта область кажется беспредельной, настолько она огромна." (VII, 319-320)
В определенный момент _сновидящий_ попадает в довольно сложную ситуацию. Дело в том, что полное пробуждение к внешнему восприятию протекает плавно и незаметно. Интерпретационный механизм перестраивается бессознательно и именно таким способом, чтобы избежать немотивированных (в рамках "описания") трансформаций. Тем не менее, воспринимаемая картина остается специфически отличной от той, которую обычно строит бодрствующее сознание в любом режиме функционирования. Все это изрядно запутывает сновидящего, и он никак не может постичь степень реальности происходящего. В какой мере эндогенные импульсы обусловливают воспринимаемый образ? Иными словами, является ли перцепция в данном _сновидении_ уже отражением внешней Реальности или еще остается продуктом бессознательного творчества нашей психики? Воин "верит, не веря". На каком-то этапе он учится различать энергопорождающие (т.е. _реальные_) структуры во сне при помощи _видения_, но и это не разрешает проблему окончательно. Вопрос о _реальности_ должен быть выяснен в самом начале пути для формирования когнитивной установки, охраняющей нас от неминуемых заблуждений. Необыкновенно тонкий баланс между иррациональностью и трезвостью воина - единственное спасение для _сновидящих_.
"Живя в соответствии с учением магов, _сновидящие_ освобождают и запасают энергию, необходимую для прекращения рациональных рассуждений, и тем самым содействуют предполагаемому изменению. Он объяснил, что если мы делаем выбор в пользу перенастройки нашей системы интерпретации мира, окружающая нас реальность становится подвижной и рамки того, что мы считаем реальным, расширяются, не подвергая нас опасности потерять ощущение целостности мира. Поэтому _сновидение_ фактически является дверью в другие аспекты того, чем на самом деле является реальность.
Если же мы выбираем второй путь, путь отбрасывался системы интерпретации,- масштабы того, что - можно воспринимать без возможности объяснить, невероятно возрастают. Расширение сферы ощущений в этом случае так велико, что те несколько оставшихся средств интерпретации не способны вместить всего разнообразия мира. При этом нас охватывает чувство потрясающей реальности того, что казалось нереальным, и полной нереальности того, что всегда казалось реальным, но в действительности не являлось таковым." (IX, 132)
Угроза оказаться вовлеченным в игру _реальных_ энергетических потоков без осознания этого для сновидящего действительно велика. _Сновидение становится реальностью_ - согласитесь, в это трудно поверить. Легкомыслие человеческого _тоналя_ здесь имеет две причины: во-первых, он привык считать _реальностью_ только один и вполне определенный образ внешнего мира, автоматически отбрасывая все непривычное как разновидность иллюзии, и во-вторых, он нуждается в _разрыве непрерывности_ для разделения сна и яви. Иногда он попадается на собственную удочку, многие из нас имели замечательные сны, состоящие из нескольких частей - вспомните, какое странное ощущение настигает человека, когда ему снится собственное пробуждение и он еще не знает, что это лишь продолжение сна! В этом случае разрыв непрерывности сообщает нам ложное чувство реальности, которое может быть преодолено либо явными несоответствиями восприятия "описанию мира", либо еще одним разрывом непрерывности. Если же разрыв отсутствует, а восприятие изменено, наш тональ всегда будет уверен в продолжении сна, ибо иных критериев для различения состояний он попросту не имеет.
Итак, _сновидение_ оказывается серьезным и даже опасным занятием. Недаром дон Хуан называл его "смертельной игрой".
"... ты сейчас впервые оказываешься в состоянии понять, что _сновидение_ - это ситуации, в которых возможно порождение энергии. В первый раз ты можешь сейчас понять, что обычные сны - это медленно действующее средство, чтобы переместить точку сборки в положение, создающее условия для производства энергии, которую мы называем _сновидением_.
Он предупредил меня, что поскольку сновидящие соприкасаются с реальными мирами и входят туда, где возможны любые неожиданности, они должны постоянно находится в состоянии непрерывного внимания и крайней осторожности, любая неосторожность, связанная с риском, может оказаться для сновидящего более чем ужасной." (IX, 220-221)
2. "Смертельная игра"
_Сновидение_ - этот, на первый взгляд, невинный прием - оказывает столь сокрушительное воздействие на сознание человека, что его можно сравнить с "символической смертью", о которой мы упоминали, рассматривая _безупречность_. Нужно хорошо понимать особенности психических процессов, инициируемых волевым контролем сновидения, чтобы не поддаться легкомысленной тяге к опасным экспериментам.
Очевидно, когда Д. Л. Вильямс и ему подобные называют _нагуаль_ "бессознательным", они в первую очередь опираются на впечатление, произведенное на них кастанедовскими приемами галлюциногенов и техникой _сновидения_. С их точки зрения, здесь имеет место вторжение сознания в бессознательное с целью корректировки и гармонизации подсознательных рефлексов. И с этим вполне можно согласиться, если не забывать, что подобная психотерапия - всего лишь частный момент магической дисциплины, безусловно, крайне важный, но связанный только с одним аспектом всесторонней трансформации, являющейся целью воина. Впрочем, даже при таком упрощенном толковании проблемы делается явной рискованность всего предприятия.
Оставим ненадолго в стороне онтологическую сущность таких категорий, как _тональ_ и _нагуаль_, и сосредоточимся на их психологическом эффекте. Велико искушение на прямую связать их с сознанием и подсознательным (бессознательным), ибо _нагуаль_ действительно никогда не манифестирует себя в сознательной перцепции, а _тональ_ широко управляет работой осознания в нашем психическом мире. Однако реальное взаимопроникновение тоналя и нагуаля гораздо масштабней и распространяет себя, не считаясь с идеями современной психологии. Более того, именно _бессознательное_ является самым благоприятным полем для активного противостояния нагуалю, так как тональ стремится осуществлять свои основные программы помимо _сознания_ - слишком неуклюжего и слишком развлеченного абстрактными образами и идеями. Через бессознательное тональ эффективно охраняет нашу жизнь и через него же совершает самоубийство, если считает, что бесповоротно утрачивает власть. Скрытая агрессивность тоналя, конечно же, происходит от его "жесткости" и автоматического отождествления со всей целостностью существа. Все установки и программы тоналя, теперь целиком бессознательные, когда-то формировались в ограниченной зоне сознания - если не считать его "вегетативной" или животной части, унаследованной биологией вида. Будучи прямым результатом социализации, он обеспечивал рост эго и развиваются вместе с ним. Однако его усовершенствование не прекращается до конца жизни и любые впечатления (будь то сознательные или бессознательные) обязательно влияют на базовые структуры функционального аппарата. Видимо, сновидение в этом смысле формируется как неприкасаемая область, служащая непрерывным источником подкрепления тоналя, его самоосмысления и самоутверждения. Отделяясь от бодрствующей жизни, он скрывает от сознания центральные механизмы саморегуляции, фундаментальные _смыслы_ и _цели_ бытия эго.
Вряд ли мы отдаем себе отчет, насколько бодрствующее сознание может быть пагубно для успешной работы тоналя. Ведь сознание по своей функции - зона психики, где торжествует интеллект и рациональность, а изначальные посылки тоналя не-рациональны, по-своему примитивны, в самом неприглядном виде отражая ограниченность эго, его самолюбование и тягу к безграничной экспансии. Что же касается интеллекта, то он в значительной мере освобожден от влияния глубинных импульсов, и потому позволяет себе критику любого явления как внешней, так и внутренней жизни. Он анализирует и оценивает, пользуясь общим механизмом абстрактного мышления, развившегося в качестве _побочного продукта_ в поиске специфических для человека путей выживания. Таким образом, бодрствующее сознание не слишком озабочено инстинктом самосохранения, возложив эту задачу на глубинные (бессознательные) области _тоналя_.
Что же происходит, когда эта беспечная и привыкшая к самовольному образу жизни структура вторгается в _сновидение_? Приводит это к двум решительным изменениям. Во-первых, описание мира - главная опора тоналя в его работе - демонстрирует сознанию свою условность и малообоснованность. ("Сновидения" предполагали культивирование контроля над снами до такой степени, что опыт, приобретенный в них, становился равнозначным опыту бодрствования. По мнению магов, при практике "сновидения" обычный критерий различия между сном и реальностью становился недействительным." - IV, 16) Утрата столь важных критериев - это значительная дезориентация тоналя, ибо нарушает структуру опыта в целом. Подобное нарушение, как мы знаем, главный симптом серьезных душевных заболеваний. Правда, психиатрические наблюдения показывают, что корень болезни кроется не в перцептивных экспериментах, но _тональ_ - это хрупкое образование, существующее благодаря слаженной работе всех своих систем. Во-вторых, проникновение сознательных оценок и бодрствующего аппарата смыслопорождения грозит девальвацией главных мотивов эго, что для тоналя практически равноценно самоубийству.
"Он предупредил меня, что даже начальный этап подготовительной работы, называемый им "настройка сновидения",- это смертельная игра, в которую разум человека играет сам с собой, и какая-то часть меня будет делать все возможное, чтобы воспрепятствовать выполнению этой задачи." (IV, 16)
И это далеко не пустые угрозы. Ибо главное, что подвергается интеллектуальному пересмотру в случае расширения сферы бодрствующего сознания,- это проблема _смысла_. Обычно она благоразумно скрыта от оскорбительных манипуляций "рассудка", ибо последний никогда не в силах с ней справиться. В принятом описании мира _смысл_ может быть отнесен только к схеме, уже наделенной смыслом. Иначе говоря, смысл, которым оперирует интеллект, возможен как частность, идея же _абсолютного смысла_ или _смысла смыслов_ - не более, чем фикция, метафизическая спекуляция, ибо внутри описания мира просто недостижима. Хорошо развитый, крепкий тональ всегда находит обходные пути для разрешения этого экзистенциального конфликта, тем или иным способом устраняя реальную ситуацию из сознания. Когда этот механизм работает плохо, общая жизнеспособность разумного существа снижается - в каком-то смысле он уподобляется известной сороконожке, парализованной попытками осознать собственное движение. Например, подростки иногда страдают "метафизической интоксикацией" - своеобразной депрессией, вызванной умствованиями о "тщетности всего сущего". Если _тональ_ так и не сможет обезопасить сознание страдальца, его недомогание может зайти слишком далеко - вплоть до паранойи.
Однако не думайте, что разум взрослого человека гарантирует отсутствие этих крайностей. Например, по мнению известного психолога В. Франкла, "утрата смысла" - главная причина алкоголизма, наркоманий, суицидальных влечений, неврозов и других психологических расстройств. Утрата смысла гораздо чаще _убивает_ человека, чем мы обычно предполагаем. Программа саморазрушения включается как естественная реакция _тоналя_ на навязанную интеллектом бессмысленность существования, причем взрослый человек может пострадать куда серьезнее, чем подросток. Тому есть множество причин. Одна из них - в увеличении дистанции между сознанием и бессознательным, сопровождающем формирование эго. Хочется еще раз напомнить трагический случай Джона Лилли, который едва не погиб, растормозив активность собственного бессознательного (См.: " Центр циклона". Киев: "София", 1993. Гл. 1 - 2.)
Техника _сновидения_ - это серьезная попытка расшатать равновесие психических структур, размыть границы, отделяющие нас от собственной целостности. Она намного эффективней (и, следовательно, намного опасней), чем традиционный аутотренинг или ориентальные медитации. Недаром даже разговор о _сновидении_ вызывает у Кастанеды странную реакцию:
"Мы беседовали довольно долго. Под конец моего отчета он встал и направился к кустам. Поднялся и я. Я нервничал. Это было ничем не обоснованное чувство, так как для страха или тревоги у меня не было никаких оснований. Вскоре дон Хуан вернулся. Он заметил мое возбуждение. <...>
- Почему я так разнервничался? - спросил я.
- Это естественно,- сказал он.- Твоя деятельность в _сновидениях_ угрожает чему-то в тебе самом. Пока ты о ней не думал, с тобой было все в порядке. Но теперь, раскрыв свои действия, ты готов упасть в обморок." (IV, 17)
И все же, следуя технике сновидения, мы можем добиться цели, миновав коварную программу саморазрушения и не утратив своего психического здоровья. Но такое достижение возможно лишь при комплексном использовании всех центральных дисциплин системы - _очистки тоналя_, _безупречности_ и _сталкинга_ (о последнем будет сказано ниже). Если же учесть, что в качестве триггера _сновидения_ воин пользуется остановкой внутреннего диалога, то становится ясным: дон-хуановская практика - это глубоко продуманная, целостная совокупность методов, и ни один из ее компонентов не может быть изолирован или устранен. Рассмотрим, например, роль _безупречности_ в овладении снами:
"Поначалу новые _видящие_ вообще сомневались в том, что сновидение может быть взято ими на вооружение. Они полагали, что оно не только не развивает силу воина, но более того - ослабляет его, делает капризным и склонным к одержимости. Все древние _видящие_ отличались этими качествами. Но ничего, что заменило бы сновидение, новым видящим найти не удалось. Тогда они разработали весьма сложную многоэлементную систему поведения, которая была призвана компенсировать отрицательное воздействие "сновидения". Эта система получила название пути или тропы воина.
Эта система позволила новым видящим обрести внутреннюю силу, необходимую для того, чтобы направлять сдвиг точки сборки во сне. Причем сила эта не являлась только убежденностью. Никто не обладал убежденностью, которая могла бы превзойти убежденность древних видящих. А ведь они были слабы, и сердцевина у них была напрочь гнилая. Внутренняя сила - это чувство равновесия, ощущение почти полного безразличия и легкости, но прежде всего - естественная и глубокая склонность к исследованию и пониманию. Такую совокупность черт характера новые видящие назвали уравновешенностью." (VII, 409-410)
Такого рода "уравновешенности" можно достичь только благодаря _безупречности_, которая, в свою очередь, опирается на реорганизацию и очистку тоналя. Избавление от страха, жалости к себе и чувства собственной важности создают "безразличие и легкость", а растождествление с описанием мира, чему дон Хуан в свое время уделил особое внимание, вырабатывает "склонность к исследованию и пониманию". Примером взаимосвязанности отдельных техник, так или иначе имеющих отношение к _сновидению_, служит объяснение дона Хуана, приведенное Кастанедой в четвертой книге (глава "Стратегия мага"). Учитель показывает в этом эпизоде, что практическое вторжение в нагуаль происходит в момент остановки внутреннего диалога, а _сновидение_ неминуемо развивает эту способность:
"Он сказал, что существует два основных вида деятельности, используемых для ускорения эффекта остановки внутреннего диалога: стирание личной истории и _сновидение_." (IV, 241)
"Эффект этих двух техник был бы совершенно разрушительным, если бы они практиковались во всей их полноте. И главной заботой каждого учителя является не дать ученику сделать что-либо такое, что швырнет его к помрачению разума и истощению.
... Каждому ученику для страховки необходимы уверенность и сила. Вот почему учитель знакомит ученика с путем воина или способом жить как воин." (IV, 243)
Затем мы узнаем, что для стирания личной истории (т.е. устранения фиксированного образа себя) понадобились: избавление от чувства собственной важности, принятие ответственности за свои поступки и использование смерти как советчика. Те же техники позволяют реорганизовать и очистить тональ, уже изрядно поколебленный в своем отношении к описанию мира. И, наконец, воин обучается еще трем техникам, способствующим _сновидению_: разрушению распорядка жизни, бегу силы и неделанию. "По идее дона Хуана, знание отдельного практического мира _сновидения_ делалось возможным при помощи использования этих трех техник.
Сновидение, - это практическая помощь, разработанная магами. Они не были дураками, они знали, что делают, и искали полезности _нагуаля_, обучая свой _тональ_, так сказать, отходить на секунду в сторону, а затем возвращаться назад. Это утверждение не имеет для тебя смысла. Но этим ты и занимался все время. Обучал себя отпускаться, не теряя при этом своих шариков. Сновидение, конечно, является венцом усилия магов, полным использованием _нагуаля_." (IV, 254) Совокупный эффект всех приведенных техник должен производить впечатление. Только представьте масштабы изменений, вызванных ими в _бессознательном_!
Внутренние конфликты, сопротивления, неосознаваемые импульсы, влечения и программы делают нашу жизнь хаотической, иногда непредсказуемой и почти всегда - малопродуктивной. Человек не склонен задумываться о причинах такого положения и совсем не сознает, какую роль в этом играет разделенность его собственной психики. Работа, которую вынуждены исполнять _сновидящие_, меняет ситуацию кардинальным образом. Все в жизни воина обретает целостность и направленность. Избавившись от "подводных течений" тоналя (препятствующих не только _сновидению_, но и реализации любой сознательной установки), сновидящий находит удивительное единство в процессе повседневной жизни. Судьба более не противостоит ему, словно уступая магической силе.
"Человек способен формировать свою жизненную ситуацию в соответствии со своими установками,- настаивал дон Хуан. - _Сновидящие_ делают это. Это звучит дико? Вовсе нет, особенно если учесть, как мало мы о себе знаем. <...> - Говоря о формировании жизненной ситуации,- продолжал дон Хуан, - маги имеют в виду формирование осознания процесса жизни. За счет формирования этого осознания мы можем обрести энергию, достаточную для формирования последствий каждого сделанного нами выбора и всего хода нашей жизни." (IX, 56)
Энергия, достигнутая благодаря осознанию,- это и есть сила, высвобожденная из бессознательной напряженности и вошедшая во взаимодействие со структурами внешнего бытия. Говоря о растворении бессознательных сопротивлений (которые являются сильной помехой даже для простого запоминания снов), нельзя не упомянуть о _перепросмотре_. Эта техника, обычно рассматриваемая как раздел _сталкинга_, способствует успеху _сновидения_ как раз потому, что значительно уменьшает груз отрицательных эмоций, содержащийся в прошлом опыте и "забытый" (вытесненный) сознанием. (О _перепросмотре_ см. следующую часть данной главы.)
Как и во всей системе дона Хуана, в технике сновидения важную роль играет энергетический аспект. Маг неоднократно повторяет, что успех сновидения обусловлен наличием определенной энергии. Львиную ее долю сохраняет _безупречность_. Отказываясь от эмоциональной вовлеченности в описание мира (страха, жалости, озабоченности и т.п.), воин находит необходимый ему энергетический ресурс. Давно замечено, что дети чаще, чем взрослые, видят сны и ярче их переживают. Нам кажется, этот факт косвенно подтверждает дон-хуановскую концепцию: в детстве описание мира выглядит проще, а эмоциональная вовлеченность поверхностна из-за большей подвижности внимания и относительно слабого функционирования эго. Возможно, люди, выросшие в примитивном социуме, сохраняют эту особенность и в зрелом возрасте. Яркость сновидений по тем же причинам возрастает в условиях сенсорной и эмоциональной депривации. Нетрудно догадаться, что древние пользовались здесь заметным преимуществом.
По мнению дон-хуановских магов, наличие сексуальной энергии также серьезно влияет на качество _сновидения_: "... если _сновидение_ используется для контроля этого естественного сдвига [точки сборки - А.
К.] и наша сексуальная энергия задействована в _сновидении_, то когда эту энергию растрачивают на секс вместо _сновидения_,- результат подчас оказывается катастрофическим. В этом случае точка сборки у сновидящих сдвигается в неправильное положение и они лишаются рассудка. <...> - Наша сексуальная энергия - вот что управляет _сновидением_, - повторил он, - Нагваль Элиас учил меня, - а я учил тебя, - что ты используешь свою сексуальную энергию или для занятий любовью, или для _сновидения_. Третьего не дано...
Так же было и со мной, - продолжал он, - Только когда моя сексуальная энергия освободилась от пут мира, все стало на свои места. Для сновидящих это является правилом. У _сталкеров_ все наоборот." (VIII, 46-47)
Таким образом, "профессиональное" занятие _сновидением_ требует определенного аскетизма. Для того, чтобы лучше понять, каким образом дисциплинирование наших желаний связано с контролем сновидений, нужно хорошо представить себе всю тонкость манипуляций точкой сборки, которая достигается исключительным равновесием психики. Сущность этого механизма налагается у Кастанеды в следующем отрывке:
"Дон Хуан объяснит, что сновидящий должен уметь добиваться очень тонкого равновесия. Ведь нельзя ни вмешиваться в сны, ни управлять ими посредством сознательного усилия сновидящего. И в то же время сдвиг точки сборки должен происходить в соответствии с его командами. Разрешить это противоречие рационально - невозможно. Зато можно практически.
Тэги:
Шаманизм
Скачать книгу [0.41 МБ]
Пирамида