свою волю. И мы задействуем свою в процессе обучения. Просто ни они, ни мы
не отдаем себе в этом отчета. Обучаясь говорить с самими собой, мы
обучаемся управлять волей. Это наша воля - разговаривать с самими собой. И,
чтобы прекратить внутренние разговоры, нам следует воспользоваться тем же
самым способом: приложить к этому волю.
Магию невозможно освоить нахрапом, как это делают студенты-троечники
перед экзаменом, когда за несколько дней кое-как знакомятся с совершенно
незнакомым прежде предметом.
- В прошлом мы видели, как некоторые люди пытались стать воинами при
помощи напряженного усилия, - напоминает тибетский отшельник Чогьям
Трунгпа. - Но результатом оказывалось дальнейшее смятение, когда такой
человек открывал в себе целые залежи проблем и некомпетентности. Если вы
не чувствуете радости, не ощущаете магического характера практики, то вам
кажется, что вы просто наткнулись на высокую стену безумия.
Магия начинается сразу после того, как нам удается прервать свой
внутренний "базар" и мы перестаем воспринимать мир привычно. Иначе говоря,
гасится наше обычное (первое) внимание. Лишь теперь фокусируется наше
второе внимание и можно увидеть Реальность.
Обычно при упоминании имени Кастанеды "интеллектуал средней руки"
сально улыбается.
- Как же, как же, читал-с: пейот, дымок... Читал-с, да невнятно-с. Кастанеда
упоминает галлюциногены, лишь когда рассказывает о своих первых шагах по
тропе Воина. Старый Хуан Матус с помощью мескалина и курительной смеси
демонстрировал ученику мир в совершенно непривычном обличье. Затем дон
Хуан добивался от Карлоса подробнейших отчетов о психоделических
видениях. Вновь и вновь Карлос описывал свои яркие путанные образы. Так
иной мир вторгался в привычный:
старик сознательно устранял пропасть между обыденностью и галлюцинацией.
- Самое продуктивное состояние, - поучал старый индеец, - это когда мы уже ни
в чем не уверены.
Разрушая старые штампы восприятия, индейский маг умудрялся не создавать
новые. За долгие годы обучения он не устал повторять:
- То, что ты видишь в Реальности, - твое личное дело!
Понятие ИСС слишком расплывчато для магии. Состояние нашего сознания
изменяется вследствие нарушения обмена веществ в мозгу и сопутствует
всякому отравлению мозга. При этом неважно, чем вызвано отравление:
голоданием, алкоголем, бессонницей, недоеданием, переутомлением,
монотонными бессмысленными действиями, кружением на одном месте,
самоистязанием, клеем "Момент", ацетоном, бензином, микоатропином
(содержится в мухоморах) или другими "веществами силы".
Далеко не все эти средства позволяют достичь второго внимания, то есть
сам по себе факт регулярного пребывания в ИСС вовсе не гарантирует
успешного продвижения по пути Воина. Опьянев от вина, человек переходит в
ИСС, однако это нисколько не помогает ему овладеть вторым вниманием.
Воин не "ловит" кайф просто так. Большие психоделики, к которым относят
ЛСД-25, псилоцибин и мескалин, не стимулируют "центр наслаждения": их
прием не сопровождается ни эффектом эйфории ("прихода"), ни эффектом
привыкания. В отличие от конабиола (содержится в конопле) и опиатов
(добываются из мака), большие психоделики не являются наркотиками. Они
расслабляют органы чувств человека, то есть изменяют наше внимание.
Незначительность наркотического опьянения позволяет это внимание
концентрировать. К тому же внимание, в отличие от состояния медитации,
направлено не только внутрь, но и вовне.
Трезвость измененного внимания позволяет во время опыта отличать
сигналы из Реальности от собственных взвинченных воспоминаний и
ожиданий. Вот что производит фантастическое впечатление! Маги почтительно
называют мескалин "Учителем Мескалито". Писатель Олдос Хаксли, большой
любитель поэкспериментировать на себе, так характеризует состояние
человека, принявшего мескалин:
- человек не становится глупее обычного (трезвость);
- способность к воспоминанию и последовательному мышлению падает почти
до нуля (стирание личной истории);
- глазу открывается та красота восприятия, которая имела место в детстве
(перестает работать по крайней мере часть сковывающего мироописания);
- интерес к пространственным отношениям снижается (разрушение
трехмерного мира);
- интерес ко времени падает почти до нуля (разрушение времени, четвертой
привычной координаты);
- причины, в обычном состоянии побуждающие действовать и страдать,
делаются глубоко неинтересными (подавление собственного "эго");
- зато появляются куда более занимательные вещи, о которых стоит подумать
(естественная реакция освобожденного разума);
- эти занимательные вещи могут находиться как внутри человека, так и во
внешнем мире, одновременно либо последовательно (энергетическое единство
индивидуума и Реальности).
Хаксли так описывает восприятие под воздействием мескалина
собственного, до боли знакомого кабинета:
- Маленький столик для пишущей машинки
стоял в центре комнаты. За ним, если смотреть от меня, находился плетеный
стул, а еще дальше - конторка. Эти предметы образовали замысловатую
структуру из горизонталей, вертикалей и диагоналей, структуру тем более
интересную, что ее невозможно было понять с точки зрения пространственных
отношений. Я не смотрел на свою мебель как прагматик, которому нужно
сидеть на стульях или писать за столом, но и смотрел не как кинооператор или
регистрирующий научный прибор. Я смотрел, как чистый эстет, которого
интересует только форма и расположение форм внутри поля зрения или на
холсте картины. Вот, например, ножки этого стула - как чудесна их округлость, а
их полированная гладкость просто сверхъестественна! Я провел несколько
минут или веков, и при этом не только созерцал эти бамбуковые ножки, но и
реально был ими, или, точнее, находился в них.
Быть ножками стула - как вам это нравится? Кажется литературным закидоном,
этакой гиперболой... А ведь нам еще предстоит узнать, что человек
действительно может превратиться в кого и во что угодно, причем безо всякого
мескалина! Но вернемся к Хаксли. Более бамбуковых ножек его заворожили
книги на полках, собственные брюки и закат над равнинами Калифорнии.
Писатель переводит взгляд с книг на брюки, а потом в окно и никак не может
налюбоваться этими чудесными вещами. Хотя много лет он их попросту не
замечал. Мескалин, как видим, резко ослабляет привычное мировосприятие. Но
оставим в покое писателя и вернемся к нашему начинающему Воину. Что
ощущал ученик дона Хуана после приема мескалина?
Пирамида