— Эй, Лео! Хочешь колы?
Лео что-то пробормотал себе под нос.
— Говори громче, — сказал Ларри раздраженно. — Для чего Бог дал тебе голос? Я спросил, хочешь ли ты колы?
Лео сказал очень тихим голосом:
— Лучше я пойду посмотрю, не вернулась ли мама-Надин.
— Какого черта? Мы же только что сюда пришли!
— Я хочу назад! — сказал Лео.
«Что же это такое, — подумал Ларри, — он ведь чуть не плачет».
— Одну секунду, — сказал он Гарольду.
— Все нормально, — сказал Гарольд с улыбкой. — Иногда дети стесняются. Я тоже таким был.
Ларри подошел к Лео и наклонился, так что их глаза оказались на одном уровне.
— В чем дело, паренек?
— Я просто хочу обратно, — сказал Лео, отводя глаза. — Мне нужна мама-Надин.
— Ну, ты… — Он беспомощно запнулся.
— Хочу обратно. Пожалуйста.
— Тебе не нравится Гарольд?
— Я не знаю… да нет, он нормальный парень… просто я хочу обратно.
Ларри вздохнул.
— Найдешь один дорогу?
— Конечно.
— О'кей. Но мне очень хотелось бы, чтобы ты пошел с нами. Я так давно ждал встречи с Гарольдом. Ты ведь знаешь об этом, правда?
— Да-а.
— А обратно мы пойдем вместе.
— Я в этот дом не войду, — зашипел Лео, на секунду вновь превратившись в Джо.
— О'кей, — сказал Ларри поспешно. — Иди прямо домой.
— Хорошо. — И неожиданно Лео перешел на шепот. — Почему бы тебе не пойти со мной? Прямо сейчас? Пошли вместе. Пожалуйста, Ларри? Хорошо?
— Господи, Лео, что за…
— Ну ладно, — сказал Лео, и прежде чем Ларри успел его о чем-нибудь спросить, он уже заторопился по улице. Ларри взглядом проводил его из виду. Потом он повернулся кГарольду и смущенно развел руками.
— Я же говорю, все в порядке. Дети иногда ведут себя странно, — сказал Гарольд.
— Да уж, действительно. Но этот ребенок имеет право вести себя так. Он столько пережил.
— Я не сомневался в этом, — ответил Гарольд, и на короткий миг Ларри ощутил недоверие, почувствовал, что столь быстро возникшая симпатия Гарольда к мальчику — всего лишь эрзац настоящего чувства.
— Ну, входите, — сказал Гарольд. — Собственно говоря, вы мой первый гость. Несколько раз заходили Фрэнни и Стью, но они не в счет. — Улыбка Гарольда стала немножечко грустной, и Ларри почувствовал к нему жалость.
— Я рад, — сказал он.
— Если вы не возражаете, я пока отложу карамель — сейчас я не ем сладкого, пытаюсь похудеть. Но вино стоит попробовать ради такого случая. Вы пересекли всю страну, ориентируясь по нашим надписям. Это вам не фунт изюма. Вы должны мне об этом рассказать. А пока садитесь вон на тот зеленый стул.
«Странно, — подумал Ларри, — он говорит, как политик, — гладко, быстро, бойко.»
Гарольд ушел за рюмками, а Ларри сел на зеленый стул. Он огляделся. Ну, не самая замечательная на свете гостиная, но с ворсистым ковром и кое-какой современной мебелью она будет выглядеть неплохо. Лучше всего был камин. Прекрасная ручная работа. Но один кирпич в кладке держался на честном слове. Ларри показалось, что он выпал, а потом его небрежно сунули на место.
Он встал и вынул кирпич из кладки. Гарольд продолжал хозяйничать где-то внизу. Ларри уже собирался вложить кирпич на место, когда заметил в образовавшейся дыре толстую тетрадь для записей. Чувствуя легкий стыд, он положил кирпич на место как раз в тот момент, когда шаги Гарольда стали подниматься с нижнего этажа. Когда Гарольд вернулся в гостиную с двумя бокалами в руках, Ларри уже снова сидел на зеленом стуле.
— Я их споласкивал внизу, — сказал Гарольд. — А то они запылились.
— Красивые, — сказал Ларри. — Слушай, я не уверен, что с этим Бордо все в порядке. Может так получиться, что ты готовил рюмки для уксуса.
— Кто не рискует, — сказал Гарольд с улыбкой, — тот не выигрывает.
От улыбки Гарольда Ларри почему-то стало немного не по себе, и он поймал себя на мысли о том, кому принадлежит эта тетрадь — Гарольду или предыдущему владельцу дома. А если это тетрадь Гарольда, то что, черт возьми, там может быть написано?
Они открыли бутылку Бордо и к общему удовольствию обнаружили, что вино прекрасное. Через полчаса они уже пребывали в состоянии приятного легкого опьянения, причемГарольд в большей степени, чем Ларри. Но улыбка по-прежнему блуждала у него на губах. Собственно говоря, она стала шире.
Язык у Ларри слегка развязался, и он спросил:
— Эти плакаты. Насчет общего митинга восемнадцатого числа. Как получилось, что ты не вошел в состав этого комитете, Гарольд? По-моему, такой парень, как ты, обязательно должен был там оказаться.
Улыбка Гарольда стала еще шире.
— Ну, я еще ужасно молод. Наверное, они думают, что у меня не хватает опыта.
— По-моему, это свинство с их стороны. — Но действительно ли он так считал?
— Ну, кто знает, что ждет нас в будущем! — сказал Гарольд, широко улыбаясь. — У каждой собаки есть свой день.
Ларри ушел в пять часов вечера. Он расстался с Гарольдом дружески. Тот пожал его руку и улыбнулся на прощанье, сказав, чтобы Ларри заходил почаще. Но у Ларри появилось ощущение, что Гарольду будет абсолютно наплевать, если они никогда больше не встретятся.
Он медленно прошел по цементной дорожке и обернулся, чтобы помахать на прощанье, но Гарольд уже скрылся в доме. Дверь была закрыта.
От вина у него немного заболела голова, и он попытался убедить себя в том, что тот легкий озноб, который он почувствовал дома у Гарольда, является всего лишь одним из проявлений незначительного похмелья. Мысли его спутались. Он неожиданно ощутил уверенность, что Гарольд наблюдает за ним из-за задернутых штор, и руки его сжимаются, словно он хватает кого-то за горло, а улыбка его превращается в оскал ненависти… У КАЖДОЙ СОБАКИ ЕСТЬ СВОЙ ДЕНЬ.
И в тот же миг он вспомнил о ночи, проведенной в Беннингтоне, когда он проснулся с ужасным чувством, что в темноте кто-то есть… и как потом он услышал (или это ему только приснилось?) приглушенный звук каблуков, уходящих на запад.
ПРЕКРАТИ. ПРЕКРАТИ ВООБРАЖАТЬ ВСЯКУЮ ЕРУНДУ.
И неожиданно он поймал себя на том, что вспоминает, как в детстве ходил с мамой в зоопарк в Бронксе. Они вошли в помещение, где жили обезьяны, и запах ударил ему в нос,как кулак. Он повернулся и хотел выбежать на улицу, но мама остановила его.
«Просто дыши, Ларри, — сказала она. — И через пять минут ты не будешь чувствовать никакого запаха вообще.»
И он остался, хотя и не поверил ей. Но оказалось, что она была права. Взглянув на часы, он увидел, что они провели у обезьян около получаса, и он уже не мог понять, почему входящие леди зажимают нос, а на лице у них появляется гримаса отвращения. Он сказал об этом своей матери, и Элис Андервуд засмеялась.
«Пахнет-то по-прежнему плохо, но не для тебя».
«Как это получается, мамочка?»
«Я не знаю. Это доступно каждому. А теперь скажи самому себе: „Сейчас я вдохну настоящий запах обезьяньего жилища“, и потяни носом.»
Он так и сделал и вновь ощутил зловоние. На этот раз оно было даже сильнее и омерзительнее, чем в самом начале. Сосиски и вишневый пирог рванулись вверх, но он выбежал на свежий воздух и с трудом сумел побороть рвоту.
«Это селективное восприятие, — подумал он, — и она знала, что это такое, даже если ей и не было известно, как это называется. — Он услышал голос своей матери: — А теперь скажи самому себе: „Сейчас я вдохну настоящий запах Боулдера“. И он ощутил этот запах. Он ощутил запах медленного разложения за закрытыми дверьми и задернутыми шторами.
Он пошел быстрее, чуть ли не пустившись бегом, вдыхая это сочное, густое зловоние, которое он — как и все остальные — давно перестал сознательно ощущать, потому чтооно было повсюду.
Вино и шоколадная карамель рванулись вверх. Это обезьянья клетка, из которой он никогда не выберется, разве что если поедет на необитаемый остров, и хотя до сих пор он ненавидел рвоту больше всего на свете, такое чувство, что сейчас…
— Ларри? С тобой все в порядке?
Ларри вздрогнул от удивления. Это был Лео. Он сидел на бордюре в трех кварталах от дома Гарольда и играл шариком для пинг-понга.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Ларри.
— Я хотел, чтобы мы пошли домой вместе, — смиренно сказал Лео, — но мне не хотелось заходить в дом того парня.
— Почему? — спросил Ларри и сел на бордюр рядом с Лео.
Лео пожал плечами.
— Я не знаю.
— Лео?
— Что?
— Для меня это очень важно, потому что Гарольд мне нравится. У меня к нему двойственное чувство. Тебе когда-нибудь приходилось двойственно относиться к кому-нибудь?
— Мое чувство к нему однозначно.
— И что же это за чувство?
— Страх, — просто ответил Лео. — Мы можем пойти домой к маме-Надин и маме-Люси?
— Конечно.
Они пошли по Арапахоу. Лео продолжал играть с шариком для пинг-понга.
— Извини, что тебе пришлось так долго ждать, — сказал Ларри.
— Все о'кей.
— Да нет, действительно, если б я знал, я бы поторопился.
— Мне было чем заняться. Я нашел это у того парня на лужайке. Шарик для понг-пинга.
— Пинг-понга, — поправил Ларри машинально. — Как ты думаешь, почему Гарольд задергивает шторы?
— Чтобы никто не мог заглянуть внутрь, наверное, — сказал Лео. — Он занят какими-то тайными вещами. Он там прячется, как труп.
Они дошли до угла Бродвея и повернули на юг. Им встретился Дик Воллмен. Он приветственно махнул Ларри и Лео. Они помахали ему в ответ.
— Тайными вещами, — вслух повторил Ларри.
— Может быть, он там молится темному человеку, — небрежно обронил Лео, и Ларри дернулся, словно его ударило током.
— Ты действительно так думаешь? — спросил Ларри, стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно.
— Я не знаю. Но он не похож на нас. Он часто улыбается Но мне кажется, там какие-то черви у него внутри. Они заставляют его улыбаться. Большие черви, которые пожирают его мозг.
— Джо… то есть Лео…
Глаза Лео — темные, отсутствующие, китайские — внезапно прояснились. Он улыбнулся.
— Смотри, вон Дайна. Мне она нравится. Эй, Дайна! — закричал он, приветственно махнув рукой. — У тебя есть жвачка?
Дайна, занятая тем, что смазывала звездочку гоночного велосипеда, обернулась и улыбнулась. Она полезла в карман рубашки и достала пачку «Джуси Фрут». Со счастливымсмехом Лео побежал к ней.
Эта мысль о белых червях за улыбкой Гарольда… как это Джо (нет, Лео, его зовут Лео) пришла в голову такая сложная — и такая кошмарная — идея? Мальчик был наполовину в трансе. И не только он один. Сколько раз за те немногие дни, что он пробыл здесь, Ларри замечал, как кто-нибудь останавливается на улице, как вкопанный, мгновение смотрит в пустоту, а потом идет дальше? Все изменилось. Казалось, само человеческое восприятие поднялось на новый уровень.
Это было чертовски страшно.
Ларри направился туда, где Лео и Дайна делили жвачку.
В тот день Стью застал Фрэнни за стиркой на маленьком дворике за их новым домом. Она обернулась и увидела его в воротах.
— Ха-ха, очень смешно. Сколько ты там уже стоишь, красавчик?
— Пару минут. Чем это ты занимаешься? Похоже на брачный танец дикой лесной утки.
— Ха-ха. — Она посмотрела на него холодно. — Еще одна такая шуточка, и спать тебе придется на кушетке. А можешь отправляться на Флэгстафф со своим дружком Гленом Бэйтменом.
Скачать книгу [0.41 МБ]
Пирамида