Она проскочила мимо него, словно он обращался не к ней. Упала на колени рядом со своим рюкзаком, раскрыла, начала лихорадочно в нем рыться. Он в недоумении наблюдал, как она выбрасывает из рюкзака вещи. Посмотрел на Тома, увидел на его лице понимание и сочувствие.
— Что такое? — спросил он. — Ради Бога, в чем дело? — Он почувствовал то самое раздражение, которое частенько вызывала у него Шарон в тот последний год, когда они еще жили вместе, и ненавидел себя за то, что в такой момент позволил себе пойти на поводу у эмоций. Но, черт побери, только новых осложнений им сейчас и не хватало. Он провел рукой по волосам. — В чем дело?
— Посмотри на ее запястье, — ответил Том.
Клай посмотрел. Увидел только грязный кусок шнурка, но кроссовки не было. Почувствовал, как засосало под ложечкой. Может, все было не так уж и абсурдно. Если кроссовка так много значила для Алисы, предположил он, может, в ней что-то было. Даже если это обычная кроссовка.
Запасные футболка и свитер (с надписью на груди «ГЕЙТЕН БУСТЕРС КЛАБ»), которые она уложила в рюкзак, полетели на пол. Покатились запасные батарейки. Фонарик упал, пластмассовая крышка, закрывавшая стекло, треснула. Этого хватило, чтобы убедить Клая, что он имеет дело не со скандалом, какие устраивала Шарон Ридделл из-за отсутствия в доме орехового кофейного напитка или мороженого «Чанки Манки». Нет, Алису охватил безотчетный ужас.
Он подошел к Алисе, присел рядом, взял за запястья. Чувствовал, как летят секунды, складываются в минуты, которые они могли бы использовать для того, чтобы уйти из города. Но также чувствовал, с какой частотой бьется ее сердечко. И видел ее глаза. Их переполняла не паника, а агония, и Клай осознал, что в этой маленькой кроссовке длянее сложилось все: мать и отец, подруги, Бет Никерсон и ее дочь, ад Тонни-Филд, все.
— Ее тут нет! — взвизгнула Алиса. — Я думала, что запаковала ее, но ошиблась!Я нигде не могу ее найти!
— Не можешь, маленькая, я знаю. — Клай все держал ее за руки. Поднял одну, с повязанным на запястье шнурком. — Видишь? — Подождал, пока взгляд сфокусируется на запястье, потом коснулся свободных концов под узлом, где раньше был второй узел.
— Какие они длинные, — сказала она. — Раньше они не были такими длинными.
Он попытался вспомнить, когда в последний раз видел кроссовку. Говорил себе, что вспомнить такое невозможно, учитывая последние события, а потом вдруг понял, что вспомнил. И очень отчетливо. Он видел кроссовку, когда Алиса помогала Тому поднять его на ноги, после взрыва второй цистерны с пропаном. Девушка была вся в крови, обрывках материи, ошметках плоти, но кроссовка болталась у нее на запястье. Он попытался вспомнить, была ли кроссовка при ней, когда она ударом ноги сбросила горящий торс с пандуса. И решил, что нет. Точно сказать не мог, но решил, что в тот момент кроссовки при ней уже не было.
— Она отвязалась, маленькая. Отвязалась и упала.
— Я еепотеряна?— Она не могла в это поверить. На глазах выступили первые слезы. — Тыуверен?
— Более чем.
— Она приносила мне удачу. — Слезы катились по щекам.
— Нет, — подошедший Том обнял ее за плечи. — Твоя удача — мы.
Она посмотрела на него.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что нас ты нашла первыми, — ответил Том. — И мы по-прежнему с тобой.
Она обняла их обоих, они — ее и друг друга, и на какое-то время они застыли тесной кучкой, среди разбросанных по полу вещей Алисы.
25
Огонь добрался до лекционного корпуса, который директор назвал Хэкери-Холл. Потом, где-то к четырем часам утра, ветер стих и уже не мог разносить его дальше. Когда рассвело, кампус Гейтенской академии вонял пропаном, сгоревшим деревом и большим количеством сгоревших тел. Яркое небо идеального октябрьского утра Новой Англии пятнал поднимающийся столб серо-черного дыма. И резиденция директора Читэм-Лодж оставалась обитаемой. В конце концов сработал принцип домино: директор не мог путешествовать без автомобиля, путешествие на автомобиле не представлялось возможным, а Джордан не хотел уходить без директора. И Ардай не смог его убедить уйти. Алиса же, смирившаяся с потерей талисмана, отказалась уходить без Джордана. Том не пошел бы без Алисы. И Клай не мог заставить себя уйти без этой парочки, хотя и ужаснулся, обнаружив, что эти двое, только-только появившиеся в его жизни, временно стали для него важнее собственного сына. При этом он по-прежнему верил, что им придется заплатить высокую цену за содеянное на Тонни-Филд, если они останутся в Гейтене, не говоря уж о том, что их найдут на месте преступления.
Он подумал, что с наступлением дня настроение у него поднимется, но этого не произошло.
Все пятеро наблюдали и ждали у панорамного окна гостиной, но, разумеется, никто не вышел из пожарища, и никаких звуков оттуда не доносилось, за исключением потрескивания огня, дожирающего что-то в подтрибунных помещениях, поскольку от трибун уже ничего не осталось. Тысяча или около того мобилопсихов превратилась в головешки, поджарилась до хруста, как сказала Алиса. Этот запах стоял над кампусом, прилипал к горлу. Клая один раз вырвало, и он знал, что не избежали этого и другие, даже директор.
Мы допустили ошибку,вновь подумал он.
— Вам следовало уйти, — сказал Джордан. — С нами все бы обошлось… раньше-то обходилось, не так ли, сэр?
Директор Ардай вопрос проигнорировал. Он пристально смотрел на Клая.
— Что произошло вчера, когда вы с Томом находились на заправочной станции? Я думаю, сейчас вы так выглядите именно из-за того, что произошло там.
— Да? А как я сейчас выгляжу?
— Как зверь, почувствовавший западню. Эти двое на улице видели вас?
— Не совсем так, — ответил Клай. Не нравилось ему, что его называют зверем, но он не мог утверждать, что чем-то от него отличается: кислород и пища — внутрь, углекислый газ и дерьмо — наружу, чем не зверь?
Директор начал нервно потирать левый бок. По мнению Клая, этот его жест, как и многие другие, отдавал излишней театральностью. Не то чтобы он играл на публику, но егодолжны были увидеть и на галерке аудитории.
— А как?
И поскольку теперь не имело смысла ограждать остальных от излишних волнений, Клай во всех подробностях рассказал директору обо всем, что они увидели и услышали в офисе заправочной станции: о драке за коробку лежалых сладостей, которая переросла во что-то еще. Рассказал о подрагивающих листах бумаги на столе, о частичках пепла,которые кружили по пепельнице, как кружит вода в ванне на входе в сливное отверстие, о позвякивающих ключах, о выпавшем из гнезда пистолете заправочного шланга.
— Я это видел, — подтвердил Джордан, и Алиса кивнула.
Том упомянул о том, что ему стало трудно дышать, и Клай согласился. Оба попытались объяснить свои ощущения того, что в воздухе копилась какая-то неведомая энергия. Клай сказал, что такое бывает перед грозой. Том, по его словам, почувствовал, что воздух стал более вязким и очень тяжелым.
— Потом он позволил ей взять пару этих гребаных печений, и напряжение рассеялось, — добавил Том. — Частички пепла перестали кружить по пепельнице, ключи перестали звякать, воздух стал прежним. — Он посмотрел на Клая в ожидании подтверждения. Клай кивнул.
— Почему вы не рассказали нам этого раньше? — спросила Алиса.
— Потому что это ничего бы не изменило, — ответил Клай. — Мы в любом случае сожгли бы это гнездо.
— Да, — кивнул Том.
— Вы думаете, что мобилопсихи превращаются в псиоников? — неожиданно спросил Джордан.
— Я не знаю, что означает это слово, Джордан, — признался Том.
— Во-первых, это люди, которые могут передвигать предметы, подумав об этом или случайно, когда эмоции выходят из-под контроля. Только такие способности псиоников, как телекинез и левитация…
— Левитация?— чуть ли не рявкнула Алиса.
Джордан не обратил внимания на ее вопрос.
— …всего лишь ветви. А ствол псионического дерева — телепатия, и этого вы боитесь, не так ли? Телепатии?
Пальцы Тома прошлись по тому месту над верхней губой, где от половины усов осталась только покрасневшая кожа.
— Ну, такая мысль приходила мне в голову. — Он помолчал. — Может, в этом что-то есть. Не знаю.
Джордан проигнорировал и эти реплики.
— Допустим, они изменяются. Становятся настоящими телепатами, не просто зомби со стадным инстинктом. И что из этого следует? Стадо Гейтенской академии мертво, и все они умерли, не зная, кто их сжег, потому что умерли они в том состоянии, которое заменяет им сон. А следовательно, если вы тревожитесь из-за того, что они могли телепатически передать ваши имена и описания себе подобным в окрестные штаты Новой Англии, то можете расслабиться.
— Джордан… — начал директор. Он все еще тер бок.
— Сэр? С вами все в порядке?
— Да. Принеси мой зантак[105]из ванной, хорошо? И минеральной воды. Хороший мальчик.
Джордан поспешил к двери.
— Не язва, сэр? — спросил Том.
— Нет, — ответил директор. — Стресс. Давний… нельзя сказать друг… знакомец?
— С сердцем у вас все нормально? — понизив голос, спросила Алиса.
— Полагаю, что да, — ответил директор, продемонстрировав зубы в беззаботной улыбке. — Если зантак не поможет, возможно, придется задуматься и о сердце… но пока зантак всегда помогал, а кому нужны лишние хлопоты, если и без них забот хватает. Спасибо, Джордан.
— Всегда рад помочь, сэр. — Мальчик с всегдашней улыбкой протянул ему стакан воды и таблетку.
— Я думаю, тебе лучше уйти с ними, — сказал Ардай, проглотив лекарство.
— Сэр, при всем уважении к вам, скажу лишь, что ониникакне могут узнать, что здесь произошло, никоим образом.
Директор вопросительно глянул на Тома и Клая. Том поднял руки. Клай пожал плечами. Он мог высказать вслух все, что чувствовал, озвучить мысль, которую они и так знали:Мы допустили ошибку, а оставаясь здесь, усугубляли ее, —но не видел в этом смысла. На лице Джордана читалось упрямство, под которым прятался смертельный страх. Переубедить его не представлялось возможным. Кроме того, вновь наступил день. А дни принадлежалиим.
Он взъерошил Джордану волосы.
— Если ты так говоришь, Джордан, я пойду подремлю часок-другой.
На лице Джордана отразилось облегчение.
— Хорошая идея, сэр. Думаю, я последую вашему примеру.
— А я перед сном выпью кружку всемирно известного чуть теплого какао Читэм-Лодж, — сказал Том. — А потом скорее всего сбрею то, что осталось от моих усов. Стенанияи вопли, которые вы услышите, будут моими.
— Могу я посмотреть? — спросила Алиса. — Всегда мечтала увидеть, как стенает и вопит взрослый мужчина.
26
Клай и Том соседствовали в маленькой спальне на третьем этаже. Алисе выделили единственную оставшуюся на втором. Когда Клай снимал кроссовки, в дверь тихонько постучали, и в спальню, не дожидаясь ответа, вошел директор. На скулах горели два пятна румянца, но в остальном лицо было мертвенно-бледным.
— Вы в порядке? — Клай встал. — Все-таки сердце, да?
— Я рад, что вы задали этот вопрос, — ответил директор. — У меня не было уверенности, что посаженное мною зернышко дало всходы, но, похоже, дало. — Он обернулся, посмотрел в коридор, потом прикрыл дверь концом трости. — Слушайте внимательно, мистер Ридделл… Клай… и не задавайте вопросов, если только не сочтете, что без них совершенно невозможно обойтись. Я собираюсь сделать так, чтобы во второй половине этого дня или ранним вечером меня нашли мертвым в постели, и вы скажете, что, разумеется, у меня не выдержало сердце, а причиной стало то, что мы сделали прошлой ночью. Вы понимаете?
Клай кивнул. Он понимал, но сдержал протесты, готовые сорваться с кончика языка. Они были бы уместны в прежнем мире, но не в этом. Он знал, почему директор предлагал то, что предлагал.
— Если Джордан заподозрит, что я покончил с собой, чтобы освободить его от священной обязанности, как он, с присущей мальчишкам восторженностью, себе это представляет, он тоже может наложить на себя руки. Или по меньшей мере впадет, как говорили взрослые в моем детстве, в черную тоску. В любом случае он будет глубоко скорбеть обо мне, но это допустимо. А вот убежденность в том, что я покончил жизнь самоубийством, не позволит ему покинуть Гейтен. Вы это понимаете?
— Да, — кивнул Клай, потом добавил: — Сэр, подождите еще один день. То, о чем вы думаете… может, без этого можно обойтись. Может, нам удастся выпутаться. — Он в это не верил, да и в любом случае Ардай собирался осуществить задуманное, эта решимость читалась в осунувшемся лице директора, плотно сжатых губах, блеске глаз. И попытался еще раз: — Подождите еще день. Может, никто и не придет.
— Вы слышали эти крики, — ответил директор. — Это была ярость. Они придут.
— Возможно, но…
Директор поднял трость, останавливая его.
— А если они придут, если они могут читать не только мысли друг друга, но и наши с вами, что они прочтут в ваших, если еще будет что читать?
Клай не ответил, лишь не сводил глаз с лица директора.
— Даже если они не могут читать мысли, что вы предлагаете? — продолжил директор. — Оставаться здесь, день за днем, неделю за неделей? До белых мух? Пока я не умру отстарости? Мой отец прожил девяносто семь лет. А у вас жена и ребенок.
— С моей женой и ребенком или все в порядке, или нет. На этот счет я все для себя решил.
Он, конечно, солгал, и, возможно, Ардай понял это по лицу Клая, потому что улыбнулся.
— И вы верите, что ваш сын тоже все для себя решил, не зная, жив ли его отец, умер или сошел с ума? По прошествии одной недели?
— Это удар ниже пояса. — Голос Клая дрогнул.
— Правда? Я не знал, что у нас поединок. В любом случае рефери нет. Нет никого, кроме нас, петушков. — Директор коротко глянул на закрытую дверь, вновь перевел взгляд на Клая. — Уравнение очень простое. Вы не можете остаться, а я не могу уйти. И будет лучше, если Джордан уйдет с вами.
— По превращать вас в лошадь со сломанной ногой…
— Вот уж нет, — прервал его директор. — Лошади не практикуют эвтаназию в отличие от людей. — Дверь открылась, вошел Том, а директор практически без паузы продолжил: — А вы никогда не пробовали заняться иллюстрациями, Клай? Я про книги?
— Мой стиль слишком кричащий для большинства издательств. Впрочем, я сделал несколько обложек для маленьких издательств, которые специализируются на фэнтези, таких как «Грант» и «Юлалия». Иллюстрировал также марсианские романы Эдгара Райса Берроуза.
— Молодец! — воскликнул директор и энергично взмахнул тростью. Тут же потер солнечное сплетение и поморщился. — Чертова изжога! Извините, Том… заглянул на минутку поболтать, прежде чем улечься в постель.
— Пустяки. — Том проводил его взглядом. Когда стук трости об пол показал, что директор отошел достаточно далеко и его не услышит, повернулся к Клаю. — Ему нездоровится? Он такой бледный…
— Я думаю, все с ним в порядке. — Клай указал на лицо Тома. — Вроде бы ты собирался сбрить оставшуюся половину усов.
— Решил не делать этого в присутствии Алисы. Мне она нравится, но иногда бывает просто ужасной.
— Это всего лишь паранойя.
— Спасибо, Клай, за напоминание. Прошла всего неделя, а мне уже недостает моего психоаналитика.
— В сочетании с комплексом вины и манией величия. — Клай улегся на одну из двух узких кроватей, закинул руки за голову, уставился в потолок.
— Ты жалеешь, что мы не ушли отсюда, так? — спросил Том.
— Будь уверен, — отвечал он ровным, бесстрастным голосом.
— Все будет хорошо, Клай. Вот увидишь.
— Ты так говоришь, но у тебя комплекс вины и мания величия.
— Это правильно, — согласился Том, — но примерно каждые шесть недель они сменяются низкой самооценкой и менструацией эго[106].Да и в любом случае…
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида