– Нет.
– Поздравляю.
Старик с серебристой бородой, в шортах прибежал к перекрестку. В руках он держал огромную, похожую на кобру, камеру с телефотолинзой. Он начал остервенело снимать, приседая и наклоняясь. Его ноги были совершенно белы. Ричардс затрясся от смеха, Амелия вздрогнула.
– Что?
– Он забыл снять крышку с объектива… забыл снять…
Они преодолели длинный, с легким подъемом холм и начали спускаться к центру Роклэнда. Наверное, когда-то это была живописная приморская рыбацкая деревушка, населенная людьми в желтых дождевиках, которые уплывали в море на маленьких лодках на лов хитрого рака. Если и так, то это было давно. Сейчас это был огромный торговый центр, тянущийся по одну сторону от дороги. Главную улицу составляли дешевые ночные клубы, бары и универмаги с продуктовыми автоматами. Чистенькие дома среднего класса глазели на происходящее с высоты, а трущобы – с поверхности вод. Небо и горизонт не изменились с течением времени. Они сияли голубизной и вечностью, их оживляли танцующие точки и сплетения света от предвечернего солнца.
Они начали спускаться. Поперек дороги стояли две полицейские машины. Синие огни безумно пробегали с крыши на крышу.
Левая машина была увенчана коротким обрубком орудийного ствола, направленным прямо на них.
– Ну все, ты готов, – сказала она, почти сожалея, – и мне придется умереть.
– Остановись в 50 ярдах от кордона и делай свое дело, – сказал Ричардс.
Сам он сполз на сиденье. Нервный тик скользнул по его лицу. Она остановилась, распахнула дверь машины, но не выглянула наружу. В воздухе воцарилась гробовая тишина.
«Тишина пала на землю», – с иронией подумал Ричардс.
– Я боюсь, – сказала она, – Пожалуйста. Я так боюсь.
– Они не застрелят тебя, – ответил он, – слишком много народу. Ты можешь убивать заложников только если этого никто не видит. Таковы правила игры.
Она быстро посмотрела на него, и ему неожиданно захотелось выпить с ней чашечку кофе. Он бы внимательно слушал ее и помешивал сливки в ее коктейле. За ее счет, конечно. Затем они могли бы обсудить перспективы социального неравенства или почему в резиновых ботинках всегда сползают носки, а также важность быть солидным.
– Давайте, миссис Вильямс, на вас смотрит весь мир.
Она выглянула.
Шесть полицейских машин и вооруженный фургон остановились в 30 ярдах за ними, перекрыв путь к отступлению. Он подумал: «Теперь единственный выход – прямо на небеса».
…Минус 039Счет продолжается…
– Меня зовут Амелия Вильямс. Бен Ричардс взял меня заложницей. Если вы не дадите нам проехать, он убьет меня.
На минуту установилась тишина, настолько полная, что Ричардс мог слышать далекий гудок яхты. Затем – бесполый, трубный, усиленный мегафоном голос:
– МЫ ХОТИМ ПОГОВОРИТЬ С БЕНОМ РИЧАРДСОМ.
– Нет, – быстро ответил он.
– Он говорит, что не хочет.
– ВЫХОДИТЕ ИЗ МАШИНЫ, МАДАМ.
– Он убьет меня! – дико закричала она. – Не слышите? Нас и так уже чуть не убили. Он говорит, что вам все равно, кого убивать. Боже, неужели он прав?
Хриплый голос из машины прокричал: «Дайте ей проехать».
– ВЫХОДИТЕ ИЗ МАШИНЫ ИЛИ МЫ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ.
– Пропустите ее! Пропустите ее! – толпа скандировала, как болельщики на матче.
– ВЫХОДИТЕ…
Толпа заглушила полицейских. Откуда-то прилетел булыжник, и лобовое стекло полицейской машины разлетелось вдребезги. Внезапно моторы заработали, и две машины разъехались, открыв узкий проход. Толпа радостно завопила и смолкла в ожидании дальнейших событий.
– ВСЕМ ГРАЖДАНСКИМ ЛИЦАМ ОЧИСТИТЬ ТЕРРИТОРИЮ, – распевал рупор, – ВОЗМОЖНА ПЕРЕСТРЕЛКА. ВСЕМ ГРАЖДАНСКИМ ЛИЦАМ ПОКИНУТЬ ТЕРРИТОРИЮ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ВАМ БУДЕТ ПРЕДЪЯВЛЕНО ОБВИНЕНИЕ В НЕПОВИНОВЕНИИ ВЛАСТЯМ И -НЕЗАКОННОМ СОБРАНИИ. КАРАЕТСЯ 10-Ю ГОДАМИ ТЮРЕМНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ ИЛИ ШТРАФОМ В 10. 000 НЬЮ-ДОЛЛАРОВ ЗА КАЖДОЕ ИЗ НАЗВАННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ. ОЧИСТИТЕ ТЕРРИТОРИЮ. ОЧИСТИТЕ ТЕРРИТОРИЮ…
– Ну да, конечно! Чтобы никто не видел, как вы убьете девушку, – прокричали истерическим голосом, – на мыло их!
Толпа не шелохнулась. Резко затормозил черно-желтый автомобиль агентства новостей, из него выскочили два человека и стали налаживать камеру.
Два полицейских бросились на них, и завязалась короткая, но жестокая битва за Камеру. Один из полицейских вырвал ее из рук оператора и разбил о землю. Журналист попытался достать полицейского, и был избит дубинками.
Маленький мальчик вырвался из толпы и запустил булыжником полицейскому в затылок. Тот рухнул на землю, обливаясь кровью. Полдюжины полицейских оседлали мальчика.
Вдруг небольшие ожесточенные стычки начались между горожанами – простыми и хорошо одетыми. Они выскочили на дорогу и принялись кататься по щебенке, крича и обмениваясь ударами.
– Бог мой, – с отвращением сказала Амелия.
– Что там? – Ричардс отважился выглянуть не выше, чем на уровень часов на приборной доске.
– Там бои. Полиция избивает толпу. Кто-то сломал камеру агентства.
– СДАВАЙСЯ, РИЧАРДС, ВЫХОДИ.
– Трогай, – тихо сказал Ричардс. Машина дернулась вперед. – Они не будут стрелять.
– Почему?
– Слишком тупы.
Они и не стали.
Машина тихо проехала между полицейскими и изумленными зрителями. В странном одиночестве Амелия и Ричардс протиснулись между двух враждующих группировок. По одну сторону дороги были граждане среднего и высшего класса, леди с хорошими прическами, мужчины в рубашках Эрроу и легких кожаных туфлях. Парни в спецодежде названиями компании на спинах и собственными именами на нагрудных карманах. Женщины, похожие на Амелию Вильямс, одетые для рынка и магазинов. Лица были разные, но в одном очень похожие друг на друга: они казались странно несовершенными, как портреты с дырами вместо глаз или головоломки с утраченными деталями. «Недостаток отчаянности», – подумал Ричардс. Волки не выли в их желудках, головы не были забиты безумными снами и сумасшедшими планами.
Эти люди находились на правой стороне дороги, на которую выходили окна совмещенного сельско-морского клуба, который они только что проехали.
По другую сторону собрался бедный народ. Красные носы и вздутые вены. Плоские обвислые груди. Жесткие волосы. Белые носки. Резаные раны. Прыщи. Отвислые идиотские челюсти.
Полиция орудовала здесь более рьяно, прибывало все новое и новое подкрепление. Ричардс удивлялся только внезапности их появления. Даже здесь, в Бундоксе, США, дубинка и пистолет всегда под рукой. Собак держат голодными на цепях.
Бедняки вторгаются в летние коттеджи, закрытые на осень и зиму. Банды их подростков разносят универмаги. Бедняки малюют на окнах магазинов похабщину. У бедняков всегда чешется задница, рот у них полон слюны от зависти к 200-долларовым костюмам и толстым животам. И у бедняков должны быть собственные Джеки Джексон, Мухаммед Али, Клайд Барроу. Они стоят и наблюдают.
Здесь, по правую сторону – пестрый соперник со своими понятиями и круглыми зрачками, весящий всего 130 фунтов, – голодные белые оборванцы. Они – политики голодания; они предали бы Самого Христа за фунт салями. Социальное расслоение стучится в двери Западного Стиксвиля. Будьте осторожны с двумя этими соперниками. Они не стоят на ринге – они хотят драться в 10-долларовых креслах. Где мы найдем жертву, которая насытит и тех, и других?
Медленно, не делая больше 30 миль в час, Бен Ричардс проехал между ними.
…Минус 038Счет продолжается…
Прошел час. Было 4 утра. Тени легли поперек дороги. Ричардс сполз со своего кресла. Он с трудом отодрал рубашку от штанов, чтобы обследовать рану. Пуля проделала глубокий канал в боку, который долго кровоточил. Кровь еле-еле свернулась. Но когда он совершит рукой движение, рана откроется и будет кровоточить гораздо дольше. Неважно. Все равно его поймают. Перед лицом этой огромной армии его план казался шуткой. Он мог ехать и дальше, до первого «несчастного случая», в котором его машина разлетится на болты и куски металла («…чудовищный несчастный случай… полиция проводит расследование… сожалеем о невинных жертвах…» – все это появится в последних новостях дня, между биржевым отчетом и последним напутствием Папы), но все это – только рассуждения. Его все больше волновала судьба Амелии Вильямс, которая по роковой ошибке поехала в пятницу утром за покупками.
– Там танки, – внезапно сказала она, ее голос был истеричным, – можешь вообразить? Мо…
Она зарыдала. Ричардс ждал.
Наконец, промолвил:
– Мы в каком городе?
– В-В-Винтерпор, на знаке написано. Ох, я не хочу ждать, когда они сделают это! Я не могу!
– Ну хорошо, – сказал он.
Она зажмурилась и встряхнула головой, словно стремясь очистить ее изнутри.
– Что?
– Стоп. Выходи.
– Но они убьют тебя…
– Да. Ты не хочешь видеть кровь. А у них достаточно огневой мощи, чтобы превратить меня и машину в пар.
– Врешь. Ты убьешь меня.
Пистолет был зажат между его коленями. Он бросил его на пол, на резиновый коврик. Пистолет бесшумно упал.
– Травки хочется – бессознательно произнесла она. – Боже, хочется чего-то такого… Почему ты не подождал следующей машины?
Ричардс засмеялся, и смех ранил его бок. Наконец, у него на глазах появились слезы.
– Как-то холодно здесь с разбитым лобовым стеклом, – некстати заметила она, – включи печку.
Ее лицо было бледным пятном среди теней начинавшегося вечера.
…Минус 037Счет продолжается…
– Мы в Дерри, – сказала она.
Улицы были затоплены народом. Люди цеплялись за выступы и карнизы, сидели на балконах и верандах, с которых была вынесена летняя мебель. Все ели сэндвичи и жареных кур из жирных пакетов.
– Есть знаки Аэропорта.
– Да, я давно еду по ним. Они просто закроют ворота.
– А я просто снова пригрожу тебя убить, если они это сделают.
– Ты хочешь угнать самолет?
– Попытаюсь.
– Не сможешь.
– Конечно же не смогу.
Они взяли налево, потом – направо. Громкоговорители монотонно упрашивали толпу рассеяться.
– Это правда твоя жена, эта женщина на снимках?
– Да, ее зовут Шейла. Нашей дочке Кэти полтора года. У нее грипп. Может быть, сейчас ей лучше. Вот почему я влез в это дело.
Над ними навис вертолет, отбрасывавший впереди себя огромную тень на дорогу. Усиленный мегафоном голос требовал, чтобы Ричардс отпустил женщину. Когда он улетели они снова смогли говорить, она сказала:
– Твоя жена слегка похожа на бродягу. Ей бы больше о себе заботиться.
– Фотография поддельная, – равнодушно заметил Ричардс.
– Они такое сделали?
– Они такое сделали.
– Аэропорт. Подъезжаем.
– Ворота закрыты?
– Не вижу… подожди… открыты, но блокированы. Танк. Пушка на нас нацелена.
– Подъезжай к нему на 30 футов и тормози.
Машина медленно пробралась по четырехколесному шоссе мимо стоявших полицейских машин, мимо непрекращающихся криков толпы. Над ними проплыл знак: ЛЕТНОЕ ПОЛЕ.
Женщина могла видеть электрифицированное заграждение, пересекавшее болото или в лучшем случае поле по обеим сторонам от дороги. Прямо впереди стояли справочная будка и досмотр. За ними были главные ворота, блокированные танком А-62, способным посылать из своей пушки снаряды весом в четверть мегатонны. Еще дальше – сплетение подъездов и стоянок, тянущихся к комплексу терминалов, который скрывал из вида взлетные полосы. Надо всем этим возвышалась огромная, как уэллсовский марсианин, вышка диспетчера, и солнце, клонившееся к закату, полыхало на ее полированных стенах. Служащие и пассажиры толпились на ближайшей стоянке, где их удерживала полиция. В ушах пульсировал глухой рев моторов, и Амелия увидела стального «Локхида Джи-Эй Суперберд», разогревавшего двигатель на одной из взлетных полос позади главных зданий аэропорта.
– РИЧАРДС!
Она вздрогнула и испуганно посмотрела на него. Он протестующе замахал рукой. Все нормально, мамаша. Я всего лишь помираю.
Скачать книгу [0.11 МБ]
Пирамида
