К 6.45 ветерок прекратился, и стало припекать уже по-настоящему.
Гэррети снял куртку и стянул ее узлом на талии. Дорога больше не была пустынной - там и тут стояли машины, пассажиры которых стояли рядом, приветствуя участников Длинного пути.
У одной из машин Гэррети увидел двух девушек-ровесниц в летних шортах и легких блузах. Их лица горели волнением - древним, греховным и чуть не до безумия эротическим. Гэррети почувствовал, как животная похоть волной поднимается в нем, заставляя все его тело дрожать в лихорадке.
Вдруг Гриббл, уже проявивший себя радикалом, свернул с дороги и рванулся к девушкам. Одна из них, та, что была ближе, повернулась к нему и обняла руками за шею. Гриббл- растерянная, перепуганная фигура в пропотевшей белой рубашке, - прижал ее к себе; его руки блуждали по ее груди, животу, бедрам, не встречали никакого протеста с ее стороны.
Он получил второе предупреждение, потом третье. Когда прошло пятнадцать секунд ожидания, он оторвался от девушки, пустился бежать, упал и, кое-как поднявшись, полувышел-полувыскочил на дорогу.
-Не смог, - по лицу его катились слезы. - Видели, она хотела меня, а я не смог... Я... - его слова потонули в нечленораздельных всхлипываниях.
Он шел, держась обеими руками за живот.
-Ну, им-то хватило, - зло, как всегда, вставил Баркович. - Будет, о чем поговорить завтра.
-Заткнись! - крикнул Гриббл. - Как больно, черт! Это судорога.
-Стоячка, а не судорога, - заметил Пирсон. Гриббл молча посмотрел на него из-под упавших на лоб растрепанных черных волос.
-Больно, - снова прошептал он и медленно опустился на колени, так же прижимая руки к животу. Гэррети мог разглядеть крупные капли пота, стекающие по его шее.
Мгновение спустя он был мертв. Гэррети обернулся в сторону девушек, но они уже спрятались в своей машине. Он пытался изгнать их из своей памяти, но не мог. Каково это- прижимать к себе их мягкую, податливую плоть? Ее бедра извивались, когда Гриббл целовал ее... О Боже, они извивались... Это был спазм, оргазм, что угодно... О Господи, только бы сжать ее вот так и чувствовать это тепло... Он вдруг кончил. Теплая жидкость потекла по его промежности.
Черт, сейчас появится пятно на штанах, и кто-нибудь обязательно заметит. Заметит и скажет, что выгонит его на улицу голым и заставит так ходить... Ходить... Ходить...
"О Джен, я люблю тебя, правда, люблю, но это что-то не то, что-то совсем другое..."
Он распустил куртку вокруг талии и продолжал идти так же, как и раньше, и воспоминание тускнело, как фотография, оставленная на солнце. Теперь они шли под уклон, и шаг поневоле ускорился. Пот тек ручьями.
Гэррети - он сам себе не поверил, - вдруг захотелось, чтобы опять наступила ночь. Он оглянулся на Олсона.
Олсон опять глядел на свои ноги. На его шее явно выступили жилы, губы скривились в застывшей усмешке.
-Он уже почти готов, - сказал рядом Макфрис. - Когда человек начинает надеяться, что его застрелят и тогда он сможет отдохнуть, он далеко не уйдет.
С этими словами он ускорил шаг и оставил Гэррети позади.
Стеббинс. Он давно не видел Стеббинса. Гэррети обернулся - Стеббинс сильно отстал, но его можно было безошибочно узнать по красным штанам. Он все еще шел в хвосте, как тощий гриф, выжидающий, когда кто-нибудь упадет... Гэррети почувствовал прилив гнева. Ему вдруг захотелось вернуться и схватить Стеббинса за горло - без всякой причины, просто выместить накопившееся раздражение.
Когда они достигли подножия холма, ноги Гэррети онемели.
Это сопровождалось пробегающими по ним время от времени вспышками боли и грозило судорогой. А почему бы и нет? Они ведь идут уже двадцать два часа.
Двадцать два часа беспрерывной ходьбы - мыслимо ли это?
-Как ты? - спросил он Скрамма, будто не видел его уже очень давно. Отлично, - Скрамм шумно высморкался и вытер руку о штаны. - Просто отлично.
-Похоже, у тебя насморк.
-Это у меня каждую весну. Сенная лихорадка. Ничего страшного.
Гэррети открыл рот, чтобы возразить, когда воздух наполнил знакомый звук "пах-пах!" Впереди кого-то застрелили, и это оказался Гаркнесс. Гэррети испытал странное возбуждение. Магический круг опять разорвался. Гаркнесс никогда не напишет книгу о Длинном пути. Его отволокут с дороги в сторону, как мешок с мукой, или запихнут в грузовик в брезентовом мешке. Для него ДЛИННЫЙ ПУТЬ - закончился.
-Гаркнесс, - сказал Макфрис. - Старина Гаркнесс получил пропуск.
-Прочти эпитафию в стихах, - предложил Баркович.
-А ты заткнись, убийца, - бросил Макфрис, не глядя на него. - Старина Гаркнесс. Черт возьми!
-Я не убийца! - завизжал Баркович. - Я еще спляшу на твоей могиле!
Я... Хор ругательств заставил его замолчать, и он, втянув голову в плечи, отошел.
-Знаете, кем работал мой дядя? - спросил Бейкер, когда они проходили сквозь тенистый туннель развесистых деревьев, и Гэррети, глядя на них, пытался не думать о Гаркнессе и Гриббле.
-Кем? - спросил Абрахам.
-Могильщиком.
-Здорово, - без интереса отозвался Абрахам.
-Когда я был маленьким, я всегда удивлялся - кто его похоронит, когда он умрет? - Бейкер глядел на Гэррети, отсутствующе улыбаясь. - Как эта загадка, помните? Кто стрижет городского парикмахера?
-Ну и кто его похоронил? - спросил Макфрис. - Если, конечно, он умер.
-Умер, - сказал Бейкер. - Шесть лет назад, от рака легких.
-Он что, курил? - спросил Абрахам и помахал семье из четырех человек и персидского кота. Кот был на поводке, и все происходящее явно не вызывало у него энтузиазма.
-Нет, - сказал Бейкер. - Всю жизнь страшно боялся рака.
-Так кто его похоронил? Скажи, чтобы мы могли перейти к чему-нибудь более интересному, скажем, к контролю над рождаемостью.
-А что, это интересно, - начал Гэррети. - У меня подружка католичка и...
-Так кто похоронил твоего деда, Бейкер?
-Не деда, а дядю. Дед у меня был адвокатом в Шревпорте. Он...
-Хрен с ним, с дедом, - перебил Макфрис. - Даже три хрена.
Кто похоронил твоего дядю? Скажи, и покончим с этим.
-Никто. Его кремировали.
-Во те раз! - воскликнул Абрахам и засмеялся.
-Тетя собрала его пепел в вазу и держала у себя дома, в Батон-Руж.
Она пыталась продолжить его бизнес, но у нее ничего не вышло.
-Это твой дядя поднасрал, - заметил Макфрис.
-Почему это?
-Плохая реклама для такого бизнеса.
-Что, смерть?
-Да нет, кремация.
Скрамм опять шумно высморкался и сказал:
-Ничего, он тебя там встретит.
-Надеюсь, - сказал Бейкер, не обидевшись.
-Твой дядя... - начал Абрахам, но тут Олсон начал умолять солдат, чтобы ему дали отдохнуть.
Он не останавливался и не замедлял шаг, но продолжал свои мольбы тягучим, полностью безжизненным голосом, вызывающим у Гэррети раздражение.
Разговор смолк. Все уставились на Олсона. Гэррети изо всех сил желал, чтобы его поскорее пристрелили. Чтобы он больше не мучился и не унижался. Солдаты смотрели на Олсона с теми же каменными, абсолютно безучастными лицами.
Впрочем, ему вынесли еще одно предупреждение.
Было без четверти восемь, и прошел слух, что им осталось пройти только шесть миль до ста. Гэррети помнил, что до ста миль доходили, самое большое, шестьдесят три участника. Они могли побить рекорд - их все еще оставалось шестьдесят девять.
Слева от Гэррети продолжали раздаваться мольбы Олсона.
Некоторые кричали ему, чтобы он заткнулся, но без всякого результата.
Они перешли деревянный мост, вокруг которого с щебетанием проносились ласточки, свившие гнезда под опорами. От речки пахнуло прохладой, и жара на другом берегу показалась еще более невыносимой. "Подожди, - сказал Гэррети себе. - Если ты думаешь, что сейчас жарко, подожди до полудня. Тогда сам увидишь".
Он крикнул, чтобы ему дали фляжку. Солдат молча принес ее и потрусил назад к вездеходу. Ему уже хотелось и есть, но с этим придется ждать.
Бейкер внезапно круто свернул к обочине, осмотрелся в поисках зрителей и, не найдя никого, быстро спустил штаны. Гэррети прошел мимо и услышал сзади, как Бейкеру выносится предупреждение. Потом еще одно. Секунд через двадцать он нагнал товарищей, запыхавшийся, но довольный.
-Никто в жизни так быстро не срал! - сообщил он.
-Можешь улучшить результат, - сказал Макфрис.
-Говорят, некоторые срут раз в неделю. А я обязательно должен раз в день посрать, иначе приходится принимать слабительное.
-Если будешь это делать слишком часто, они тебе выпишут такое слабительное, что второго не понадобится, - сказал Пирсон.
Макфрис откинул голову назад и засмеялся. Абрахам повернулся и вступил в разговор:
-Мой дед никогда не принимал слабительного, а он прожил...
-А доказательства где? - перебил Пирсон.
-Ты что, не веришь моему деду?..
-Поглядите, - тихо сказал Гэррети. Не склоняясь ни на одну из сторон в споре о слабительном, он рассеянно наблюдал за Перси-как-там-егофамилия.
Он с трудом верил своим глазам. Перси подходил все ближе и ближе к краю дороги и шагал теперь по обочине. То и дело он бросал испуганные взгляды то на солдат в вездеходе, то вправо - в сторону леса, до которого было не больше футов. - Похоже, он хочет смыться, - сказал Гэррети.
-Они его пристрелят, - голос Бейкера вдруг упал до шепота.
-Вроде никто на него не смотрит, - неуверенно заметил Пирсон.
-Так не привлекайте к нему внимание! - раздраженно бросил Макфрис. - Что за олухи!
В следующие десять минут никто из них не сказал ничего вразумительного. Они имитировали разговор и напряженно следили за тем, как Перси все ближе и ближе подбирается к спасительному лесу.
-Он просто трусит, - буркнул наконец Пирсон, и тут, будто услышав его слова, Перси спокойно, медленно направился к лесу, два шага - и он будет там. Его ноги в джинсах двигались неторопливо, и весь он, со своими светлыми волосами и мальчишеским лицом, походил на скаута, пришедшего в лес наблюдать птиц.
Предупреждений не было. Он лишился права на них, как только его нога сошла в траву, окаймлявшую дорогу. Солдаты прекрасно знали это. Старина Перси-как-там-его-фамилия не мог их надуть. Последовала быстрая команда, и Гэррети перевел взгляд с Перси на солдата, стоящего на броне вездехода.
Солдат казался высеченным из камня; приклад карабина был прижат к его плечу.
Потом он снова поглядел на Перси. Тот стоял у опушки леса, так же похожий на скульптуру, как стреляющий в него солдат. "Они могли бы послужить моделью для Микеланджело", - подумал Гэррети. Одна рука Перси была прижата к груди, будто он читал стихи. В глазах застыл немой экстаз. Между его пальцев заструилась кровь, блеснув на солнце. Старик Перси.
"Эй, Перси!" - кричала его мать.
Перси с его дурацким именем преобразился в прекрасного, залитого солнцем Адониса, пораженного стрелой безжалостного охотника. Одна, вторая, третья капли крови упали на черные, запыленные туфли Перси, и все это случилось за какие-нибудь три секунды. Гэррети не успел сделать даже двух полных шагов, а Перси был уже мертв. Он смог шагнуть вперед и издать непонятный звук, похожий на кряхтение.
Потом упал, перевернулся, и его неподвижное лицо, начинающее обретать застывший покой смерти, уставилось в небо.
-Пусть земля эта покроется солью, - быстро заговорил вдруг Макфрис. - Да не прорастет на ней ни злак, ни побег. Прокляты пусть будут дети этой земли и потомство от чресел их. И прокляты будут их бедра и голени. Святая Мария, разрази эту землю громом по милости своей.
Он начал хохотать.
-Заткнись, - хрипло сказал Абрахам. - Не говори так.
-Это Божьи слова, - Макфрис истерически хихикнул. - Мы идем ради Господа, и мухи летают тоже ради Господа, это уж точно, так благословен будь плод чрева твоего Перси. Аминь! Отче наш, иже еси на помойке, да позорится имя твое.
-Я тебя сейчас ударю! - лицо Абрахама было очень бледным. - Я сделаю это, Пит.
-Вот истинно верующий, - Макфрис снова хихикнул. - О мои недостойные потроха! О моя святая жопа!
-Я тебя ударю, если ты не заткнешься! - почти простонал Абрахам.
-Не надо, - сказал испуганно Гэррети. - Только не деритесь.
-Да-да, будьте хорошими мальчиками, - подхватил Бейкер.
-А тебя кто спрашивал, краснорожий?
Скачать книгу [0.09 МБ]
Пирамида