- С радостью принимаю ее, - сказал король и, положив свои длинные старые руки на каштановые волосы хоббита, он благословил его. - Встаньте, Мериадок, роханский оруженосец гвардии Медусельда! - сказал он. - И возьмите свой меч и пусть он верно служит вам.
- Вы для меня как отец, - сказал Мерри.
- К сожалению, ненадолго, - ответил Теоден.
Они поговорили во время еды, потом заговорил Эомер.
- Близок час, когда мы должны выступить, повелитель, - сказал он. -Могу я приказать трубить в рога? Но где же Арагорн? Место его пусто, и он не ел.
- Пусть все будет готово к выходу, - проговорил Теоден, - и пошлите сказать Арагорну, что час пробил.
Король со своей стражей и с Мерри вышел из ворот Бруга туда, где на зеленой траве собирались всадники. Здесь их было уже много. Выступал большой отряд: король оставлял в Хорнбурге лишь маленький гарнизон, и все, кто мог носить оружие, отправлялись с ним в Эдорас. Около тысячи копий готово было двинуться в Эдорас; более пятисот человек должно было идти с королем - по большей части люди с полей и долин Вестфолда.
Немного в стороне в строгом порядке стояли следопыты, молчаливые, вооруженные копьями, луками и мечами. Они были одеты в темно-серые плащи, капюшоны которых были накинуты на шлемы и головы. Лошади их были сильны, с гордой повадкой и грубой шерстью. Одна из них стояла без всадника. Это была лошадь самого Арагорна, пришедшая с севера; звали ее Рохарин. В одежде и оружии Следопытов не было драгоценностей или золота, не было красивых вещей, у всадников не было никаких значков или символов, только плащ каждого из них был заколот на левом плече серебряной брошью в виде лучистой звезды.
Король сел на свою лошадь - Снежную Гриву, а Мерри - на пони по кличке Стибба. Вскоре из ворот вышел Эомер; с ним шли Арагорн, Хальбарад, несущий завернутый в черное жезл, и два высоких человека, не старых и не молодых. Сыновья Элронда были так похожи друг на друга, что немногие могли их различать: темноволосые, сероглазые, с прекрасными, как у эльфов, лицами, одинаково одетые в яркие кольчуги под серебряно-серыми плащами. За ними шли Леголас и Гимли. Но Мерри смотрел только на Арагорна, пораженный происшедшей в нем переменой. За одну ночь как будто много лет легло на его голову. Лицо у Арагорна было угрюмое, серое и усталое.
- Я обеспокоен, повелитель, - сказал он, останавливаясь возле лошади короля. - Я слышал странные слова и видел новые далекие опасности. Всю ночь провел я в размышлениях и, боюсь, теперь изменил свой план. Скажите мне, Теоден, скоро ли вы достигните Дунхарроу?
- Сейчас час после полудня, - сказал Теоден. - К концу третьего дня мы придем в крепость. Луна будет на одну ночь, старше полнолуния, и через день должен состояться назначенный мною сбор. Если мы хотим собрать силы Рохана, то быстрее мы не сможем двигаться.
Арагорн промолчал.
- Три дня, - пробормотал он, - и сбор Рохана лишь начнется. Но я вижу, что быстрее невозможно. - Он посмотрел вверх; было похоже, что он принял решение, лицо его стало спокойнее. - Тогда с вашего позволения, повелитель, я должен посоветоваться со своими родичами. Мы поедем собственной дорогой и больше не будем скрываться. Для меня время скрытности миновало. Я поеду скорейшим путем и пройду тропами смерти.
- Тропы смерти! - воскликнул Теоден и задрожал. - Зачем вы говорите о них?
Эомер, повернувшись, взглянул на Арагорна, и Мерри показалось, что лица всадников, которые находились поблизости и слышали, этот разговор побледнели.
- Если эти тропы и вправду существуют, вход в них находится в Дунхарроу, - продолжал Теоден. - Но ни один живой человек не может пройти через них.
- Увы! Арагорн, друг мой! - сказал Эомер печально. - Я надеялся, что мы вместе поедем на войну: но если вы ищите тропы смерти, мы должны расстаться, и маловероятно, чтобы мы еще раз встретились под солнцем.
- Тем не менее я пойду этой дорогой, - сказал Арагорн. - Но говорю вам, Эомер, что в битве мы еще встретимся с вами, хотя бы все войска Мордора разделяли нас.
- Поступайте так, как хотите, Арагорн, - проговорил Теоден. - Должно быть, ваша судьба идти такими дорогами, на которые не смеют ступить другие. Это расставание печалит меня и уменьшает мою силу, но теперь я должен идти горной тропой и уже не могу задержаться дольше. Прощайте!
- Доброго пути, повелитель! - сказал ему Арагорн. - Скачите к великой славе! До свидания, Мерри! Я оставлю вас в хороших руках, лучших, чем мы надеялись, когда шли по следам орков в Фэнгорну. Гимли и Леголас снова пойдут со мной, но мы не забудем вас.
- До свидания! - ответил Мерри. Он больше не нашел, что сказать. Он чувствовал себя очень маленьким и был угнетен туманными словами. Все были уже готовы, лошади беспокойно двигались: Мерри хотел, чтобы они уже тронулись.
Теоден что-то сказал Эомеру, тот поднял руку и громко крикнул, и все всадники двинулись вперед. Они выехали из пропасти, проехали по глубокой долине и затем, резко свернув на восток, вступили на дорогу, на протяжении примерно мили огибающую подножье горы, затем поворачивающую к югу и исчезающую из вида. Арагорн ждал, пока все люди короля не исчезнут в долине. Потом повернулся Хальбараду.
- С ними ушло трое, которых я люблю, и самый маленький из них не самый последний, - сказал он. - Он не знает, к какому концу едет; но даже если бы он знал, он все равно поехал бы.
- Маленький народ, но многого стоит, эти жители Удела, - сказал Хальбарад. - Они не знают о нашей долгой работе по защите их границ, и я все же не испытываю недовольства.
- А теперь наши судьбы переплелись, - сказал Арагорн. - И однако, увы, мы расстаемся. Что ж, я немного поем, а потом мы тоже должны будем двигаться. Идемте, Леголас и Гимли! Мы поговорим за едой.
Вскоре они вернулись в Бруг; некоторое время Арагорн молча сидел в зале за столом, остальные ждали пока он заговорит.
- Давайте, - сказал наконец Леголас. - Говорите и успокойтесь, отряхните тень! Что случилось с тех пор, как мы серым утром вернулись в это укромное место?
- Была борьба, более трудная для меня, чем битва за Хорнбург, -ответил Арагорн. - Я смотрел в камень Ортханка, друзья.
- Вы смотрели в этот проклятый колдовской камень? - со страхом и удивлением воскликнул Гимли. - И вы видели его? Даже Гэндальф опасался такой схватки.
- Вы забыли, с кем говорите, - строго сказал Арагорн, и глаза его блеснули. - Я разве не провозгласил открыто свой титул у дверей Эдораса. Чего вы боитесь? Нет, Гимли, - добавил он более мягким голосом, и суровое выражение покинуло его лицо, он стал похож на человека, проработавшего бессонной ночью долгое время. - Нет, друзья мои, я законный хозяин камня и я имею право и силу им воспользоваться. Во всяком случае, так мне кажется. Право не может быть оспорено. Силы хватило - едва.
Он глубоко вздохнул.
- Это была жестокая борьба, и усталость от нее проходит медленно. Я не сказал ему ни слова и в конце концов подчинил камень своей воле. Этого ему не вынести. И он видел меня. Да, мастер Гимли, он видел меня, но в другом облике, чем вы видите меня сейчас. Если это поможет ему, тогда я совершил ошибку. Но я так не думаю. Я считаю, что для него было ударом узнать, что я живу и хожу по земле: до сих пор он этого не знал. Глаза Ортханка не проникают под доспехи Теодена, но Саурон не забыл Исилдура и меч Элендила. Теперь, казалось бы, в час исполнения его желания, потомок Исилдура появился на свет, и меч восстановлен: я показал ему скованное заново лезвие. Он не так могуч, чтобы не знать страха; и его грызет сомнение.
- Но тем не менее он владеет огромными силами, - сказал Гимли, - и теперь ударит быстрее.
- Торопливый удар тоже бывает неудачным, - сказал Арагорн. - Мы должны наступать на врага, а не ждать, пока он начнет. Понимаете, друзья, овладев камнем, я узнал многое. Огромная опасность надвинулась на Гондор с юга, она отвлечет много сил от обороны Минас Тирита. Если ее быстро не отразить, город падет через десять дней.
- Тогда он погиб, - сказал Гимли. - Какую помощь мы можем послать туда, и как она прибудет туда вовремя?
- Я никого не могу послать на помощь, - сказал Арагорн, - поэтому пойду сам. Но лишь путь под горами приведет меня к береговой линии до того, как все погибнет... Это тропы смерти.
- Тропы смерти! - воскликнул Гимли. - Какое странное название; и я заметил, что люди Рохана его не очень любят. Может ли живой использовать эту дорогу и не погибнуть? И даже если мы пройдем там, могут ли несколько человек противостоять силе всего Мордора?
- Живые никогда не использовали эту дорогу со времени прихода рохиррим, - сказал Арагорн, - она закрыта для них. Но в трудный час потомок Исилдура может воспользоваться ею, если посмеет. Слушайте: вот какие слова своего отца, мудрейшего из знатоков сказаний, передали мне сыновья Элронда: прошу Арагорна помнить слова пророка и тропы смерти.
- А что это за слова пророка? - спросил Леголас.
- Так говорил пророк Малбет в дни Арведуи, последнего короля в Форносте, - пояснил Арагорн.
Над миром лежит длинная тень.
Крылья Тьмы дотянулись до запада.
Башня дрожит; к могилам королей
Приближается судьба.
Мертвые проснулись,
Потому что пришел час нарушенных клятв:
У камня Эреча будут они стоять снова
И слышать рог, звенящий в холмах.
Чей это будет рог?
Кто позовет их,
Забытых людей, из серых сумерек?
Потомок того, кому они нарушили клятву.
С севера придет он, необходимость приведет его:
Он пройдет тропами смерти.
- Тропы эти, несомненно, темны, - сказал Гимли, - но для меня не темнее этих строк.
- Если вы поймете их лучше, чем я, прошу вас идти со мной, - сказал Арагорн, - так как этим путем я намерен идти. Но я делаю это нерадостно: лишь необходимость заставляет меня, поэтому я беру с собой только тех, кто идет по доброй воле, потому что и там ждет нас тяжелая работа, и большой страх, и, может, еще что-нибудь похуже.
- Я пойду с вами по тропе смерти туда, куда они могут привести, -сказал Гимли.
- Я тоже пойду, - сказал Леголас, - но я не боюсь мертвых.
- Надеюсь, забытые люди не забыли, как сражаться, - сказал Гимли, - я иначе не понимаю, почему мы должны дрожать перед ними.
- Это мы узнаем, если доберемся до Эреча, - сказал Арагорн. - Они нарушили клятву бороться с Сауроном и должны сражаться теперь, если хотят выполнить ее. В Эрече стоит черный камень, который, как говорят был принесен из Нуменора Исилдуром; он был установлен на холме, и на нем король гор поклялся в дружбе с ним с самого основания Гондора. Но когда Саурон вернулся и снова стал силен, Исилдур призвал людей гор выполнить их клятву, но они не сделали этого: они преклонились перед Сауроном в темные годы.
Тогда Исилдур сказал их королю: "Ты будешь последним королем. И если запад окажется сильнее Черного Хозяина, я налагаю на тебя и твой народ проклятие: не знать отдыха, пока ваша клятва не будет выполнена. Эта война будет длиться бесчисленные годы, и однажды вы будете призваны снова". И они бежали перед гневом Исилдура и не осмелились выступить в войне на стороне Саурона; и они притаились в тайных местах в горах и не имели связей с другими людьми, но медленно уменьшались в числе. И ужас бессонной ночи лежит на холме Эреча и на всех местах, где жили эти люди. Но я должен идти этим путем, потому что никто из живущих не поможет мне.
Он встал.
- Вперед! - воскликнул он, выхватывая меч и взмахнув им в сумеречном зале Бруга. - К камню Эреча! Я иду к тропам смерти. Идите со мной, кто может!
Леголас и Гимли не ответили, но встали вышли вслед за Арагорном из зала. На лужайке ждали, молчаливые и неподвижные, следопыты в капюшонах. Леголас и Гимли сели на лошадь. Арагорн прыгнул на рохарина. Тогда Хальбарад поднял большой рог, и трубный звук эхом отдался в пропасти Хэлма. Всадники двинулись вперед, бурей пронеслись по долине глубокой, а люди, оставшиеся в пропасти и в Бруге, с удивлением смотрели им вслед.
И пока Теоден пробирался по горным дорогам, серый отряд пронесся по равнинам и в полдень следующего дня прибыл в Эдорас; здесь они сделали короткую остановку, проскакали долиной и к наступлению темноты были в Дунхарроу.
Леди Эовин приветствовала их и была рада их прибытию; она не видела таких сильных людей, как дунаданцы и прекрасные сыновья Элронда; но чаще всего ее глаза были устремлены на Арагорна. Когда они все сели ужинать, она услышала обо всем, что произошло с отъезда Теодена; она узнала о битве в пропасти Хэлма и о гибели врагов, и глаза ее сияли.
Но наконец она сказала:
- Господа, вы устали и должны идти в свои помещения, которые спешно для вас приготовлены. Завтра мы разместим вас лучше.
Арагорн ответил:
- Нет, леди, не беспокойтесь из-за нас1 если мы сможем переночевать и позавтракать утром, этого вполне достаточно. Потому что у меня срочное дело, и в первом свете утра мы выедем.
Она улыбнулась ему и сказала:
- Вы совершили добрый поступок, несколько свернув со своего пути, чтобы принести новости Эовин и поговорить с нею в ее изгнании.
- Ни один человек не счел бы такую поездку напрасной, - сказал Арагорн. - И однако, леди, я не приехал бы сюда, если бы моя дорога не вела через Дунхарроу.
Она ответила с видом человека, которому не нравятся его слова:
- Тогда вы ошиблись: из Дунхарроу ни одна дорога не ведет на восток или юг; вам придется повернуть назад.
- Нет, леди, - сказал он. - Я не ошибся; я бывал в этих землях до того, как родились вы, чтобы украсить их. Из этой долины ведет одна дорога, и по ней я и пойду. Завтра я двинусь по тропам смерти.
Она пораженно смотрела на него, лицо ее побледнело, и она долго сидела молча.
- Но, Арагорн, - сказала она наконец, - неужели ваша задача - искать смерть? Больше ничего не найдете вы на этой дороге. По ней не позволено идти живым.
- На этот раз мне могут позволить пройти, - возразил Арагорн, - по крайней мере, я попытаюсь. Никакая другая дорога мне не подходит.
- Но это безумие, - сказала она. - С вами славные и доблестные люди, они нужны на войне, а вы уведете их в тень. Прошу вас остаться и ехать с моим братом; тогда наши сердца возрадуются, а надежда будет сильней.
- Это не безумие, леди, - ответил он, - я иду предназначенной мне дорогой. А те, кто идут со мной, делают это добровольно: если они хотят остаться и ехать с рохиррим, они могут это сделать. Но я пойду тропами смерти, и даже один, если понадобится.
Больше они ни о чем не говорили и ели в молчании, но глаза Эовин не отрывались от Арагорна, и все видели, как она мучается. Наконец они встали, поблагодарили леди за заботу и отправились отдыхать.
Когда Арагорн подошел к палатке, установленной для него с Леголасом и Гимли и его товарищи вошли туда, сзади его окликнула леди Эовин. Он обернулся и увидел ее в мерцании ночи, потому что она одета была в белое; глаза ее горели огнем.
- Арагорн, - сказала она, - зачем вы идете этой смертоносной дорогой? - Потому что я должен, - ответил он. - Только так надеюсь я сыграть свою роль в войне с Сауроном. Я не выбирал, если бы я шел, куда хочу я бы сейчас бродил далеко на севере, в прекрасной долине Раздола.
Некоторое время она молчала, как бы обдумывая его слова. Потом взяла его за руку.
- Вы мужественный и решительный человек, - сказала она, - такие люди заслуживают славы. - Она помолчала. - Если вы должны идти, позвольте мне следовать за вами. Я устала скрываться в горах и хочу смотреть в лицо опасности и битве.
- Ваш долг быть с вашими людьми, - возразил он.
- Слишком часто слышала я о долге! - воскликнула она. - Но разве я не из дома Эорла, разве я не умею носить меч? Я долго ждала. Разве я не могу теперь вести такую жизнь, какую хочу?
- Мало кто делает это с честью, - ответил он. - Что касается вас, леди, разве вы не приняли на себя управление людьми до возвращения повелителя? Если бы не вы были избраны, на это место был бы назначен какой-нибудь маршал или капитан, и он не мог бы отказаться и уехать, устал он или нет.
- Я всегда должна быть выбрана? - с горечью спросила она. - Должна я всегда и оставаться, когда всадники уезжают, чтобы беречь их дома, пока они завоевывают славу, и чтобы, вернувшись, они нашли еду и постель?
- Может наступить такое время, - сказал он, - когда никто не вернется. Тогда не нужна будет слава, потому что некому будет помнить о делах, которые были совершены при последней защите наших домов. Но деяния не станут менее славными от того, что они не прославлены.
И она ответила:
- Все, что вы говорите, звучит так: ты женщина, и твоя участь -оставаться дома. Когда мужчины умирают в битве с честью, ты можешь сгореть в доме, потому что мужчины не нуждаются в тебе больше. Но я из дома Эорла, я не служанка. Я умею ездить верхом, я владею мечом, я не боюсь ни боли, ни смерти.
- Чего же вы боитесь, леди? - спросил он.
- Клетки, - ответила она. - Сидеть за ее прутьями, пока не привыкнешь и не состаришься, когда великие деяния уже не смогут быть сделаны.
- И вы советуете мне отказаться от дороги, потому что она опасна.
- Так может один воин советовать другому, - сказала она. - Но я не прошу вас бежать от опасностей, а ехать на битву, где ваш меч заслужит и славу и победу. Я не хочу видеть, как бесполезно пропадает высокая доблесть.
- Я тоже, - согласился он. - Поэтому я и не говорю вам: леди, оставайтесь! У вас нет дела на юге.
- Нет его и у тех, кто войдет с тобой... Они идут потому что не хотят расставаться с тобой - потому что они любят тебя.
Скачать книгу [0.21 МБ]
Пирамида