- Может быть, ты тоже? Крис! Может, ты тоже?!
Я молчал, прижавшись спиной к шкафу, там, куда загнал меня страх.
У нее упали руки.
- Нет. Нет, ты боишься. Слушай, я больше не могу. Так нельзя. Я ничего
не знала. Я сейчас... я больше ничего не понимаю. Ведь это невозможно? Я, -
она прижала стиснутые ослабевшие руки к груди, - ничего не знаю, кроме...
кроме Хари! Может, ты думаешь, что я притворяюсь. Я не притворяюсь, святое
слово, не притворяюсь.
Последние слова перешли в стон. Она упала на пол и разрыдалась. Ее
крик словно что-то во мне разбил, одним прыжком я оказался около нее,
схватил за плечи; она защищалась, отталкивала меня, рыдая без слез,
кричала:
- Пусти! Пусти! Тебе противно! Знаю! Не хочу так! Не могу! Ты сам
видишь, сам видишь, что это не я, не я, не я...
- Молчи! - кричал я, тряся ее.
Мы оба кричали, не сознавая этого, стоя друг перед другом на коленях.
Голова Хари моталась, ударяясь о мои плечи, я прижал ее к себе изо всех
сил. Тяжело дыша, мы замерли. Вода мерно капала из крана.
- Крис... - с трудом проговорила она, прижимаясь лицом к моей груди. -
Скажи, что мне сделать, чтобы меня не было, Крис...
- Перестань! - заорал я.
Она подняла лицо, всматриваясь в меня.
- Как?.. Ты тоже не знаешь? Ничего нельзя придумать? Ничего?
- Хари... сжалься...
- Я хотела... я знала. Нет. Нет. Пусти. Не хочу, чтобы ты ко мне
прикасался. Тебе противно.
- Убила бы себя?
- Да.
- А я не хочу, понимаешь? Не хочу этого. Хочу, чтобы была здесь, со
мной, и ничего другого мне не нужно!
Огромные серые глаза поглотили меня.
- Как ты лжешь... - сказала она совсем тихо
Я опустил ее и встал с колен. Она уселась на полу.
- Скажи, как мне сделать, чтобы ты поверила, что я говорю то, что
думаю? Что это правда. Что другой нет.
- Ты не можешь говорить правду. Я не Хари.
- А кто же ты?
Она долю молчала. У нее задрожал подбородок, и, опустив голову, она
прошептала:
- Хари... но... но я знаю, что это неправда. Ты не меня... любил там,
раньше...
- Да. Того, что было, нет. Это умерло. Но здесь люблю тебя. Понимаешь?
Она покачала головой.
- Ты добрый. Не думай, пожалуйста, что я не могу оценить всего, что ты
сделал. Делал хорошо, как мог. Но здесь ничем не поможешь. Когда три дня
назад я сидела утром у твоей постели и ждала, пока ты проснешься, я не
знала ничего. У меня такое чувство, словно это было очень, очень давно.
Вела себя так, будто я не в своем уме. В голове был какой-то туман. Не
понимала, что было раньше, а что позднее, и ничему не удивлялась, как после
наркоза или долгой болезни. И даже думала, что, может, я болела, только ты
не хочешь этого говорить. Но потом все больше мелочей заставляло меня
задумываться. Какие-то проблески появились после твоего разговора в
библиотеке с этим, как его, со Снаутом. Но ты не хотел мне ничего говорить,
тогда я встала ночью и включила магнитофон. Соврала тебе только
один-единственный раз, я его спрятала потом, Крис. Тот, кто говорил, как
его звали?
- Гибарян.
- Да, Гибарян. Тогда я поняла все, хотя, честно говоря, больше ничего
не понимаю. Не знала одного, я не могу... я не... это так и будет... без
конца. Об этом он ничего не говорил. Впрочем, может, и говорил, но ты
проснулся, и я выключила магнитофон. Но и так услышала достаточно, чтобы
понять, что я не человек, а только инструмент.
- Что ты говоришь?
- Да. Для изучения твоих реакций или что-то в этом роде. У каждого из
вас есть такое... такая, как я. Это основано на воспоминаниях или
фантазии... подавленной. Что-то в этом роде. Впрочем, ты все это знаешь
лучше меня. Он говорил страшные, неправдоподобные вещи, и, если бы все это
так не совпадало, я бы, пожалуй, не поверила!
- Что не совпадало?
- Ну, что мне не нужен сон и что я все время должна быть около тебя.
Вчера утром я еще думала, что ты меня ненавидишь, и от этого была
несчастна. Какая же я была глупая. Но скажи, сам скажи, разве я могла
представить? Ведь он совсем не ненавидел ту, свою, но как о ней говорил!
Только тогда я поняла! Только тогда я поняла, что, как бы я ни поступила,
это все равно, потому что, хочу я или нет, для тебя это все равно должно
быть пыткой. И даже еще хуже, потому что орудия пытки мертвые и безвинные,
как камень, который может упасть и убить. А чтобы орудие могло желать добра
и любить, такого я не могла себе представить. Мне хотелось бы рассказать
тебе хотя бы то, что во мне происходило тогда, когда поняла, когда слушала
эту пленку. Может быть, это принесет тебе какую-то пользу. Я даже пробовала
записать...
- Поэтому ты и зажгла свет? - спросил я, с трудом издавая звуки
сдавленным горлом.
- Да. Но из этого ничего не вышло. Потому что я искала в себе... - их
- чего-то другого, была совершенно сумасшедшей. Некоторое время мне
казалось, что у меня под кожей нет тела, что во мне что-то другое, что я
только... только снаружи... Чтобы тебя обмануть. Понимаешь?
- Понимаю!
- Если так вот лежать часами в ночи, то мыслями можно уйти далеко, в
очень странном направлении, знаешь...
- Знаю...
- Но я чувствую сердце и еще помнила, что ты брал у меня кровь. Какая
у меня кровь, скажи мне, скажи правду. Теперь ведь можно.
- Такая же, как моя.
- Правда?
- Клянусь тебе!
- Что это значит? Знаешь, я думала, что, может быть, то спрятано
где-то во мне, что оно... ведь оно может быть очень маленьким. Но я не
знала где. Теперь я думаю, что это были просто увертки с моей стороны, я
очень боялась того, что хотела сделать, и искала какой-то другой выход. Но,
Скачать книгу [0.14 МБ]
Пирамида