Уже было видно, что оно нарисовано на удлиненном, китовидном
серебристо-блестящем корпусе с выступающими по боками иглами радарных
установок, с рядами более темных оконных проемов, что этот металлический
гигант не лежит на поверхности планеты, а висит над ней, волоча по
чернильно-черному фону свою тень - эллиптическое пятно еще более глубокой
черноты. Одновременно я заметил подернутые фиолетовой дымкой лениво
перекатывающиеся волны океана, Затем тучи ушли высоко вверх, охваченные по
краям ослепительным пурпуром, небо между ними было далекое и плоское,
буро-оранжевое. В смотровом окне заискрился ртутным блеском волнующийся до
самом дымного горизонта океан, тросы и кольца парашюта мгновенно отделились
и полетели над волнами, уносимые ветром, а контейнер начал мягко
раскачиваться особыми свободными движениями, как это бывает обычно в
искусственном силовом поле и рухнул вниз. Последнее, что я увидел, были
огромные решетчатые катапульты и два возносящихся, наверное, на высоту
нескольких этажей, ажурных зеркала радиотелескопов.
Что-то остановило контейнер, раздался пронзительны скрежет стали,
упруго ударившейся о сталь, что-то открылось подо мной, и с продолжительным
пыхтящим вздохом металлическая скорлупа, в которой я торчал выпрямившись,
закончила свое стовосьмидесятикилометровое путешествие.
- Станция Солярис. Ноль-ноль. Посадка окончена. Конец, - услышал я
мертвый голос контрольного автомата.
Обеими руками (я чувствовал неясное давление на грудь, а внутренности
ощущались как ненужный груз) я взялся за рукоятки и выключил контакты,
Появилась зеленая надпись - "Земля", стенки контейнера разошлись,
пневматическое ложе легонько подтолкнуло меня в спину, и, чтобы не упасть,
я вынужден был сделать шаг вперед.
С тихим шипением, похожим на разочарованный вздох, воздух покинул
оболочку скафандра. Я был свободен.
Я стоял под огромной серебристой воронкой. По стенам спускались пучки
цветных труб, исчезая в круглых колодцах. Вентиляционные шахты урчали,
втягивая остатки ядовитой атмосферы планеты, которая вторглась сюда во
время посадки. Пустая, как лопнувший кокон, сигара контейнера стояла на дне
врезанной в стальной холм чаши. Его наружная обшивка обгорела и стала
грязновато-коричневой. Я сделал несколько шагов по маленькому наклонному
спуску. Дальше металл был покрыт слоем шероховатого пластика. В тех местах,
где обычно проходили тележки подъемников ракет, пластик вытерся и сквозь
него проступала голая сталь.
Компрессоры вентиляторов умолкли, наступила полная тишина. Я
осмотрелся, немного беспомощно, ожидая появления какого-нибудь человека, но
никто не приходил. Только неоновая стрела показывала на бесшумно
двигающийся ленточный транспортер. Я встал на его площадку.
Свод зала изящной параболой падал вниз, переходя в трубу коридора. В
его нишах возвышались груды баллонов для сжатых газов, контейнеров,
кольцевых парашютов, ящиков - все было свалено в беспорядке, как попало.
Это меня удивило. Транспортер кончился у округлого расширенного коридора.
Здесь господствовал еще больший беспорядок. Из-под груды жестяных банок
растекалась лужа маслянистой жидкости. Неприятный сильный запах наполнял
воздух. В разные стороны шли следы ботинок, четко отпечатавшихся и этой
жидкости. Между жестянками, как бы выметенными из кабин, валялись витки
белой телеграфной ленты, мятые листы бумаги и мусор. И снова загорелся
зеленый указатель, направляя меня к средней двери. За ней был коридор,
такой узкий, что а нем едва ли смогли бы разойтись два человека. Свет падал
из выходящих в небо окон с чечевицеобразными стеклами. Еще одна дверь,
выкрашенная в белые и зеленые квадратики. Она была приоткрыта. Я вошел
внутрь.
Полукруглая кабина имела одно большое панорамное окно. В нем горело
затянутое дымкой небо. Внизу безмолвно перекатывались бурые холмы волн. В
стенках было много открытых шкафчиков. Их наполняли инструменты, книги,
склянки с засохшим осадком, запыленные термосы. На грязном полу стояло пять
или шесть механических подвижных столиков, между ними несколько кресел,
бесформенных, так как из них был выпущен воздух. Только одно было надуто. В
нем сидел маленький изнуренный человек с лицом, обожженным солнцем. Кожа
клочьями слезала у него с носа и щек. Я узнал его. Это был Снаут,
заместитель Гибаряна, кибернетик. В свое время он напечатал несколько
совершенно оригинальных статей в соляристическом альманахе. Раньше я его не
видел. На нем была рубашка-сетка, сквозь ячейки которой торчали седые
волоски, росшие на плоской груди, и когда-то белые, запачканные на коленях,
сожженные реактивами полотняные штаны с многочисленными карманами. В руке
он держал пластмассовую грушу, из каких пьют на космических кораблях,
лишенных искусственной гравитации. Он посмотрел на меня, как бы пораженный
ослепительным светом. Груша выпала из его ослабевших пальцев и запрыгала по
полу, как мячик. Из нее вылилось немного прозрачной жидкости. Постепенно
вся кровь отхлынула от его лица. Я был слишком поражен, чтобы что-нибудь
сказать, и эта безмолвная сцена продолжалась до тех пор, пока мне каким-то
непонятным способом не передался его страх.
Я сделал шаг. Он скорчился в кресле.
- Снаут, - прошептал я.
Он вздрогнул, как будто его ударили. Глядя на меня с неописуемым
отвращением, прохрипел:
- Не знаю тебя, не знаю тебя, чего ты хочешь?..
Разлитая жидкость быстро испарялась. Я почувствовал запах алкоголя. Он
пил? Был пьян? Но почему он так боялся? Я все еще стоял посреди кабины.
Ноги у меня обмякли, а уши были как будто заткнуты ватой. Давление пола под
ногами я воспринимал как что-то не совсем надежное. За выгнутым стеклом
окна мерно колебался океан.
Снаут не спускал с меня налитых кровью глаз. Страх уходил с его лица,
но не исчезло с него невыразимое отвращение.
- Что с тобой?.. - сказал он тихо. - Ага. Будешь заботиться, да? Но
почему обо мне? Я тебя не знаю.
- Где Гибарян? - спросил я.
На секунду Снаут потерял дыхание. Его глаза снова стали стеклянными. В
них вспыхнула какая-то искра и тотчас угасла.
- Ги... Гиба... - пролепетал он. - Нет!!!
Он затрясся в беззвучном идиотском смехе и затих.
- Ты пришел к Гибаряну? - Это было сказано почти спокойно. - К
Гибаряну? Что ты хочешь с ним делать?
Он смотрел на меня так, как будто я перестал быть для него опасным. В
его словах, а еще больше в тоне было что то ненавидяще-оскорбительное.
- Что ты городишь?.. - пробормотал я, ошарашенный. - Где он?
Он остолбенел:
Скачать книгу [0.14 МБ]
Пирамида