поглотители, чтобы страстные стоны из-за стены не нарушали покой
и наслаждение соседей.
Но нужно было идти дальше, вся вперед и вперед, решительно
и неустанно, ведь стагнация -- смерть производства. Уже разраба-
тывались модели Олимпа для индивидуального пользования, и первые
андроиды с обликом античных богов и богинь формовались из плас-
тика в раскаленных добела мастерских "Cybordelics". Поговаривали
и об ангелах, уже выделен был резервный фонд на случай тяжбы с
церковью. Оставалось решить кое-какие технические проблемы: из
чего крылья, не будет ли оперение щекотать в носу; делать ли мо-
дель движущейся; не помешает ли это; как быть с нимбом; какой
выбрать для него выключатель, где его разместить -- и т. д. Но
тут грянул гром.
Химическое соединение, известное под кодовым названием "Ан-
тисекс", синтезировали давно, чуть ли не в семидесятые годы.
Знал о нем лишь узкий круг специалистов. Этот препарат, который
сразу же был признан тайным оружием, создали в лабораториях не-
большой фирмы, связанной с Пентагоном. Его распыление в виде
аэрозоля и в самом деле нанесло бы страшный удар по демографи-
ческому потенциалу противника, поскольку микроскопической дозы
"Антисекса" было достаточно, чтобы полностью устранить ощущения;
обычно сопутствующие соитию. Оно, правда, оставалось возможным,
но лишь как разновидность физического труда, причем довольно тя-
желого, вроде стирки, выжимания или глажения. Рассматривался
проект применения "Антисекса" для приостановки демографического
взрыва в третьем мире, но это сочли рискованым.
Как дошло до мировой катастрофы -- неизвестно. В самом ли
деле запасы "Антисекса" взлетели на воздух из-за короткого замы-
кания и пожара цистерны с эфиром? Или к этому приложили руку
промышленные конкуренты трех гигантов, поделивших мировой рынок?
А может, тут была замешана какая-нибудь подрывная, ультраконсер-
вативная или религиозная организация? Ответа мы уже не получим.
Устав от блужданий по бесконечным коридорам, старец усажи-
вается на гладких коленях пластиковой Клеопатры (преусмотритель-
но опустив перед тем ручку тормоза) и в своих воспоминаниях
приближается, словно к пропасти, к великому краху 1998 года.
Потребители, все как один, с содроганием отвергли товары, навод-
нявшие рынок. То, что манило еще вчера, сегодня было как вид то-
пора для измученного дровосека, как стиральная доска для прачки.
Вечные, казалось бы, чары, биологическое заклятие людского рода,
развеялись без следа. Отныне грудь напоминала только о том, что
люди -- существа млекопитающие, ноги -- что люди способны к пря-
мохождению, бедра -- что есть и на чем усесться. И только-то!
Как же повезло Мак-Люэну, что он до этой катострофы не дожил,
он, кто неутомимо истолковывал средневековый собор и космическую
ракету, реактивный двигатель, турбину, мельницу, солонку, шляпу,
теорию относительности, скобки математических уравнений, нули и
восклицательные знаки -- как суррогаты и заменители того единст-
венного акта, в котором ощущение бытия выступает в чистом виде.
Все это утратило силу в считанные часы. Человечеству грози-
ло полное вымирание. Началось с экономического краха, по сравне-
нию с которым кризис 1929 года показался детской забавой. Первой
загорелась и погибла в огне редакция "Плейбоя"; оголодавшие со-
трудники заведений со стриптизом выбрасывались из окон; иллюст-
рированные журналы, киностудии, рекламные фирмы, институты кра-
соты вылетели в трубу; затрещала по швам парфюмерно-косметичес-
кая, а за ней и бельевая промышленность; в 1999 году безработных
в Америке насчитывалось 32 миллиона.
Что теперь могло привлечь покупателей? Грыжевой бандаж,
синтетический гроб, седой парик, трясущиеся фигуры в колясках
для паралитиков -- только они не напоминали о сексуальном уси-
лии, об этом кошмаре, этой каторге, только они гарантировали
эротическую неприкосновенность, а значит, покой и отдохновение.
Ибо правительства, осознав надвигающуюся опасность, объявили то-
тальную мобилизацию во имя спасения человеческого рода. С газет-
ных страниц раздавались призывы к разуму и чувству долга, с те-
леэкранов служители всех вероисповеданий убеждали паству оду-
маться, ссылаясь на высшие, духовные идеалы, но публика равно-
душно внимала этому хору авторитетов. Уговоры и проповеди, при-
зывавшие человечество превозмочь себя, не действовали. Лишь
японский народ, известный своей исключительной дисциплинирован-
ностью, стиснув зубы, последовал этим призывам. Тогда решено бы-
ло испробовать материальные стимулы, премии, поощрения, почетные
отличия, ордена и конкурсы на лучшего детопроизводителя; когда
же и это не помогло, прибегли к репрессиям. И все равно, населе-
ние поголовно уклонялось от всеобщей родительской повинности,
молодежьразбегалась по окрестным лесам, люди постарше предъявля-
ли поддельные справки о бессилии, общественные контрольно-реви-
зионные комиссии разъедала язва взяточничества; каждый готов был
следить, не пренебрегает ли сосед своими обязанностями, но сам,
как только мог, уклонялся от этого каторжного труда.
* * *
Катастрофа миновала, и лишь воспоминание о ней проходит пе-
ред мысленным взором одинокого старца, примостившегося на коле-
нях Клеопатры. Человечество не погибло; оплодотворение соверша-
ется ныне санитарно-стерильным и гигиеничным способом, почти как
прививка. Эпоха тяжких испытаний сменилась относительной стаби-
лизацией.
Но культура не терпит пустоты: место, опустевшее в резуль-
тате сексотрясения, заняла гастрономия. Она делится на обычную и
неприличную; существуют обжорные извращения и альбомы ресторан-
ной порнографии, а принимать пищу в некоторых позах считается до
крайности непристойным. Нельзя, например, вкушать фрукты, стоя
на коленях (но именно за это борется секта извращенцев-колено-
преклоненцев); шпинат и яичницу запрещается есть с задранными
кверху ногами. Но процветают -- а как же иначе! -- подпольные
ресторанчики, в которых ценители и гурманы наслаждаются пикант-
ными зрелищами; среди бела дня специально нанятые рекордсмены
Скачать книгу [0.01 МБ]
Пирамида