по узкой спиральной лестничке, пока почти не влетел в объятия коллеги,
который перестал смеяться и несколько оторопел.
-- - А, дешевка, -- сказал тут Клапауций. -- Кроме того, это не
он, а ты сам!
-- Как это я?
-- Ты это сочинил заранее. Догадываюсь по примитивности,
бессильной злости и банальным рифмам.
-- Ах вот как? Ты предложи что-нибудь другое! Что захочешь! Ну,
что же ты молчишь? Боишься, а?
-- Не боюсь, а просто задумался, -- сказал задетый за живое
Клапауций, стараясь найти самое трудное из возможных заданий,
поскольку не без основания полагал, что спор о качестве стихотворения,
сложенного машиной, трудно будет разрешить.
-- Пусть сочинит стихотворение о кибэротике! -- сказал он
наконец, радостно усмехаясь. -- Пусть там будет не больше шести строк,
а в них о любви и измене, о музыке, о неграх, о высшем обществе, о
несчастье, о кровосмесительстве -- в рифму и чтобы все слова были
только на букву "К"!
-- А полного изложения общей теории бесконечных автоматов ты
случайно не предложишь? -- заорал оскорбленный до глубины души
Трурль. -- Нельзя же ставить таких кретинских усло...
И не договорил, потому что сладкий баритон, заполнив собой весь
зал, в этот момент отозвался:
Кот, каверзник коварный, кибэротоман,
К королеве кафров крадется Киприан.
Как клавесина клавишей, корсажа касается.
Красотка к кавалеру, конфузясь, кидается...
...Казнится краля, киснет: канул Купидон,
К кузине королевы крадется киберон!
-- Ну, и что ты скажешь? -- подбоченился Трурль, а Клапауций, уже
не раздумывая, кричал:
-- А теперь на "Г"! Четверостишие о существе, которое было
машиной, одновременно мыслящей и безмозглей, грубой и жестокой,
имевшей шестнадцать наложниц, крылья, четыре размалеванных сундука, в
каждом из которых по тысяче золотых талеров с профилем короля
Мурдеброда, два дворца, проводившей жизнь в убийствах, а также...
-- Грозный Генька-генератор грубо грыз горох горстями... --
начала было машина, но Трурль подскочил к пульту управления, нажал на
рубильник и, заслонив, его собственным телом, промолвил сдавленным
голосом:
-- Все! Не будет больше подобной чепухи! Я не. допущу, чтобы
погубили великий талант! Или ты будешь честно заказывать стихи, или на
этом все кончено!
-- А что же -- те стихи были заказаны нечестно?.. -- начал
Клапауций.
-- Нет! Это были головоломки, ребусы какие-то! Я создавал машину
не для идиотских кроссвордов! Ремесло это, а не Великое Искусство!
Давай любую тему, самую трудную...
Клапауций думал, думал, аж сморщился весь и сказал:
-- Ладно. Пусть будет о любви и смерти, но все должно быть
выражено на языке высшей математики, а особенно тензорной алгебры. Не
исключается также высшая топология и анализ. Кроме того, в стихах
должна присутствовать эротическая сила, даже дерзость, но все в
пределах кибернетики.
-- Ты спятил. Математика любви? Нет, ты не в своем уме... --
возразил было Трурль. Но тут же умолк враз с Клапауцием, ибо
Электрувер уже скандировал:
В экстремум кибернетик попадал
От робости, когда кибериады
Немодулярных групп искал он интеграл.
Прочь, единичных векторов засады!
Так есть любовь иль это лишь игра?
Где, антиобраз, ты? Возникни, слово молви-ка!
Уж нам проредуцировать пора
Любовницу в объятия любовника.
Полуметричной дрожи сильный ток
Обратной связью тут же обернется,
Такой каскадной, что в недолгий срок
Короткой яркой вспышкой цепь замкнется!
Ты, трансфинальный класс! Ты, единица силы!
Континуум ушедших прасистем!
За производную любви, что мне дарила
Она, отдам я Стокса насовсем!
Откроются, как Теоремы Тела,
Твоих пространств ветвистые глубины,
И градиенты кипарисов смело
Помножены на стаи голубиные.
Седины? Чушь! Мы не в пространстве Вейля,
И топологию пройдем за лаской следом мы,
Таких крутизн расчетам робко внемля,
Что были Лобачевскому неведомы.
О комитанта чувств, тебя лишь знает
Тот, кто узнал твой роковой заряд:
Параметры фатально нависают,
Наносекунды гибелью грозят.
Лишен голономической системой
Нуля координатных асимптот.
Последних ласк, -- в проекции последней
Наш кибернетик гибнет от забот.
На этом и закончилось поэтическое турне; Клапауций тут же ушел
домой, обещав, что вот-вот вернется с новыми темами, но больше не
показывался, опасаясь дать Трурлю еще один повод для триумфа; что же
касается Трурля, то он утверждал, будто Клапауций удрал, не будучи в
силах скрыть непрошеную слезу. На это Клапауций возразил, что Трурль с
той поры, как построил Электрувера, видимо, свихнулся окончательно.
Прошло немного времени, и слух об электрическом барде достиг ушей
Скачать книгу [0.01 МБ]
Пирамида