Можно даже запереть на ключ, - добавил я, вышел в коридор и умышленно
громко, чтобы он слышал, два раза повернул в замке ключ. Я хотел завоевать
доверие Хардена.
Вернувшись в комнату, я сел за письменный стол и взял в руки рисунок.
Он никак не походил на схему. Он вообще ни на что не походил, разве что на
детские каракули: попросту нарисованы соединенные между собой квадраты,
обозначенные буквами и цифрами, - не то распределительный щит, не то
какой-то телефонный коммутатор, изображенный так, что волосы вставали
дыбом. Символы не использовались, конденсаторы и дроссели были набросаны
"с натуры", словно их рисовал пятилетний ребенок. Смысла во всем этом не
было ни на грош, поскольку оставалось неизвестным, что означают эти
квадратики с цифрами. Тут я заметил знакомые буквы и числа обозначения
различных катодных ламп. Всего их было восемь. Но это не был радиоаппарат.
Под квадратиками располагались прямоугольнички с цифрами, которые уже
ничего мне не говорили; там же виднелись и греческие буквы - а все вместе
выглядело как какой-то шифр или просто как рисунок сумасшедшего.
Я разглядывал эту мазню довольно долго, слыша над собой громкое
дыхание Хардена. Я не мог даже приблизительно уловить идею аппарата в
целом, но продолжал изучать рисунок, чувствуя, что из Хардена больше
ничего не вытянешь, а стало быть, придется обойтись тем материалом,
который лежал передо мной. Не исключено, что если я нажму на Хардена и
потребую показать и разъяснить кое-что, то он перепугается и сбежит. И так
уж он оказал мне большое доверие. Поэтому я решил начать с рисунка.
Единственная понятная часть напоминала фрагмент каскадного усилителя, но
скорее это был мой домысел, поскольку, как я уже сказал, все в целом
представляло собой нечто совершенно неизвестное и запутанное. Была
подводка тока с напряжением в 500 вольт - настоящий бред радиотехника,
которого мучают кошмары. Имелись также надписи, которые должны были,
по-видимому, служить руководством тому, кто бы собрал эту установку;
например, замечания о материале, из которого следовало изготовить
распределительный щит. Присмотревшись как следует к этой путанице, я
обнаружил нечто удивительное: наклонные прямоугольнички, стоящие на ножках
и обрамленные шторками, что-то вроде колыбелек. Я спросил Хардена, что это
такое.
- Это? Это будут экраны, - ответил он, показывая пальцем на другой
точно такой же прямоугольничек, в который действительно было вписано
мелкими буквами слово "экран".
Меня это просто сразило. Скорее всего Харден совершенно не отдавал
себе отчета в том, что слово "экран" означает в электротехнике нечто
совершенно иное, чем в обыденной жизни, и там, где речь шла об
экранировании отдельных элементов аппаратуры, то есть об отделении друг от
друга электромагнитных полей заслонками, или экранами, из металла, со
святой наивностью нарисовал экранчики, которые видел в кино!
И в то же время в нижнем углу схемы располагался фильтр высоких
частот, подключенный совершенно новым, неизвестным мне способом,
необычайно остроумно - это была просто первоклассная находка.
- Вы сами это рисовали? - спросил я.
- Да, я. А что?
- Тут есть фильтр, - начал я, указывая карандашом, но он прервал
меня:
- Простите, я в этом не разбираюсь. Я рисовал, следуя указаниям. Мой
друг... он, стало быть, является в некотором смысле автором...
Харден умолк. Внезапно у меня блеснула идея.
- Вы общаетесь с ним по радио? - спросил я.
- Что? Конечно, нет!
- По телефону? - непоколебимо выспрашивал я. Харден внезапно начал
дрожать.
- Что... что вам нужно? - пролепетал он, тяжело опираясь на стол.
Казалось, ему делается дурно. Я принес из мастерской табурет, на который
он опустился, словно одряхлев за время разговора.
- Вы с ним встречаетесь? - спросил я. Харден медленно наклонил
голову.
- Почему же вы больше не пользуетесь его помощью?
- О, это невозможно... - сказал он, неожиданно вздохнув.
- Если ваш друг находится не здесь и с ним нужно объясняться на
расстоянии, то я могу одолжить вам мой радиоаппарат, - сказал я не без
умысла.
- Но это ничего не даст! - воскликнул Харден. - Нет, нет. Он
действительно здесь.
- Почему же он сам не зайдет ко мне? - бросил я. Лицо Хардена
исказила какая-то спазматическая улыбка.
- Это невозможно. Он не является... его нельзя... Поверьте, это не
моя тайна, я не имею права ее выдать... - неожиданно горячо сказал Харден
с такой доверчивостью, что я поверил в его искренность. От напряжения у
меня разламывалась голова, но я не мог уразуметь, о чем идет речь. Одно
было абсолютно ясно: Харден совершенно не разбирался в радиотехнике, а
схема была творением друга, о котором он выражался столь туманно.
- Послушайте, - неторопливо начал я, - что касается меня, то можете
быть полностью уверены в моем уменье хранить тайны. Я не хочу даже
спрашивать, что вы делаете и для чего это предназначено, - я указал на
рисунок, - но, чтобы помочь вам, мне надо, во-первых, скопировать рисунок,
а во-вторых, мою копию должен просмотреть ваш друг, который, по-видимому
знает в этом толк...
- Это невозможно... - прошептал Харден. - Я... я должен был бы
оставить вам рисунок?
- А как же иначе? Вам надо смонтировать этот аппарат не так ли?
- Я... я бы принес все что нужно, если вы позволите, - сказал Харден.
- Не знаю, выйдет ли, - сказал я, - удастся ли это осуществить.
Когда я взглянул на Хардена, тот выглядел совершенно подавленным.
Губы у него дрожали, он заслонил их шляпой. Мне стало очень жаль его.
- Впрочем, можно попробовать, - сказал я равнодушно, - хотя, следуя
столь неточной схеме, вряд ли можно смастерить что-либо путное. Пусть ваш
друг просмотрит схему или, черт побери, просто перерисует ее толково.
Посмотрев на Хардена, я понял, что требую невозможного.
- Когда я могу зайти? - спросил он наконец.
Мы условились, что он придет через два дня. Харден почти вырвал
рисунок у меня из рук, спрятал его во внутренний карман и окинул комнату
невидящим взглядом.
- Я, пожалуй, пойду. Не буду... не хочу отнимать у вас время. Очень
благодарен, до свидания. Я приду, стало быть, если можно. Но никто...
Скачать книгу [0.05 МБ]
Пирамида
