Пять часов длился припадок. Было ясно, что третий приступ
Харберт не выдержит.
Ночь была ужасная. В бреду Харберт произносил слова, от
которых разрывалось сердце его товарищей. Он что-то
рассказывал, боролся с пиратами, звал Айртона. Он призывал
таинственного незнакомца, теперь исчезнувшего, постоянно
вспоминал его... Потом он впадал в глубокое забытье, совершенно
обессиленный. Несколько раз Гедеону Спилету казалось, что
бедный мальчик умер...
На следующий день, 8 декабря, припадки слабости следовали
один за другим. Похолодевшими пальцами Харберт хватался за
простыни. Ему несколько раз давали тертую ивовую кору, но
журналист не ожидал от этого никаких результатов.
- Если до завтрашнего утра мы не дадим ему сильного
жаропонижающего средства, Харберт умрет,- сказал Гедеон Спилет.
Наступила ночь - вероятно, последняя ночь в жизни этого
смелого юноши, такого доброго, умного, развитого, которого
колонисты любили, как сына. Единственное лекарство против
злокачественной лихорадки, единственное радикальное средство,
чтобы ее победить, отсутствовало на острове Линкольна.
В ночь на 9 декабря у Харберта начался еще более глубокий
бред. Печень юноши страшно увеличилась, кровь приливала к
мозгу.
Больной уже никого не узнавал.
Суждено ли ему дожить до завтра, до третьего приступа,
который должен был неминуемо его унести? Едва ли. Силы его
падали, и в промежутках между приступами он лежал, как мертвец.
Около трех часов утра Харберт испустил страшный крик.
Казалось, предсмертные судороги потрясают его тело. Наб,
который сидел у изголовья больного, в ужасе бросился в соседнюю
комнату, где находились остальные колонисты.
В это время Топ как-то странно залаял. Все вошли в комнату
Харберта и с трудом удержали умирающего юношу, который хотел
соскочить с кровати. Гедеон Спилет, взяв его руку, убедился,
что пульс стал несколько ровнее.
Было пять часов утра. Свет восходящего солнца проникал в
комнаты Гранитного Дворца. Все предвещало хороший день, и этот
день должен был быть последним для несчастного Харберта! Луч
солнца осветил стол, стоявший у постели больного.
Внезапно Пенкроф вскрикнул и указал рукой на какой-то
предмет, находившийся на столе. Это была небольшая
продолговатая коробочка, на крышке которой было написано:
"Сернокислый хинин".
ГЛАВА XI
Таинственная загадка. - Харберт поправляется. - Какие
части острова необходимо исследовать. - Приготовления к выходу.
- Первый день. - Ночь. - Второй день. - Каури. - Чета казуаров.
- Следы пяти в лесу. - На мысе Пресмыкающегося.
Гедеон Спилет взял коробочку и открыл ее. В коробочке
лежало приблизительно двести гран белого порошка. Сайрес Смит
взял в рот несколько крупинок и почувствовал на языке сильную
горечь. Сомнений быть не могло- Это действительно был
драгоценный хинин, лучшее средство против лихорадки.
Надо было немедленно дать Харберту этот порошок. Как он
попал в Гранитный Дворец, об этом будет время подумать.
- Кофе! - потребовал Гедеон Спилет.
Несколько мгновений спустя Наб принес чашку теплого
напитка. Гедеон Спилет бросил в нее около восемнадцати гран
(десять граммов) хинина и заставил Харберта выпить лекарство.
Было еще не поздно, так как третий приступ не наступил.
Забегая вперед, скажем, что ему и не суждено было
наступить!
Все снова воспрянули духом, появилась надежда.
Таинственная сила еще раз проявилась, и притом в самую тяжелую
минуту, когда никто уже на нее не рассчитывал.
Через несколько часов Харберт стал более спокоен.
Колонисты получили возможность поговорить о загадочном событии.
Вмешательство неизвестного было более чем очевидно. Но как
сумел он пробраться ночью в Гранитный Дворец? Это казалось
совершенно непонятным, и, по правде говоря, образ действий
"доброго гения острова" представлялся столь же загадочным, как
и сам "добрый гений".
В этот день Харберт через каждые три часа принимал
сернокислый хинин.
Назавтра же больному стало немного лучше. Он, конечно, еще
ке выздоровел - перемежающаяся лихорадка часто дает опасные
рецидивы, - но за юношей хорошо ухаживали. А самое главное -
лекарство было под рукой; недалеко, очевидно, находился и тот,
кто его прислал. Словом, горячая надежда вернулась в сердца
колонистов.
Надежда эта не была напрасной. Через десять дней, 20
декабря, Харберт начал поправляться. Он был еще слаб и должен
был соблюдать строгую диету, но приступы лихорадки больше не
повторялись. Послушный мальчик так охотно исполнял все, что ему
предписывали! Ему так хотелось выздороветь!
Пенкроф был похож на человека, которого извлекли из
бездны. На него нападали припадки радости, похожей на приступы
горячки. Когда миновала опасность третьего припадка, он так
стиснул журналиста в объятиях, что тот чуть не задохся. С этой
минуты Пенкроф называл его не иначе, как "доктор Спилет".
Оставалось обнаружить подлинного доктора.
- Мы его найдем, - уверял Пенкроф. Этому человеку, кто бы
Скачать книгу [0.40 МБ]
Пирамида