Хотя болид сильно сплющился при своем головокружительном падении, все
же и сейчас ясно заметна была его сферическая форма. Верхняя часть
сохраняла довольно правильно очерченную округлость, тогда как основание,
раздавленное и расплющенное, слилось с неровностями почвы.
- Да ведь он... вот-вот соскользнет в море! - воскликнул господин
Лекер.
Крестник его молчал.
- Ты уверял, что он упадет в пятидесяти метрах от воды!
- А он лежит в десяти метрах от нее. Учтите половину его диаметра.
- Десять - не пятьдесят!
- Буря вызвала известное отклонение!
Собеседники не обменялись больше ни словом. Они молча глядели на
золотой шар.
Господин Лекер и в самом деле имел основание беспокоиться. Болид упал в
десяти метрах от крайнего выступа скалы, на пологий скат, соединяющий эту
часть скалы с островом. Так как радиус его равнялся пятидесяти метрам, как
совершенно правильно определила Гринвичская обсерватория, он выступал на
сорок пять метров над бездной. Огромная масса металла, размягченная жарой
и сброшенная с высоты, обтекла, если можно так выразиться, вертикальную
скалу и значительной своей частью беспомощно свисала почти до самой воды.
Но другая часть, буквально влипшая в скалистую почву, удерживала всю глыбу
в таком положении над океаном.
Одно было ясно: раз метеор не падал вниз, значит он находился в
равновесии. Но равновесие это казалось мало устойчивым, и были все
основания опасаться, что малейшего толчка окажется достаточным, чтобы весь
этот сказочный клад рухнул в бездну. Стоило ему покатиться по склону, и
ничто уже его не остановит. Он низвергнется в море, которое сомкнет над
ним свои воды.
"Тем больше оснований торопиться!" - внезапно подумал господин Лекер,
приходя в себя. Безумие терять время на какое-то глупое созерцание в ущерб
своим насущным интересам.
Не теряя больше ни минуты, Лекер обошел сторожку с другой стороны и
поднял французский флаг на заранее приготовленный шест. Шест этот был
достаточно высок, чтобы флаг был виден с кораблей, стоявших на рейде в
Упернивике. Мы уже знаем, что сигнал этот был замечен и понят. "Атлантика
немедленно вышел в море, направляясь к ближайшему телеграфному посту.
Отсюда в адрес банкирского дома Робера Лекера на улице Друо в Париже
полетит телеграмма, составленная в условных выражениях. В переводе на
обычный язык там было сказано: "Болид упал. Продавайте".
В Париже поспешат выполнить распоряжение, и господин Лекер, игравший
наверняка, загребет огромную сумму. Когда о падении будут получены
официальные известия, акции золотых приисков окончательно упадут в цене.
Господин Лекер тогда скупит их на очень выгодных условиях. Дело, в общем,
отличное, чем бы оно ни кончилось, и господин Лекер наживет на нем немало
миллионов.
Зефирен Ксирдаль, не имевший представления о подобных комбинациях,
продолжал стоять, поглощенный лицезрением золотого шара, когда внезапно
услышал громкий шум голосов. Обернувшись, он увидел толпу туристов,
которая, с господином Шнаком во главе, прорвалась на его территорию. Вот
это, черт возьми, было совершенно нетерпимо! Ксирдаль приобрел участок,
чтобы быть самому у себя хозяином, и его до глубины души возмутила такая
беззастенчивость.
Быстрым шагом направился он навстречу ворвавшимся.
Делегат Гренландии сам пошел ему навстречу.
- Как могло случиться, сударь, - обратился к нему Ксирдаль, - что вы
вторглись ко мне? Разве вы не видели надписей?
- Прошу, сударь, прощения, - учтиво ответил господин Шнак. - Мы,
конечно, видели объявления. Но мы подумали, что будет извинительно, при
таких исключительных обстоятельствах, нарушить общепринятые правила.
- Исключительные обстоятельства? - с искренним удивлением переспросил
Ксирдаль. - О каких исключительных обстоятельствах вы говорите?
Лицо господина Шнака выразило крайнее недоумение.
- Исключительные обстоятельства? - повторил он. - Неужели же мне
придется довести до вашего сведения, что уостонский болид только что
свалился на этот остров?
- Я знаю это, - заявил Ксирдаль. - Но в этом нет ничего особенного.
Падение болида - вещь самая обычная.
- Некогда, когда болид золотой!
- Золотой или какой-нибудь другой, - болид остается болидом.
- Все эти господа, - ответил господин Шнак, указывая на толпу туристов,
из которых никто не понимал, о чем идет речь, - придерживаются иного
мнения. Все эти люди съехались сюда только для того, чтобы присутствовать
при падении уостонского болида. Согласитесь, что обидно было бы совершить
такое путешествие и быть вынужденными остановиться перед какой-то
проволочной оградой.
- Вы, пожалуй, правы, - заметил Ксирдаль, склонный к уступчивости.
Дело уже как будто налаживалось, как вдруг господин Шнак имел
неосторожность добавить несколько слов.
- Что касается меня, - заявил он, - то я тем менее мог позволить себе
остановиться перед вашей оградой. Эта ограда препятствовала выполнению
миссии, официально возложенной на меня.
- И эта миссия заключается?..
- В том, чтобы от имени Гренландии, которую я представляю, вступить во
владение болидом.
Ксирдаль встрепенулся.
- Вступить во владение болидом! - воскликнул он. - Да вы просто с ума
сошли, сударь мой!
- Хотел бы я знать почему, - обиженным тоном заметил господин Шнак. -
Болид упал на гренландской территории и принадлежит гренландскому
государству, раз он никому другому не принадлежит.
- Что ни слово, то недоразумение! - запротестовал Ксирдаль, в котором
нарастало раздражение. - Во-первых, болид упал не на гренландской
территории, а на моей собственной, раз Гренландия продала мне этот участок
за наличный расчет. Далее - болид принадлежит одному лицу, и это лицо - я!
- Вы?
- Совершенно верно. Я!
- По какому праву?
- По любому праву, сударь. Если б не я, болид продолжал бы носиться в
пространстве, откуда, хоть вы и представитель Гренландии, вам было бы его
не достать. Как же он не мой, раз он находится на моей земле? И это я,
Скачать книгу [0.17 МБ]
Пирамида
