шагов. Футов на шесть. И оказался недосягаем.
– Поставьте шкатулку у двери! – скомандовал он.
Не видя другого выхода, Лэнгдон опустился на колени и поставил шкатулку
палисандрового дерева на самый край кузова, прямо перед распахнутой дверью.
– А теперь встаньте.
Лэнгдон начал было вставать, но тут взгляд его упал на маленькую гильзу,
закатившуюся за приступку двери.
– Встать! Отойдите от шкатулки!
Лэнгдон медлил, разглядывая низенький металлический порожек. Затем поднялся. И
незаметно подтолкнул гильзу носком ботинка. Она попала в уголок, в самый стык
между дверью и стенкой фургона. Лэнгдон выпрямился уже во весь рост и отступил в
глубину кузова.
– Назад. К задней стенке, говорю! И отвернитесь!
Лэнгдон повиновался.
Берне чувствовал, как бешено бьется у него сердце. Зажав пистолет в правой руке
и продолжая держать беглецов под прицелом, он потянулся левой к шкатулке. Она
оказалась страшно тяжелой. Так не пойдет, надо обеими руками. Он покосился в
глубину кузова, пытаясь оценить риск. Его заложники находились футах в
пятнадцати, у дальней стенки кузова, и стояли, отвернувшись от него. И Берне
решился. Положил пистолет на бампер, быстро схватил шкатулку обеими руками и,
опустив ее на землю, тут же схватил пистолет и снова прицелился. Ни один из
заложников даже не шевельнулся.
Вот и прекрасно. Теперь оставалось лишь закрыть и запереть фургон. Опустив
шкатулку на землю, он ухватился за тяжелую металлическую дверь и начал ее
закрывать. Дверь с глухим стуком захлопнулась, и Берне, ухватившись за
единственную задвижку, потянул ее влево. Задвижка проползла несколько дюймов и
вдруг застряла, никак не хотела попадать в петлю. Что происходит? Берне потянул
сильнее, но задвижка не закрывалась. Ах вот оно что! Они с петлей на разных
уровнях. Дверь до конца не закрылась! Стараясь подавить приступ паники, Берне
изо всей силы навалился на дверь, но дальше она не шла. Чем то заблокирована!
Берне развернулся поудобнее и снова навалился плечом на дверь. И тут вдруг она
неожиданно распахнулась, Берне получил сильнейший удар прямо в лицо. Его
отбросило назад, он рухнул на землю, зажимая разбитый нос ладонью. Пистолет
вылетел из руки, упал где то в стороне. Берне продолжал зажимать нос, чувствуя,
как по пальцам бежит теплая кровь.
Роберт Лэнгдон с шумом приземлился где то рядом, и Берне попытался подняться, но
ничего не видел. В глазах у него потемнело. Софи Невё что то кричала. Несколько
секунд спустя Берне обдало облачком пыли и вонючих выхлопных газов. Он слышал
визг шин по гравию, а когда собрался с силами и наконец сел, увидел лишь задний
бампер удаляющегося на бешеной скорости фургона. Раздался треск – это передний
бампер зацепился за небольшое дерево. Мотор ревел, дерево согнулось. В схватке
победило оно – половина бампера оторвалась. Броневик уносился прочь с
полуоторванным куском бампера. Вот шины ударились о бетонное ограждение,
обрамляющее дорогу в лесу, из под них вылетел сноп искр, и машина исчезла из
виду.
Берне посмотрел на то место, где только что стоял фургон. Даже в призрачном
свете луны было видно, что на земле ничего нет.
Шкатулка розового дерева исчезла!
Глава 50
Неприметный «фиат» скользил по извилистой горной дороге Альбан Хиллз, с каждой
минутой все дальше удаляясь от замка Гандольфо. Сидевший на заднем сиденье
епископ Арингароса довольно улыбался, ощущая тяжесть стоявшего на коленях
портфеля с ценными бумагами. Так, теперь можно совершить обмен с Учителем.
Вопрос лишь в том – когда.
Двадцать миллионов евро.
За эту сумму можно купить нечто более ценное, чем просто власть.
Машина катила по направлению к Риму, и Арингароса вдруг спохватился. Почему
Учитель до сих пор ему не позвонил? Он торопливо достал мобильник из кармана
сутаны и проверил сигнал. Совсем слабенький.
– Здесь, в горах, не возьмет, – заметил водитель, глядя на епископа в зеркальце.
– Вот выедем минут через пять на равнину, и там снова заработает.
– Спасибо. – Сердце у Арингаросы тревожно сжалось. Стало быть, сигнал в горах не
проходит? А вдруг все это время Учитель пытался связаться с ним? Может,
случилось нечто ужасное?
Арингароса быстро проверил почту мобильника. Ничего. Потом вдруг сообразил:
Учитель ни за что не стал бы оставлять ему такое послание, он был чрезвычайно
осторожен в выборе средств связи. Никто лучше Учителя не понимал всей опасности
открытых переговоров в современном мире. Электронное прослушивание сыграло
немаловажную роль в получении им самим невероятного количества секретной
информации.
Именно по этой причине он и принимает все эти меры предосторожности.
Впрочем, иногда Арингаросе казалось, что в этом Учитель заходит слишком далеко.
К примеру, он даже не дал никакого контактного номера. Я сам вступаю в контакт с
нужными мне людьми, сказал Учитель. Так что держите телефон под рукой. Теперь
же, поняв, что мобильник в горах не работает, Арингароса опасался, что Учитель
пытался дозвониться ему много раз, но безрезультатно.
Подумает, что что то не так. Или что мне не удалось получить облигации.
Тут епископа прошиб пот.
Или еще хуже... что я забрал деньги и сбежал!
Глава 51
Даже при умеренной скорости шестьдесят километров в час полуоторванный передний
бампер бронированной машины царапал полотно дороги, вышибая искры и оглушительно
шумя.
Нам надо съехать с этой дороги, подумал Лэнгдон.
Он даже толком не видел, куда они направляются. Одна фара разбилась от удара о
дерево, другая сместилась и высвечивала теперь тянувшийся вдоль сельской дороги
лес. Очевидно, броней в этом автомобиле был защищен лишь грузовой отсек, а на
кабину защита не распространялась.
Софи сидела на пассажирском сиденье и молча смотрела на шкатулку на коленях.
– Вы в порядке? – осторожно спросил Лэнгдон.
– Вы ему поверили? – мрачно спросила она.
– Про остальные три убийства? Да, конечно. Мы получили ответ на несколько
вопросов сразу. Это объясняет, почему Соньер решил передать краеугольный камень
вам и почему Фаш так упорно охотится за мной.
– Нет, я не о том. Я о Берне, который якобы старался защитить свой банк.
Лэнгдон покосился на нее:
Пирамида