все потеряно. Это очень странно.
Мета наклонилась и вытерла лоб Язона сложенной марлей. Он улыбнулся и
пожал ее пальцы, потом заговорил:
- История такова. Я нашел ответ в библиотеке. Позже, чем следовало,
но все же не в последний момент. Библиотека пересказала мне множество книг
и очень быстро убедила меня, что культура не может быть изменена извне.
Она может быть уничтожена, но не изменена. А именно это мы и пытались
сделать. Вы когда-нибудь слышали о готах или гуннах, племенах Старой
Земли?
Они покачали головами, а он в это время отпил из стакана.
- Это были отсталые племена, жившие в лесах, любившие пить и убивать,
гордящиеся своей независимостью и сражавшимися с римскими легионами.
Римляне их постоянно били, и думаете, это послужило для них уроком? Ничего
подобного. Выжившие собирались, уходили глубже в леса и сохраняли свою
культуру и свою независимость нетронутыми. Их культура была изменена
только тогда, когда они "победили". Со временем они двинулись на Рим,
захватили его, познакомились с благами цивилизации. Они больше не были
варварами. Древнейшие китайцы много столетий назад использовали такой же
трюк. Они были плохими бойцами, но зато всех поглощали в себе. Их
побеждали, но проходило время, и они подчиняли себе, своей культуре и
своему образу жизни своих завоевателей.
Я усвоил этот урок и постарался сделать так, чтобы и здесь произошло
тоже. Темучин был честолюбив и не мог противиться искушению завоевать весь
мир. Он вторгся в низины, когда я показал ему путь туда.
- И выиграв, он проиграл, - сказал Керк.
- Точно. Мир принадлежал ему. Он захватил города и их богатство. Ему
пришлось занять эти города, чтобы удержать их. Его лучшие офицеры стали
правителями нового роскошного королевства и приняли эту непривычную
роскошь. Это понравилось им. Они не хотели с ней расстаться. В глубине
сердца они по-прежнему кочевники, но что можно сказать о последующих
поколениях? Если люди Темучина останутся жить в городах и наслаждаться
сибаритством, то как он сможет вернуть их к законам кочевой жизни? Ни один
варвар не захочет остаться в холоде плато, если он может спуститься вниз и
принять участие в дележе добычи. Вино, крепче, чем ачад, а у жителей
низины есть даже перегонные аппараты. Кочевой образ жизни обречен. Темучин
понял это. Победив, он сам разрушил образ жизни, который породил его и
позволил ему победить. Поэтому он и называл меня демоном и ненавидел.
- Бедный Темучин, - сказала Мета с внезапным пониманием. - Честолюбие
погубило его, и он понял это. Хотя он и был завоевателем, но он потерял
больше всех.
- Он потерял свой образ жизни и саму жизнь, - сказал Язон, - но он
был великим человеком.
Керк нахмурился.
- Не говори мне, что ты жалеешь о его смерти.
- Вовсе нет, он получил все, что хотел, потом умер. Каждый ли может
сказать это о себе?
- Выключи микрофон, - сказала Мета, - ты можешь идти, Керк. -
Огромный пиррянин открыл рот, собираясь возразить, потом улыбнулся и
вышел.
- Что ты собираешься теперь делать, - спросила Мета, когда дверь
закрылась.
- Спать целый месяц, есть бифштексы и выздоравливать.
- Я не об этом спрашиваю. Собираешься ли ты уходить? Или останешься
здесь с нами?
- Это беспокоит тебя?
- Да, и для меня это ново. - Лоб ее сморщился от усилий передать свои
чувства в словах. - Когда я с тобой, я хочу говорить тебе странные вещи.
Знаешь ли, как звучат самые приятные для пиррянина слова?
Он покачал головой.
- Мы говорим - ты хорошо сражаемся. Но тебе я вовсе не это хочу
говорить.
Язон владел девятью языками и знал точно, что ему хочется сказать ей,
но молчал. Он отвернулся.
- Нет, смотри на меня, - сказала Мета, беря его голову в руки и
ласково поворачивая к себе. Ее жест говорил больше, чем слова, и он
устыдился своей неспособности говорить. Но продолжал молчать.
- Я разыскала слово "любовь", как ты велел мне. Вначале оно было для
меня лишь словом. Но когда я думала о тебе, мне ясно становилось его
значение.
Лица их были близки, она смотрела на него немигающим взглядом.
- Я люблю тебя, - сказала она. - Я всегда буду любить тебя. Ты не
должен оставлять меня.
Простота ее чувства прорвала годами сооружаемую им защитную дамбу. Он
всегда был одинок. Никто не заботился о нем. Женщины приходили и уходили.
Я сам могу позаботиться о себе я не нуждаюсь ни в ком... - думал он.
- Клянусь звездами, я тоже люблю тебя, - сказал он, прижимаясь к ней.
- Ты не должен больше оставлять меня, - прошептала она. - И ты тоже
не должна. И это самая краткая и лучшая брачная церемония. Можешь сломать
мне руку, если я взгляну на другую девушку.
- Пожалуйста, не говори так.
- Прошу прощения, во мне говорит прежний Язон. Мне кажется, что нам
обоим не доставало нежности. Не только мы, но и все пирряне нуждаются в
этом. Не покорность, вовсе нет. Немного больше цивилизованности. Думаю,
что теперь это наладится. Скоро можно будет открыть шахты, так как все
племена кочевников спускаются в низины. Похоже, что пирряне приобретут
долины.
- Да, это будет наш новый мир. - Она помолчала немного, как бы
взвешивая свои слова. - Мы пирряне останемся здесь. А ты? Мне не хотелось
бы оставлять свой народ, но если ты уйдешь, я уйду с тобой.
- Я останусь здесь. Я член племени - ты разве не помнишь? Пирряне
грубы, упрям и вспыльчивы, мы знаем это. Но и я таков. Вероятно я,
наконец, нашел свой дом.
- Со мной, всегда со мной?.
- Конечно.
После этого для слов уже не было места.
Гарри Гаррисон перевод с английского
"Линкор в нафталине" П.Керакозова
Скачать книгу [1.23 МБ]
Пирамида
