- Через этот турникет, прошу вас. До свидания. Позвольте еще
раз пожелать вам всего хорошего.
Я вышел на площадь вслед за итальянской парой с четырьмя деть-
ми и двумя механическими носильщиками.
Солнце стояло высоко над сизыми горами. На площади все было
блестящее, яркое и пестрое. Немного слишком яркое и пестрое, как
это бывает в курортных городах. Блестящие красные и оранжевые ав-
тобусы, возле которых уже толпились туристы. Блестящая глянцеви-
тая зелень скверов с белыми, синими, желтыми, золотыми павильона-
ми, тентами и киосками. Зеркальные плоскости, вертикальные,
горизонтальные и наклонные, вспыхивающие ослепительными горячими
зайчиками. Гладкие матовые шестиугольники под ногами и колесами -
красные, черные, серые, едва заметно пружинящие, заглушающие ша-
ги... Я поставил чемодан и надел темные очки.
Из всех солнечных городов, в которых мне довелось побывать,
этот был, наверное, самым солнечным. И совершенно напрасно. Было
бы гораздо легче, если бы он оказался пасмурным, если было бы
грязно и слякотно, если бы этот павильон был серым, с цементными
стенами и на мокром цементе было бы нацарапано что-нибудь похаб-
ное. Унылое и бессмысленное - от скуки. Тогда бы, наверное, сразу
захотелось работать. Обязательно захотелось бы, потому что такие
вещи раздражают и требуют деятельности... Все-таки трудно привык-
нуть к тому, что нищета может быть богатой... И поэтому нет обыч-
ного азарта и не хочется немедленно взяться за дело, а хочется
сесть в один из этих автобусов, вот в этот красный с синим, и
двинуть на пляж, поплавать с аквалангом, обгореть, покидать мяч с
ребятами или отыскать Пека, лечь с ним в прохладной комнате на
полу, вспомнить все хорошее, и чтобы он спрашивал меня про Быко-
ва, про Трансплутон, про новые корабли, в которых я сам теперь
плохо разбираюсь, но все же лучше, чем он, и чтобы он вспомнил
про мятеж и хвастался шрамами и своим общественным положением...
Это будет очень удобно, если у Пека высокое общественное положе-
ние. Хорошо, если бы он оказался, скажем, мэром...
Ко мне неторопливо приблизился, вытирая губы платочком, смуг-
лый полный человек в белом, в круглой белой шапочке набекрень.
Шапочка была с прозрачным зеленым козырьком и с зеленой лентой,
на которой было написано: "Добро пожаловать". На мочке правого
уха у него блестела серьга-приемник.
- С приездом, - сказал человек.
- Здравствуйте, - сказал я.
- Добро пожаловать. Меня зовут Амад.
- А меня - Иван, - сказал я. - Рад познакомиться.
Мы кивнули друг другу и стали смотреть, как туристы рассажива-
ются по автобусам. Они весело галдели, и теплый ветерок катил от
них по площади окурки и мятые конфетные бумажки. На лицо Амада
падала зеленая тень козырька.
- Курортники, - сказал он. - Беззаботные и шумные. Сейчас их
развезут по отелям, и они немедленно кинутся на пляж.
- С удовольствием прокатился бы на водных лыжах, - заметил я.
- В самом деле? Вот никогда бы не подумал. Вы меньше всего по-
хожи на курортника.
- Так и должно быть, - сказал я. - Я приехал поработать.
- Поработать? Ну что ж, к нам приезжают и для этого. Два года
назад к нам приезжал Джонатан Крайс, писал здесь картину. - Он
засмеялся. - Потом в Риме его поколотил какой-то папский нунций,
не помню фамилии.
- Из-за этой картины?
- Нет, вряд ли. Ничего он здесь не написал. Здесь он дневал и
ночевал в казино... Пойдемте выпьем что-нибудь.
- Пойдемте, - сказал я. - Вы мне что-нибудь посоветуете.
- Советовать - моя приятная обязанность, - сказал Амад.
Мы одновременно наклонились и взялись за ручку чемодана.
- Не стоит, я сам...
- Нет, - возразил Амад. - Вы гость, а я хозяин... Пойдемте вон
в тот бар. Там сейчас пусто.
Мы вошли под голубой тент. Амад усадил меня за столик, поста-
вил чемодан на пустой стул и отправился к стойке. Здесь было
прохладно, щелкала холодильная установка. Амад вернулся с подно-
сом. На подносе стояли два высоких стакана и плоские тарелочки с
золотистыми от масла ломтиками.
- Не очень крепкое, - сказал Амад, - но зато по-настоящему хо-
лодное.
- Я тоже не люблю крепкое с утра.
Я взял стакан и отхлебнул. Было вкусно.
- Глоток - ломтик, - посоветовал Амад. - Глоток - ломтик. Вот
так.
Ломтики хрустели и таяли на языке. По-моему, они были лишние.
Некоторое время мы молчали, глядя из-под тента на площадь. Авто-
бусы с негромким гулом один за одним уходили в садовые аллеи. Они
казались громоздкими, но в их громоздкости было какое-то изящест-
во.
- Все-таки там слишком шумно, - сказал Амад. - Отличные кот-
теджи, много женщин - на любой вкус, море рядом, но никакой прив-
ратности. Думаю, вам это не подойдет.
- Да, - согласился я. - Шум будет мешать. И я не люблю курорт-
ников, Амад. Терпеть не могу, когда люди веселятся добросовестно.
Амад кивнул и осторожно положил в рот очередной ломтик. Я
смотрел, как он жует. Было что-то профессиональное в сосредото-
ченном движении его нижней челюсти. Проглотив, он сказал:
- Нет, все-таки синтетика никогда не сравняется с натуральным
продуктом. Не та гамма. - Он подвигал губами, тихонько чмокнул и
продолжал: - Есть два превосходных отеля в центре города, но, по-
моему...
- Да, это тоже не годится, - сказал я. - Отель тоже накладыва-
ет определенные обязательства. И я не слыхал, чтобы кто-нибудь
мог написать в отеле что-нибуть путное.
- Ну, это не совсем так, - возразил Амад, критически рассмат-
ривая оставшийся ломтик. - Я читал одну книжку, и там было напи-
сано, что ее сочинили именно в отеле. Отель "Флорида".
- А, - сказал я. - Вы правы. Но ведь ваш город не обстрелива-
Скачать книгу [0.14 МБ]
Пирамида