врезался в газетный киоск, из кузова посыпались люди с лопатами
и начали строиться в две шеренги. Какой-то охранник прошел мимо
строевым шагом, держа винтовку на караул...
Дважды Перец пытался свернуть в переулок, и каждый раз
перед ним оказывался Домарощинер. Домарощинер уже не мог
говорить, он только мычал и рычал, умоляюще закатывая глаза.
Тогда Перец побежал к зданию Управления. Ким, думал он
лихорадочно, Ким не позволит... неужели и Ким?.. запрусь в
уборной... пусть попробуют... ногами буду бить... теперь все
равно..."
Он ворвался в вестибюль, и сейчас же с медным дребезгом
сводный оркестр грянул встречный марш. Мелькнули напряженные
лица, вытаращенные глаза, выгнутые груди. Домарощинер настиг
его и погнал по парадной лестнице, по малиновым коврам, по
которым никогда никому не разрешалось ходить, через какие-то
незнакомые двусветные залы, мимо охранников в парадной форме,
при орденах, по вощеному скользкому паркету, наверх, на
четвертый этаж, и дальше, по портретной галерее, и снова
наверх, на пятый этаж, мимо накрашенных девиц, замерших, как
манекены, в какой-то роскошный, озаренный лампами дневного
света тупик, к гигантской кожаной двери с табличкой "Директор".
Дальше бежать было некуда.
Домарощинер догнал его, проскользнул у него под локтем,
страшно, как эпилептик, захрипел и распахнул перед ним кожаную
дверь. Перец вошел, погрузился ступнями в чудовищную тигровую
шкуру, погрузился всем своим существом в строгий начальственный
сумрак приспущенных портьер, в благородный аромат дорогого
табака, в ватную тишину, в размеренность и спокойствие чужого
существования.
-- Здравствуйте,-- сказал он в пространство. Но за
гигантским столом никого не было. И никто не сидел в огромных
креслах. И никто не встретил его взглядом, кроме мученика
Селивана на исполинской картине, занимавшей всю боковую стену.
Позади Домарощинер со стуком уронил чемодан. Перец
вздрогнул и обернулся. Домарощинер стоял, шатаясь, и протягивал
ему папку, как пустой поднос. Глаза у него были мертвые,
стеклянные. Сейчас умрет человек, подумал Перец. Но Домарощинер
не умер.
-- Необычайно срочно... -- просипел он, задыхаясь.-- Без
визы директора невозможно... личной... никогда бы не
осмелился...
-- Какого директора? -- прошептал Перец. Страшная догадка
начала смутно формироваться в его мозгу.
-- Вас... -- просипел Домарощинер.-- Без вашей визы...
отнюдь...
Перец оперся о стол и, придерживаясь за его полированную
поверхность, побрел в обход к креслу, которое показалось ему
самым близким. Он упал в прохладные кожаные объятия и
обнаружил, что слева стоят ряды разноцветных телефонов, а
справа тома в тисненых золотом переплетах, а прямо --
монументальная чернильница, изображающая Тангейзера и Венеру, а
над нею -- белые умоляющие глаза Домарощинера и протянутая
папка. Он стиснул подлокотники и подумал: "Ах, так? Дряни вы,
сволочи, холопы... так, да? Ну-ну, подонки, холуи, картонные
рыла... Ну хорошо, пусть будет так..."
-- Не трясите папкой над столом,-- сказал он сурово.--
Дайте ее сюда.
В кабинете возникло движение, мелькнули тени, взлетел
легкий вихрь, и Домарощинер оказался рядом, за правым плечом, и
папка легла на стол, и раскрылась, словно бы сама собою,
выглянули листы отличной бумаги, и он прочитал слово,
напечатанное крупными буквами: " ПРОЕКТ".
-- Благодарю вас,-- сказал он сурово.-- Вы можете идти.
И снова взлетел вихрь, возник и исчез легкий запах пота, и
Домарощинер был уже около дверей и пятился, наклонив корпус и
держа руки по швам,-- страшный, жалкий и готовый на все.
-- Одну минутку,-- сказал Перец. Домарощинер замер.-- Вы
можете убить человека? -- спросил Перец.
Домарощинер не колебался. Он выхватил малый блокнот и
произнес:
-- Слушаю вас?
-- А совершить самоубийство? -- спросил Перец.
-- Что? -- сказал Домарощинер.
-- Идите,-- сказал Перец.-- Я вас потом вызову.
Домарощинера не стало. Перец откашлялся и потер щеки.
-- Предположим,-- сказал он вслух.-- А что дальше?
Он увидел на столе табель-календарь, перевернул страничку
и прочитал то, что было записано на сегодняшний день. Почерк
Скачать книгу [0.17 МБ]
Пирамида
