То душа обретает свой первозданный цвет,
Понимая вдруг, что покойна себе сама,
Сама себе сладостна и сама же себе страшна,
Ее светлая воля с волей Небес заодно;
Она может, пусть хмуры все лица,
Пусть везде непогода злится
И ревет толпа – счастливой быть все равно. [5 - Перевод К. Никольской]
Уильям Батлер Йейтс, «Молитва о моей дочери»
Сейчас мы живем в Колорадо. Весной 1982 года меня пригласили в один местный колледж для организации небольшого семинара, и на восток я возвращался лишь для того, чтобы забрать Амриту. Наш продолжительный визит перешел в более или менее постоянное проживание. Дом в Эксетере мы сдали в аренду вместе с обстановкой, но восемь картин сейчас висят здесь, на грубой стене нашего жилища, и этюд маслом Джейми Уайета, приобретенный нами в 1973 году, лучше всего передает богатую игру света, которую мы видим из окна. В первые же месяцы нашего пребывания в Колорадо великолепие этого света овладело нашим воображением, и мы с Амритой предприняли, поначалу робкие, попытки писать маслом.
По бостонским стандартам колледж оборудован бедновато, жалованье мы получаем небольшое, но дом, в котором мы живем, когда-то был сторожкой лесничего, и из большого окна можно разглядеть заснеженные вершины милях в ста к северу. Свет настолько резкий и прозрачный, что от него болят глаза.
В основном мы ходим в джинсах, а Амрита научилась управлять полноприводным «Бронко» и в слякоть, и в снег. Нам не хватает океана. Более того, мы скучаем по некоторым из наших друзей и преимуществам прибрежной цивилизации. Ближайший город теперь в восьми милях от нас, вниз по склону от студенческого городка. В разгар летнего сезона его население не превышает семи тысяч человек. Самый изысканный здешний ресторан называется «Ля Кочина», а кроме него мы можем выбирать между пиццерией «Пицца-Хат», «Приютом для завтраков» Норы, гриль-баром Гэри и работающей круглосуточно забегаловкой у стоянки для грузовиков на федеральном шоссе. Летом мы с Амритой усиленно налегаем на мороженое в «Тейсти Фриз». До постройки нового городского центра местная библиотека расположилась в автоприцепе. Денвер находится в трех часах езды, и зимой оба перевала часто бывают закрыты на много дней.
Но здешний воздух кажется нам особенно чистым, и мы чувствуем себя гораздо лучше по утрам, словно высота здесь несколько уменьшает силу тяжести, диктующую свои условия остальному миру. А свойства здешнего дневного света – не просто приятное для нас явление. Для нас – это форма ясности. Целительной ясности.
Эйб Бронштейн умер прошлой осенью. Он как раз закончил работу над зимним номером журнала, в котором была небольшая вещица Энн Битти, и по дороге к метро у него случился обширный инфаркт.
Мы с Амритой вылетели на похороны. После погребения, когда мы пили кофе с другими собравшимися в небольшой квартирке, где он жил со своей матушкой, старуха жестом позвала нас с Амритой в комнату Эйба.
Книжные полки от пола до потолка, занимавшие большую часть площади трех стен, уменьшали и без того небольшую спальню. Восьмидесятишестилетняя миссис Бронштейн выглядела слишком хрупкой, чтобы держаться прямо, когда она присела на край кровати. В комнате пахло сигарами Эйба и кожей книжных переплетов.
– Возьмите, пожалуйста,– сказала старуха, на удивление твердой рукой подавая мне небольшой конверт.– Абрахам распорядился, чтобы вы получили это письмо, Роберт.
Наверное, ее гортанный голос был когда-то красивым и волнующим.. Теперь же, отмеряя слова точным произношением неродного языка, он оставался лишь красивым.
– Абрахам велел передать вам это письмо лично, даже если, как он выразился, мне придется пойти пешком в Колорадо, чтобы вас разыскать.
В любое другое время образ хрупкой старой женщины, голосующей на дорогах где-нибудь в прериях, вызвал бы у меня улыбку. Но сейчас я лишь кивнул и развернул письмо.
_«Бобби._9_апреля_1983_г._
_Раз_ты_читаешь_это_письмо,_значит,_оба_мы_не_слишком_потрясены_последними_событиями._Я_только_что_вернулся_от_своего_врача._Хоть_он_не_отговаривал_меня_покупать_долгоиграющие_пластинки,_однако_и_не_пытался_всучить_долгоиграющую_справку_о_здоровье._
_Надеюсь,_что_тебе_(и_Амрите?)_не_пришлось_откладывать_какие-нибудь_важные_дела._Если_в_той_Богом_забытой_глуши,_которую_ты_называешь_домом,_вообще_может_быть_что-нибудь_столь_же_важное,_как_то,_о_чем_здесь_написано._
_Недавно_я_пересмотрел_свое_завещание._Сейчас_я_сижу_в_парке_неподалеку_от_своего_старого_друга_Мэда_Хэттера,_наслаждаюсь_доброй_сигарой_и_разглядываю_довольно_скудно_одетых_девиц,_пытающихся_убедить_себя_в_том,_что_весна_уже_в_полном_разгаре._День_теплый,_но_не_слишком,_и_нетрудно_заметить,_что_они_покрылись_гусиной_кожей._
_Если_матушка_еще_не_успела_тебе_сказать,_то_сообщаю,_что_по_новому_завещанию_все_переходит_к_ней._
_Все,_кроме_первых_изданий_Пруста,_переписки_с_авторами,_что_находится_в_моем_сейфе,_а_также_прав,_названий,_скромного_счета_и_поста_главного_редактора_«Других_голосов»._Это_я_оставляю_тебе,_Бобби._
_А_теперь_наберись_терпения._Я_не_хочу_быть_обвиненным_в_том,_что_вешаю_хомут_на_твою_беззаботную_польскую_шею._Ты_волен_избавиться_от_журнала,_как_только_сочтешь_нужным._Если_ты_предпочтешь_передать_его_какому-нибудь_другому_ответственному_лицу_–_прекрасно._Наделяю_тебя_всеми_юридическими_полномочиями_для_подобных_действий._
_Бобби,_вспомни_лишь,_каким_мы_хотели_видеть_журнал._Не_отдавай_его_какой-нибудь_долбаной_шайке,_которой_нужно_лишь_скостить_налоги_и_которая_наймет_какого-нибудь_придурка,_не_способного_отличить_хорошую_прозу_от_дерьмовой_однодневки._Если_ты_предпочтешь_не_снижать_стандарты,_а_законсервировать_журнал,_возражать_не_стану._
_Если_ты_все-таки_решишься_продолжать_–_хорошо._
_Ты_удивишься,_насколько_транспортабельным_может_оказаться_такой_журнал._Забери_его_в_любую_дыру,_в_которой_сейчас_живешь._(Миллер_все_равно_собирается_повысить_арендную_плату.)_Если_ты_намерен_удержать_«Голоса»_на_плаву,_не_ломай_голову,_как_бы_продолжить_«старую_редакционную_политику_Эйба»._У_Эйба_не_было_никакой_редакционной_политики!_Просто_печатай_хорошие_вещи,_Роберто._Следуй_своим_инстинктам._
_Впрочем,_еще_одно._Лучшая_литература_–_это_не_обязательно_«Голый_завтрак»._Многие_поступления_будут_тебя_чертовски_угнетать._Если_что-либо_хорошо_написано,_то_оно_достойно_публикации,_но_всегда_остается_место_для_вещей,_авторы_которых_не_утратили_надежду_на_человечность._Во_всяком_случае,_я_так_думаю._Тебе_это_известно_лучше,_чем_мне,_Бобби._Ты_был_ближе_к_огню_пожирающему,_но_сумел_вернуться._
_Пора_идти._На_меня_пялится_полицейский,_и_мне_кажется,_что_он_вполне_справедливо_уже_отнес_меня_к_категории_«мерзких_старикашек»._
_Можешь_прочитать_это_письмо_маме_–_она_не_успокоится,_пока_ты_этого_не_сделаешь._Только_прошу:_пропусти_«долбаную»_перед_«шайкой»_и_«дерьмовую_однодневку»._Ладно?_
_Пусть_это_будет_твоей_первой_редактурой._Наилучшие_пожелания_Амрите._
_Эйб»._
Эйб был прав. Журнал оказался вполне транспортабельным. Руководство колледжа пришло в восторг при одной мысли, что «Другие голоса» будут появляться на свет именно здесь, и любезно сократило мне учебные часы без снижения жалованья. Подозреваю, что они платили бы мне, если бы я вообще не преподавал, лишь бы мое присутствие удержало Амриту на математическом отделении. Амриту же радует свободный доступ к компьютерной базе колледжа, связанной с каким-то чудовищным компьютером «Крей» в Денвере. Недавно она заметила по этому поводу, что «местечко здесь вполне на уровне». Она явно не разглядела по дороге к зданию математического факультета ни спальных корпусов из гофрированного железа, ни шлакоблочных строений, ни крошечной библиотеки.
Мне оказалось достаточно просто редактировать литературный журнал Восточного побережья, сидя на горе в Колорадо, хотя раз пять-шесть в год и приходится совершать поездки, чтобы договориться с печатниками и встретиться кое с кем из писателей и спонсоров. Амрита втянулась в издательскую работу и зарекомендовала себя на удивление хорошим читателем. Она говорит, что ее лингвистическая и математическая подготовка дает ей чувство символического равновесия – уж не знаю, что это значит. Но именно по ее настоянию я попробовал печатать побольше авторов с запада, в том числе Джоан Гринберг и Ковбойского Поэта.
Результаты обнадеживающие. Подписка за последнее время увеличилась, мы организовали несколько своих торговых точек, а наша старая читательская аудитория, кажется, сохраняет нам верность. Поживем – увидим.
Стихов я не пишу. После Калькутты.
Песнь Кали никогда не умолкает совсем. Она постоянно звучит во мне фоном – вроде музыки по радио при плохой настройке.
Мне все еще снится, как я пересекаю раскисшие грязные пустыри, где под ногами лежат завернутые в серое тела, а виднеющиеся вдали трубы извергают языки пламени, лижущие низкие облака.
Иногда по ночам поднимается ветер, и тогда я встаю, подхожу к окну, смотрю в темноту и слышу царапанье шести конечностей по скалам Тогда я жду, но узкое лицо с голодным ртом и алчными глазами остается в темноте, удерживаемое… Чем? Не знаю.
Но Песнь Кали все звучит.
Недавно неподалеку от здешних мест одна пожилая женщина со своей взрослой дочерью – они назвали себя «добропорядочными христианками» – зажарили в печи малыша, чтобы изгнать из него демонов, заставлявших мальчика плакать по вечерам.
Один из моих студентов состоит в отдаленном родстве со школьником из Калифорнии, который недавно изнасиловал и убил свою подружку, а потом в течение трех дней приводил своих приятелей посмотреть на мертвое тело. Один мальчик бросил кирпич на труп, чтобы убедиться, что девушка действительно мертва. Никто из четырнадцати приглашенных ребятишек и не подумал заявить в полицию.
В прошлом месяце я познакомился у Адамсонов в Нью-Йорке с одним из новых печатников, Сьемом Ри, сорокадвухлетним беженцем из Пномпеня. У него там была своя типография, и несколько лет тому назад он сумел проложить себе взятками дорогу сначала в Таиланд, а потом и в Штаты. Выбился он и у Адамсонов, начав у них учеником. После нескольких порций спиртного Ри поведал мне о насильственном выселении из города и восьмидневном марш-броске, во время которого погибли его родители. Спокойным голосом рассказывал он мне о трудовом лагере, в который попала его жена, про то утро, когда он, проснувшись, обнаружил, что трое его детей переправлены в «воспитательно-трудовой лагерь» в отдаленной части страны. Ри рассказал мне и о поле, на которое наткнулся, когда бежал. Он сказал, что на том месте, занимавшем площадь примерно в пол-акра, черепа были навалены кучами высотой по три-четыре фута. Век Кали наступил.
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида
