природы нетрадиционных проявлений сознания. Последующее
внедрение таких особенностей в современную культуру может
стать знаменательным
событием человеческой истории.
Однако, когда я оцениваю свою работу и деятельность
всего Института, в глубине моей души раздается слабенький,
но настойчивый голосок. "Ну-ну.
Если это все, что ты успел сделать за свою жизнь, то чего-
то действительно не хватает, — говорит он, и я не могу
сказать, что мне приятно его слушать. —
Ты объясняешь людям, как использовать мозг во всей полноте
и переходить к Иному Мировоззрению. Чудесно, но, как не
кажется, ты не делаешь
совершенно ничего, чтобы подготовить их к тому, что по-
настоящему важно. Мир Земной Жизни и все такое... но никто
не остается здесь вечно. Эти люди
ждут чего-то большего, — и, смею заметить, ждут этого
именно от тебя. Что на это скажешь?"
Хм... И в самом деле, что мне ответить?
9. ТРУДНЫЙ ПУТЬ
Как деятельность Института Монро, так и сам Мир Земной
Жизни были для меня надежными Истинами. Несмотря на это, у
меня сохранялось не очень
утешительное чувство, что следы моей упущенной Основы
кроются именно здесь, но я их просто не замечаю.
Тогда я снова обратился к своим личным переживаниям.
Одной из Истин, постигнутых посредством повторяющихся
наблюдений, стал тот факт, что
переход во внетелесное состояние уже не казался мне
связанным с каким-либо "движением". Опытные добровольцы,
проводившие эксперименты в
лаборатории Института, не раз сообщали об этом, но у меня
самого ощущение перемещения сохранялось до тех пор, пока я
не освоил метод переключения.
После этого сохранилось только чувство постепенного
ослабления одного состояния сознания и проявления другого.
Я решил, что понятие фазового
перехода намного точнее и лучше удовлетворяет потребность
моего левого мозга в классификации.
Итак, ощущение фазового перехода стало для меня вполне
обычным. Однако я уже давно отметил, что всякий раз, когда
события развиваются
достаточно гладко, можно ожидать каких-то серьезных
перемен. Предварительные намеки на грядущие изменения
оказывались обычно слишком
туманными, и их можно было выявить только в ретроспективе.
На этот раз мое благодушное настроение было нарушено
рядом странных событий, которые происходили все чаще и
чаще, стоило мне совершить
фазовый переход в состоянии сна. Эти случаи были
поразительно похожи на "испытания", которым меня подвергали
за несколько лет до того. Те проверки
были учебными занятиями: во внетелесном состоянии мне
приходилось несколько раз испытывать одни и те же
переживания до тех пор, пока у меня не
возникал необходимый отклик на обстоятельства. После
"правильного ответа" переживание уже не повторялось.
Такие испытания были невербальными и, без сомнений,
проводились нефизическими сущностями — вероятнее всего,
моим другом Разумником. Мы
встречались, как только я покидал материальное тело, а
затем меня спрашивали, готов ли я к очередному уроку. Я без
колебаний соглашался, раздавался
громкий щелчок, — и я тут же оказывался в самом разгаре
событий, причем тот факт, что они "нереальны", полностью
исчезал из сознания, забывался, то
есть я переживал их по-настоящему. В переломный момент мне
приходилось делать какой-либо решающий выбор. Потом
раздавался еще один громкий
щелчок, и я переносился назад, к Разумнику. Если результаты
проверки были удовлетворительными, переживания не
повторялись; в противном случае,
мне приходилось вновь погружаться в них и предпринимать
новую попытку.
Я никогда не задумывался о том, почему меня подвергают
этим проверкам, и кто решает, какой ответ является
правильным. Подавляющее
большинство испытаний не было связано с физической жизнью,
хотя многие события разворачивались в таких
обстоятельствах, которые очень напоминали
Землю и человеческую жизнь. Я решил, что ответы на такие
вопросы нужны "кому-то" сообразительнее меня, и с
удовольствием, хотя и не без трепета,
соглашался на эти проверки.
Новая версия этих событий казалась точно такой же — за
исключением того, что я совершенно не ощущал присутствия
Разумника. Эти случаи начали
происходить через несколько месяцев после нашей
заключительной встречи, и, несмотря на мои надежды, вокруг
не было никаких признаков сигнала
Разумника. Как и прежде, обучающие события проявлялись в
самых разнообразных формах и неизменно сводились к
необходимости принять важное
решение. Проще простого было бы отбросить эти переживания
как обычные яркие сновидения, ведь им не предшествовал
переход к границам мира
Разумников. Более того, у меня уже много лет не было ни
обычных снов, ни ночных кошмаров.
Пирамида